Ли Би-хуа - Рассказы китайских писателей

Про нас решили снять сюжет для кулинарной передачи и раскрыть секрет маринада, которым мы славимся вот уже сорок семь лет. Наши маринованные гуси известны на весь Гонконг. Горожане говорят, что все дело в соусе, который мы настаиваем в специальном чане. Это верно: гусей мы маринуем в огромном чане — высотой в половину человеческого роста. За все время существования нашего кафе в нем побывали сотни тысяч гусей, насыщаясь густым ароматным маринадом. Маринад покрывает тончайшая пленка, которая оберегает его тайну все эти годы. Изо дня в день в чане томится птица, отдавая свои соки, и обретает в нем второе рождение — и каждый раз результат превосходит предыдущий: маринованный гусь получается все сочнее и ароматнее. Поэтому мы никогда не меняем маринад; он — «сердце» нашего заведения.

Секрет маринада был передан моему отцу дедом, сейчас же перешел к моей матери. Перед началом съемок ведущий подошел к ней, чтобы обсудить детали предстоящего интервью:

— Госпожа Чэнь Люцин, — начал он, — благодарим вас за то, что согласились принять участие в нашей программе.

— Нет, — прервала его мать, — зовите меня все же Се, а не Чэнь.

— Но ведь вы говорили, что расстались с господином Се и теперь ведете дела одна. У нас уже и сюжет придуман о вас как о единственной женщине, самостоятельно управляющей рестораном в переулке Чаочжоу.

— И все же зовите меня Се, — сказала мать. — Мы с мужем еще официально не развелись.

— Ну что ж, это не принципиально, — дипломатично уступил ведущий. — В конце концов, маринад не имеет к семейному положению никакого отношения. В таком случае сосредоточимся на его секретном рецепте.

— Никакого «секрета» по большому счету и нет. Конечно, у каждого ресторана есть свой рецепт, раскрыть который — значит потерять клиента, — мать улыбнулась. — Одно могу сказать: наши гости довольны, это для нас самое главное.

Используем мы только натуральные продукты: кассию, перечник, бадьян, фенхель, сирень, амомум, кемпферию, соевый соус, соус из анчоусов, сахар, чеснок, мясной бульон, приправы. Добавляем гаоляновой водки и готовим на долгом огне. Гусь напитывается соусом, а в обмен отдает свой сок — только так и можно получить наш фирменный маринад. Главное — не экономить на ингредиентах; их нужно менять каждые три дня, — сказала мать.

Это верно, оставаться должна только жидкость. Чем она выдержаннее, тем лучше. Хороший маринад не купить ни за какие деньги.

Вообще-то, когда нас посетили люди с телевидения, мы уже покинули переулок Чаочжоу, потому что в мае девяносто седьмого управление по развитию города начало официальную перестройку этой неприметной улочки. С тех пор весь дух и очарование уличного ресторанчика повыветрились: канули в небытие хаотичный огонь в жаровнях, терпкий запах приправ, непринужденный и радостный гам наших прежних гостей, — как будто всего этого никогда и не было. Мы перебрались в Шанхуань, где нашли подходящее место и открыли кафе. Все держалось только на моей матери, мне же тогда было всего семь.

Что случилось в тот год, когда мне исполнилось семь лет? Из семьи ушел отец — ушел и не вернулся. Он бросил меня, мать и свое семейное дело — чан с маринадом. Все в переулке Чаочжоу знали, что отец ушел к любовнице, живущей на материке, и, хотя соседние рестораны были нашими конкурентами, даже их владельцы нам сочувствовали.

Когда отец ушел, мать ничего не сказала, заперлась у себя в комнате и пролежала на кровати три дня. Выйдя из добровольного заточения, не пролила ни единой слезинки и, скрипя зубами, вновь взялась за дело. Хотя уличный ресторанчик под открытым небом — не бог весть что, но и он требует твердой руки — ничего нельзя пускать на самотек.

Отец оказался отпетым негодяем — с тех пор от него так и не было никаких вестей. Однако я восхищалась им, равно как и моя мать. Он мне запомнился (в семь лет как-никак уже начинаешь что-то подмечать) человеком хоть и грубым и неотесанным, но не робкого десятка, мне особенно запомнилась татуировка у него на груди в виде черного ястреба. Не то что родители моих одноклассников — белые воротнички; и зарплату он получал не по часам — работал бывало круглые сутки.

Наши гуси пользовались бешеной популярностью: на Новый год, в праздники о том, чтобы попасть в ресторан, не заказав заранее столик, не могло быть и речи. Да и в будние дни от клиентов не было отбоя: столы и стулья, что внутри, что снаружи, сдвигались как попало, гости — в испарине, поту, масле — пировали до утра.

Отец вставал на рассвете и отправлялся на городской рынок, где покупал пятьдесят-шестьдесят гусей, жирных, весом по семь-восемь цзиней. Потом стал выбираться за товаром на материк, говорил, что выходит дешевле, да и мясо нежнее. Впоследствии его поездки на материк только участились. Поговаривали, что он содержит любовницу в Шаньтоу. Говоря по совести, моему отцу содержать никого не требовалось — женщины сами с радостью готовы были капитулировать. Наши соседки в переулке только и знали, что глазеть на моего отца, рубящего гусям головы, да кокетничать с ним: «А-Ян, налей мне побольше твоего восхитительного соуса…» — «Этого в избытке», — отвечал отец.

Имя у него было некрасивое — Се Ян, оно отдавало классическим дыханием земли. Ян — это от «вскормленный небом»; вот тут в точку — не припомню, чтобы отец когда-нибудь болел. Наоборот, отчетливо помню его широченную грудь, черный ястреб на которой, когда отец обезглавливал гусей, казалось, расправлял крылья, готовый взлететь. Отец был человеком чрезвычайно мужественным, а улыбка — как у ребенка; это сводило женщин с ума, они так и ластились к нему, что не могло не укрыться от внимания матери, которая, однако, никогда не подавала вида. Мне же хотелось изловить жирного таракана и подложить им, чтобы распугать их всех к чертовой матери.

Вообще, мать моя тоже была красавицей: раньше, когда она работала продавцом в супермаркете Даймару, то пользовалась у мужчин большим успехом, однако у нее были гордость, выдержка и трезвомыслие — она всегда знала, что ей в конце концов нужно. С отцом же ее просто свела судьба — а от судьбы, как известно, не убежишь.

Они познакомились, когда мать была еще совсем молодой. Однажды она отправилась купаться со своими подругами; когда она отплыла от берега уже достаточно далеко, ногу ее свело судорогой, и мать начала тонуть. Подруги были слишком слабы, чтоб помочь ей, но тут, откуда ни возьмись, вынырнул крепкий мужчина и вытащил ее на берег. Таким образом отец не только спас мою мать, но после всего случившегося еще на протяжении получаса массировал ей ноги.