Остин Сигмунд-Брока - Навеки не твоя

Не медля ни секунды, я поворачиваюсь к Оуэну.

– Ты сегодня весь день странно себя ведешь. – Ужасная догадка падает на мое сердце, как кусок свинца. – Это из-за того дня в «Вероне»?

– Нет, не из-за… Погоди, что? – По его глазам совершенно не кажется, что его беспокоит наша возможно романтичная, но точно неловкая беседа о вершине Бишоп.

– Ничего, – отвечаю я с облегчением.

Оуэн продолжает, слова его вылетают, как из пулемета:

– Уилл написал мне перед представлением, что не успеет приехать. Я должен был тебе тогда сразу сказать, но я не хотел, чтобы ты беспокоилась об этом вместо того, чтобы смотреть свою сцену. Ты так много вложила в сегодняшний вечер. – Он отводит взгляд в угол. Я вижу, как его челюсть стискивается, а связки на шее заметно напрягаются. Он не нервничает, он злится. – Я просто ненавижу Уилла за то, что он это сделал. Ты мой друг, и я не хочу от тебя ничего скрывать…

– Оуэн, – обрываю я его, желая, чтобы он поскорей закончил эту тему. – Да что такое?

Он достает телефон из кармана, и я замечаю на экране фотографию Бруклинского моста – может, туда он водил Козиму, когда они вместе были в Нью-Йорке в театральном лагере. Не говоря ни слова, он открывает сообщения и передает мне телефон.

Диалог на экране – с Уиллом. И я вижу текст:

«Привет, Оуэн… Прикрой меня. Я вроде не успею», – отметка времени отправки показывает, что это было за двадцать минут до нашего выхода на сцену. До того, как я поправила галстук Оуэна и он сказал мне, что Уилл опоздает.

Я отматываю ниже. Оуэн сразу написал ему в ответ:

«Какого черта?? Чем ты там таким можешь быть занят, что пропускаешь постановку своей девушки?»

Уилл ответил всего десять минут назад:

«Я у Алиссы, чувак. Нескоро уйду;)».

Подмигивающий смайлик. Невероятно, как точка с запятой и скобочка могут выбить землю у меня из-под ног.

Я возвращаю телефон Оуэну, не в состоянии смотреть ни секунды больше на этот экран. Слова Уилла проигрываются в моей голове, как сломанная пластинка. Совершенно сломанная. «У Алиссы. Нескоро уйду». Я этого ожидала. Я этого ожидала. Разве нет? Если даже я и задумывалась о… кое-ком, я отгоняла эти мысли ради Уилла. Или убеждала себя, что делаю это ради него. Почему я так сглупила и поверила, что он делает что-то ради меня?

Оуэн смотрит на меня обеспокоенно.

– Прости, Меган. Он гад, – говорит он, и я вижу, что он действительно так считает. Я не готова ответить. – Я впервые услышал о них с Алиссой, – продолжает он. – Я даже не догадывался. Иначе я бы тебе сказал.

– Все в порядке, – выдавливаю я, слыша, каким пустым звучит мой собственный голос. – Не то чтобы мне не случалось через такое проходить.

– Не делай так, – хмурится он. – Не притворяйся, что все в порядке, потому что это неправда. Уилл поступил ужасно, и ты должна на него злиться.

Пустая боль заполняется гневом. Но не на Уилла.

– Я знаю, как справляться с расставанием, Оуэн, – огрызаюсь я, зная, что он этого не заслуживает, но не могу сдержаться. – Не говори мне, как я должна себя чувствовать.

Он морщится.

– Дело не в… Я просто хотел сказать, что ты заслуживаешь лучшего.

Так же быстро, как злость вспыхнула, она угасает.

– А мой парень так не думал. – Я чувствую, как слезы душат мой голос, и глаза жжет. «Черт», – я-то думала, что такие вещи уже не могут меня ранить.

– Уилл – придурок, – ласково говорит Оуэн. – Я уж точно не буду больше писать песни для его тупой группы. – Я смеюсь сквозь слезы, и Оуэн улыбается. – Чего ты заслуживаешь – так это отправиться отмечать успех того невероятного шоу, которое ты сотворила. Все едут в «Верону». Я тебе куплю настоящую пиццу – ну, знаешь ли, сами закажем, а не доедать будем чужие.

Я слабо улыбаюсь.

– Но как насчет твоего костюма? Тебе разве не надо переодеться? – Я киваю на серый костюм и галстук в тонкую полосочку, которые все еще на нем.

– Это меня не беспокоит. – Он пожимает плечами. – Кроме того, я уж точно не буду выглядеть более нелепо, чем официанты. – Он придерживает для меня дверь.

– Спасибо, – говорю я. Он обнимает меня за плечи, и я знаю – он понял, что благодарю я не только за дверь.

Выходя в пустой зал, я вспоминаю каждый раз, когда я шутила с Маделайн, Энтони и даже Оуэном по поводу своего «проклятия», моих «стремительных романов», моей бесконечной череды разрывов. И теперь это не смешно. Проще шутить, когда я не ощущаю этого, когда я не чувствую себя ненужной. Но правда в том, что у меня нет поводов надеяться, что мне удастся выйти из этой роли. Надеяться, что меня когда-нибудь выберут как одну-единственную, а не девушку перед ней.

«Знаю про Алиссу. Между нами все кончено», – пишу я Уиллу на следующий день. Я ставлю телефон на беззвучный режим, не желая читать его ответ, и в качестве заключительного жеста снимаю с руки подаренный им браслет Офелии и бросаю его за спину.

Я сижу в машине перед «Луна Кофе», единственной кофейне в городе, помимо «Бирнамского леса» и «Старбакса» в торговом центре. Она в более благополучной части города, на той же улице, где и салон, в котором нам с Маделайн в прошлом году делали укладки на выпускной. Я предложила Рэндаллу встретиться здесь, когда мы договаривались утром.

Можно представить, какие у меня были кошмарные выходные, если мысль о кофе с Рэндаллом не кажется мне ужасной. Я приехала заранее, но решаю, что лучше не проводить это лишнее время, сидя в машине и думая о Уилле. Я захожу и направляюсь к очереди, но останавливаюсь, увидев Рэндалла уже сидящим за столиком, робко машущим мне рукой. Наверное, не стоит удивляться, что он приехал раньше. Сегодня утром по телефону его голос был особенно полон энтузиазма.

По неизвестной причине он встает, когда я подхожу к столику. Я пытаюсь присесть, но не успеваю, потому что он склоняется вперед для неудобного одностороннего объятия.

– Ой, э-э… – запинаюсь я, обнимая его в ответ.

Мы садимся. И только тогда я замечаю, что Рэндалл выглядит… как-то лучше. Он подстриг свои отросшие кудри и, кажется, похудел на пару кило. Он не в своей обычной рубашке с коротким рукавом, а в синей футболке-поло. Правда, усы на месте.

– Спасибо, что нашла время на встречу, Меган, – говорит он, робко улыбаясь. – Я заказал твой любимый напиток. Если, конечно, он не изменился с твоего приезда прошлым летом, – он показывает на одиноко стоящий на столике капучино.

– Спасибо, – говорю я. Что бы я ни думала о Рэндалле, этого у него не отнять – он заботливый.

Я жду, пока он что-нибудь скажет. Тот, кто инициировал встречу, и должен вести разговор, не правда ли? Когда проходит несколько секунд, а он все молчит, я пробую единственный вопрос, который мне приходит в голову: