Марат Валеев - Лекарство для тещи

— Муж ты мне или не муж? — спросила Василина Петровна Симкина своего супруга, плюхнув на стол пакеты с покупками. Прямо перед самым его носом, поскольку Николай Львович мирно попивал в это время чаек на кухне, уткнувшись в газету.

— Ну, муж, — недовольно ответил муж, отпихивая пакеты подальше.

— А если муж, иди, наконец, и поговори по-мужски с этим козлом Балябиным.

— А чего мне с ним говорить? — искренне удивился Николай Львович. — Утром виделись, разговаривали уже.

— Да меня его собака постоянно облаивает! — заявила Василина Петровна. — Вот и сейчас иду из магазина, а Балябин выгуливает своего кабыздоха. Я ему сделала замечание, почему он ходит без совка и пакета, чтобы подбирать за своим шелудивым псом его «добро». А они меня облаяли.

— Оба? — снова удивился Николай Львович. — Выходит, крепко ты их обидела, раз даже Балябин залаял.

— Да ничего я такого им не говорила, а просто высказала законное требование о соблюдении гигиены во дворе, — возмущенно сказала Василина Петровна. — А они… А он… И уже не в первый раз. В общем, иди и разберись с ними. Или ты мне не муж?

Николай Петрович вздохнул и отложил газету. Он примерно представлял, как могло прозвучать «замечание», в сердцах высказанное его темпераментной половиной: «скотина» и «тварь подзаборная» в такие моменты были одними из самых мягких ругательств в ее лексиконе, значительно обогащенном за годы работы нормировщиком в стройуправлении. А если еще учесть, что Василина Петровна недолюбливала Балябина за то, что Николай Петрович иногда позволял себе выпить с ним по стопке-другой, то внушающую силу ее замечания следовало многократно умножить. Ну и ответ со стороны Балябина, вероятно, прозвучал соответствующий. Тут, как ни крути, все по-честному. Но если сейчас не выполнить требование жены, она потом надуется на него так, что, того и гляди, лопнет от обиды. А это в расчет Николая Петровича пока не входило.

— А что я ему скажу? — неуверенно спросил он, втыкая ноги в шлепанцы.

— Ты не тапочки, а ботинки надень, он еще во дворе гуляет со своим крокодилом, — потребовала Василина Петровна. — Что он ему скажет!? А то и скажи, что у вас, мужиков, принято. Ну, там, типа: «Еще раз гавкнешь на мою жену, зубов не досчитаешься!» И пусть мне больше во дворе со своим поганым барбосом не попадается! Ну, иди уже, иди! Мужик ты или не мужик? Постой. На-ка вот, возьми на всякий случай скалку.

— Да я его голыми руками!.. — пообещал Николай Петрович и отправился во двор, на разборки со своим соседом Балябиным и его болонкой. Нашел их, прогуливающихся у соседнего подъезда.

— А, Петрович! — обрадовался Балябин, протягивая руку Николаю Петровичу. — А я уж думал, не выйдешь! Ну, что тебе подставлять — скулу, глаз? Или пинком ограничишься? Мне тут твоя сейчас таких наобещала, что мы с Пушинкой до сих пор дрожим со страху.

— Да брось ты, Виталик! Ну, чего не бывает по-соседски? — примирительно сказал Николай Петрович. — Ты только это… Как-то помягче с моей женой, что ли. Все же женщина, как-никак.

— Женщина! Знаешь, как она меня тут понесла? — обидчиво сказал Балябин. — Не каждый мужик так сумеет! А все из-за чего? Ну не уследил я, описала Пушинка вон тот тополек, всего делов-то! По-большому же она у меня дома ходит, в лоток. Приучил, вот такая вот, понимаешь, она у меня умница. А твоя как понесла нас! Ой, не любит она меня, Петрович. А за что, не пойму.

— Поймешь, поймешь, — пообещал Николай Петрович. — У меня вот пара стольников есть…

— И у меня стольник за подкладку завалился, — обрадованно заявил Балябин.

— Ну, так чего же мы стоим? Пошли вон в «Загляни», пропустим на мировую по кружке- другой пивка!

Через пару часов соседи возвращались домой в обнимку, громко распевая про «Мой маленький плот», а впереди них без поводка весело бежала Пушинка, методично описывая каждое попадающееся ей дерево, как будто это не ее хозяин, а она выдула три литра пива.

Так и хочется закончить рассказ вот на этой мажорной ноте. Да не тут было. Пока Николай Петрович и Балябин пили мировую, хотя они-то как раз и не ссорились, Василина Петровна, выждав с полчаса, заподозрила неладное и поднялась на третий этаж, где жили Балябины. Она позвонила, дверь открыла Наталья Балябина.

— Мой у вас? Пьют уже, козлы? — отрывисто спросила Василина Петровна, стараясь заглянуть за спину Натальи.

— Может быть, твой и козел, а у меня нормальный мужик, — тут же взвилась Наталья, характер которой мало чем уступал нраву непрошеной гостьи. — И у меня тут не распивочная!

— Кто козел? Мой Николай? Да я тебе за него все шары твои бесстыжие выцарапаю! — вскинула перед собой растопыренные пальцы с закорючками длинных острых ногтей Василина Петровна. — Знаю, знаю, как ты ему глазки строишь! Мало тебе своего алкаша, так ты еще на чужих мужей заглядываешься!

— Я заглядываюсь? Да на кой он мне сдался, рохля твой!

— Ах, ты так!

И Василина Петровна вцепилась в волосы Натальи, а та, взвизгнув, впилась ей зубами в плечо. И даже появление мужей не остановило эту жестокую битву. Тут же протрезвев, Николай Петрович и Виталий Балябин с огромным трудом растащили своих жен. Хотя и сами при этом понесли потери: Василина Петровна сокрушительным ударом локтя выбила два передних зуба Балябину, а Наталья Балябина маленьким и остреньким кулачком засадила под глаз Николаю Петровичу, в результате чего тот обзавелся нехилым разноцветным фингалом.

И лишь болонке Пушинке, из-за которой, собственно, и затеялся весь сыр-бор, было весело в этой нешуточной кутерьме и она, заливисто лая, хватала зубами по очереди за ноги всех участников соседской потасовки…

Мирились затем первый день у Балябиных, второй — у Симкиных. И обак теперь выводят гулять все вместе. Потому что Симкины тоже обзавелась песиком, только не болонкой, а пикинесом. Как истинная женщина, Василиса Петровна не хочет быть похожей на кого-либо. Даже собакой…

На улице обалденно длинноногая девица всплеснула длинными же руками и бросилась к невысокому, скромно одетому и с заметным брюшком мужчине средних лет с криком:

— Боже, наконец-то судьба свела нас! И никто нам не мешает, просто невероятно! Я — Виолетта.

Мужчина вначале оторопел от такого натиска, потом невольно залюбовался девицей:

— Какая вы, однако, красавица, Виолетта! — с чувством сказал он. — А я…

— Я все про вас знаю! — торопливо перебила его девушка, прижав руки к груди. — Вы — замечательный! Вы, можно сказать, мужчина мой мечты!

— А ничего, что я ниже вас почти на голову? — с некоторым сомнением спросил «мужчина ее мечты».

— Да ну, о чем вы говорите! — с жаром сказала она. — В конце концов, я просто откажусь от обуви на шпильках. Ради вас!