Юй Хуа - Месяц туманов

Саньминь работал почтальоном, разносил письма и газеты в районе Пинъаньли. Иногда и дома, от скуки, он своим громким голосом выкрикивал: «Газеты!»

— Саньминь, ты тоже против моей женитьбы?

— Я не против, почему я должен быть против?

— Я вижу, что у тебя есть что сказать.

— Не скажу. Это моё дело.

— Говори! Если ты не выскажешься, мне будет некомфортно жениться.

— Если бы я не расстался с моей первой девушкой, то опередил бы тебя. Да и со второй если бы не расстался, то тоже успел бы прежде тебя. А сейчас… не буду ничего говорить.

— Если бы ты был готов жениться, то я тебе уступил бы.

— Брат, да чего уж тут.

— Со сколькими ты уже встречался?

— С шестью.

— Выбирай потихоньку, не торопись.

— Брат, я пока буду выбирать, а ты женись.

Мать сказала: Саньминь, ты что, редьку выбираешь и тыкву? — А потом добавила: — Саньминь, достань мне кусок льда, да потвёрже, иначе будет недостаточно холодный.

Саньминь выбрал для матери кусок льда и с подобием улыбки на лице нырнул во внутреннюю комнату. Ли Юньфан сидела молча, думая о том, какие же они все искренние и как с ними трудно.

— Уминь, ты против моей женитьбы?

Уминь не произнёс ни слова, он читал старенький учебник по математике. Уминь в этой семье был интеллигентом. Он носил очки и кроссовки, регулярно натирался кремом для защиты кожи, Уминь был как будто из другого рода. В прошлом году он окончил среднюю школу, но не поступил в университет, после чего стал намного более скрытным. В этом году он с энтузиазмом готовился опять поступать. Судя по его презрительному взгляду, женитьба — это было вообще что-то из мира насекомых.

— Я тебя спрашиваю, ты против моей женитьбы?

— В твоих словах нет никакого смысла. Я ничего не хотел говорить, а ты меня вынуждаешь. На самом деле, твоё настоящее желание — заткнуть всем рты, не дать высказаться. Кто имеет право протестовать против твоей женитьбы? Я думаю, что кроме соперника — никто. Ты не меня должен спрашивать. Брат, не грусти. Тебе нужно занять одну комнату. Мы всё понимаем, так что не надо столько болтать. Мне хотелось бы знать, где я буду спать.

— Вот именно, где нам спать? Даже помыться и то будет неудобно, — проворчала Сыминь, лицо её покраснело как помидор.

Чжан Даминь вздохнул. Он понимал, что слова его брата справедливы, и он действительно много болтает ерунды, пора переходить к существу вопроса.

— Я уже давно всё придумал. Что я, зря не спал ночами? Основной принцип — сделать как можно больше с минимальными затратами. У нас прибавилась Ли Юньфан и не прибавилась новая мебель. Кроме подобающей расстановки вещей, мы должны подумать и о том, чтоб людям было куда ступить. Никак не избежать того, что задницами будем задевать головы, но мы ведь одна семья, так что ничего страшного. Я стремлюсь к справедливости. Кроме Юньфан, мы все дети одной матери, я…

Мать сказала: говори скорее, если договорили, то закончим, у меня изжога!

— Одностворчатый шкаф из внутренней комнаты двигать не будем. Двуспальную кровать из внешней комнаты и стол с тремя ящиками переставим во внутреннюю комнату. Зеркало повесим над столом, получится туалетный столик, Ли Юньфан не протестует против этого. Двухэтажная кровать из внутренней комнаты переедет в северо-восточный угол внешней комнаты, Саньминь будет спать внизу, а Уминь — наверху. Верхний этаж кровати находится близко к окошку и к лампе, книжки читать удобно. Уминь, я ведь искренне для тебя стараюсь, ты должен понимать. Раму односпальной кровати из внутренней комнаты поставим на односпальную кровать из внешней комнаты, получится ещё одна двухэтажная кровать, которую мы поставим в юго-западный угол рядом со входом. Так и входить будет удобно, а если не сможем помыться в комнате, то можно будет пройти на кухню. Сыминь, если ты переживаешь за сестру, то будешь спать наверху. Эрминь — полная, и к тому же ей вставать рано, чтоб успеть на утреннюю смену…

— Я согласна спать наверху, однако, брат, кровати все распределили, а где же будет спать наша мама?

— На ящиках! Под двуспальной кроватью есть два ящика, под односпальной — один, и под кроватью из внутренней комнаты — ещё один. Если их сложить, то получится четыре деревянных ящика, из которых выйдет целая кровать, шириной девяносто сантиметров, длиной два метра, высотой пятьдесят сантиметров. Она как раз поместится в северо-западный угол внешней комнаты. Я давно всё подсчитал. Я бы и сам хотел спать на этих ящиках, и если бы не женитьба, если бы я не был с Ли Юньфан, то я правда хотел бы там спать… Эрминь, прекрати ворчать на кухне, входи и скажи.

— Ящики неровные, ты хочешь уморить маму?

— Мы их выровняем битым кирпичом и деревом.

— Ну вот уже и кирпичи в ход пошли, ты точно хочешь маму погубить!

— Что ты ворчишь? Я ещё даже не сказал, что на ящики положим какие-нибудь вещи. Ворчишь без толку! Ты думаешь, мне самому приятно? Мам, не ешь ты так много льда, послушай. Я тебя прошу спать не на ящиках, а на мягком диване. Мы купим пружинный матрац и положим его на ящики, разве ж это можно будет назвать ящиком? Эрминь, скажи, если я для мамы обустрою диван, тебе в душе так же будет неспокойно? Если так, то это твои проблемы, не имеющие никакого отношения к ящикам.

Эрминь не ответила.

Уминь откинул покрывало на кровати и посмотрел на ящик, затем встал, не говоря ни слова. Сыминь тоже подошёл посмотреть, потом положил руку матери на ногу, как бы говоря — ничего не поделаешь, нет другого выхода.

Мать сказала: только впустую деньги тратить, подстелите соломенный матрац и довольно.

Чжан Даминь рассмеялся, пристыжённо начал тереть руки, будто они все в мыле.

— Мам, значит, диван… Теперь надо расставить столы. Складной стол в диаметре девяносто сантиметров. Между кроватью Саньминя и маминым диваном шестьдесят сантиметров, кровать Эрминь всего в тридцать сантиметров от входа, куда же его поставить? Я вам скажу: мы его поместим в том месте, где соединяются эти три кровати, он будет стоять ближе к кровати Эрминь. Не смотрите, я уже сто восемь раз всё перемерял. Вечером будем вешать занавеску, мужчины — снаружи, женщины внутри. Днём занавеску отодвинем, поставим складной стол, можно и есть, и уроки делать, кому что надо. А в хорошем настроении можно и в карты сыграть. Вечером снова стол складываем, стулья складываем, всё ставим за дверь. Таким образом, ночью не будем спотыкаться. И не наступим в ночной горшок, заблудившись.

— Складные стулья за дверь… А куда девать холодильник, который сейчас стоит за дверью?

Искренний взгляд Уминя был полон убеждённости и недоумения.

— Уминь, ты затронул больной вопрос. Посмотри сюда. После того как поставим вашу с Саньминем двухэтажную кровать, холодильник будет стоять здесь. Там — дверная рама внутренней комнаты, расстояние до центра — пятьдесят пять сантиметров. А знаешь, какая ширина у холодильника? Пятьдесят пять сантиметров! Чёрт побери! Если я не поставлю его здесь, то буду виноват перед ним. Однако холодильник — это не комод, он издаёт звуки, гудит через какие-то промежутки времени, гудит по нарастающей. Слышите? Снова загудел, да ещё и дрожит! Очень хорошо ощущается. Придётся вам с Саньминем потерпеть. В особенности Саньминю, который любит свешивать голову с кровати. Теперь ему придётся свешивать ноги.