Ли Би-хуа - Рассказы китайских писателей

Я-не-буду-лгатъ.

Я покосилась на него:

— Мы с матерью, так сказать, — «женщины из народа».

Всю жизнь завидовали тем, кто избалован уютом и покоем, которых мы никогда не знали… — вздохнула я. — Хотя мы и женщины, но вполне независимые и уж точно не капризные — так уж повернулась жизнь, что пришлось нам полагаться только на себя. Но, как бы то ни было, мы остаемся женщинами и понимаем, что опираться на плечо мужчины, которого ты любишь и уважаешь, — это счастье. К сожалению, большинство мужчин не достойны такой любви и уважения. Что и говорить, счастья, которое испытало большинство, мы не ведали.

Он обнял меня за плечи.

— Не волнуйся, у нас еще есть маринованные гуси.

И они пришлись ему по вкусу.

Как только Тан опустился на стул, мать принялась обхаживать его как высокопоставленного гостя. Сперва она поднесла ему гусиную нарезку.

На нее пошел упитанный гусь, золотистый, лоснящийся соком, так что в него можно было смотреться как в зеркало. Мать помяла его руками, похлопала обухом ножа по грудке и положила на доску. Гусь был горячим, и, когда мать разрезала его по середине, из его нутра брызнул сок. Мать удалила кости и дала гусю немного остыть, после чего серией ловких движений нашинковала его тонкими ломтиками и аккуратно выложила на тарелку. Зачерпнув ложкой фирменного маринада, она приправила им гуся; маринад и гусиное мясо созданы друг для друга; стоит им только соприкоснуться, как ароматный, сладчайший сок моментально впитывается в мясо, так что оно меняет свой цвет и становится еще более сочным. Аппетитный запах тотчас разлетелся по всему помещению. Мать украсила блюдо пучком зелени и подала к столу.

— Мама, принеси еще гуся с косточками и подай гусиное горло.

Мясо в чистом виде имеет свою прелесть, но настоящий вкус появляется, только если есть его с костями.

А потом на стол были поданы тушеные овощи, кровяная колбаса, говяжьи шашлычки-сате, омлет с устрицами и тофу (приправленный все тем же фирменным маринадом), закуски из крабового мяса, суп из свиных потрохов с черным перцем и даже лобан, приготовленный с лимоном на пару как компенсация за неудачную рыбалку. Все эти блюда не только были приготовлены по классическим семейным рецептам, но и выгодно подчеркивали вкус основного кушанья — маринованного гуся. От его аромата, сладковатого привкуса, нежного мяса, сока, иссиня-черного глянца кожи возникало ощущение плоти и похоти. Конечно, Тан был не в силах этому ощущению противиться. Он был околдован.

Адвокат Тан Чжуосюань ел с таким усердием, как будто это был последний ужин в его жизни; несмотря на то что ручка кондиционера была вывернута до отказа и ледяной воздух обдувал адвоката, пот струился по его лицу, но он не обращал на дискомфорт никакого внимания. Прикончив четвертую плошку чаочжоусской каши, господин Тан захлопал в ладоши, видимо, не найдя слов, могущих более полно выразить его удовольствие от этого памятного ужина.

— Я выросла на наших маринованных гусях, иначе никогда и не узнала бы, сколь заурядны харчи, подающиеся в других местах, — сказала я.

— На праздник Цинмин гуси наиболее жирные и оттого получаются очень вкусными, — добавила мать.

— А почему именно на Цинмин? — поинтересовался Тан.

— Наверное, все дело в сезоне. У всех растений и животных есть сезон расцвета. И у человека тоже, — ответила я.

— Да-да, должно быть, именно так, — поддержала меня мать. — Я хоть и делаю наших гусей на протяжении уже почти двадцати лет, но набралась только практического опыта, с теорией у меня слабовато.

— Это неважно, — улыбнулся Тан. — Еда у вас отменная, и дела идут неплохо. Создать самой такое дело и продолжать им успешно заниматься — совсем непросто.

Комплименты от мужчины. Как давно мать не получала их? На лице ее проступило какое-то особенное выражение. Она действительно была польщена. Польщена комплиментом от мужчины.

Я тайком сказала об этом Тану, и он усмехнулся в ответ:

— А ты говорила, что она непростая. А на самом деле очень даже простая.

Конечно, моя мать была простой женщиной, потому что женщины по природе своей существа примитивные. Это так же верно, как и то, что нет женщины, которая поставит «работу» на первое место в жизни.

— Твоего отца зовут Се Ян — Благодарно Вскормленный? Почему он дал тебе имя Се Юэ Мин — Благодарная Луне? — вдруг спросил Тан. — Оттого чтобы вспоминать о том, что произошло лунной ночью?

— Вовсе нет.

— Тогда, может быть, потому, что не будь того лунного вечера, не было бы и тебя? И он благодарен этому лунному свету?

— Да где уж моему отцу понимать такие глубины поэзии? Все дело в том, что эти два иероглифа просты в написании.

Тан поднял голову к небу:

— Какая сегодня круглая луна!

— Господин Тан Чжуосюань, да у вас с представлениями о прекрасном еще больше проблем, чем у моего отца…

Впоследствии Тан для рекламы нашего ресторанчика подбил своих друзей, пишущих «Книгу яств», включить наш маринад в список лучших блюд Гонконга, не подозревая, что переулок Чаочжоу даже показывали по телевидению. Господи, до чего же может быть ограничен даже самый выдающийся адвокат, живущий в своей башне из слоновой кости и не замечающий того, что творится у него под самым носом.

На день рождения деда Тана мы преподнесли всем грандиозный гастрономический подарок — двадцать маринованных гусей, которые вызвали у гостей настоящий фурор.

О моем происхождении никто не догадывался, но, будучи дочкой управляющей известного ресторана, да еще и получившей образование в сфере менеджмента (которое, впрочем, к маринованным гусям не имело никакого отношения), я получила всеобщее одобрение как достойная помощница и отличная подружка нашего господина Тана.

Я уверена, все это произошло благодаря нашему маринаду.

Время шло.

Работу Тана, его привычки, хобби, даже настроения я выучила, как свои пять пальцев.

Как-то у Тана наметился крупный клиент — некая небезызвестная особа, затеявшая тяжбу о разводе. Тан взялся помочь ей отсудить астрономическую сумму, за что и ему причиталось щедрое вознаграждение. Документы по делу едва помещались в семь громадных ящиков, которые я с бережностью матери, укладывающей в коляску ребенка, грузила на каталку, чтобы отвезти их в зал заседаний.

В день оглашения приговора я так измоталась, что вечером решила сходить на массаж. Тан изобразил на лице начальственное выражение, сдобрив его тоном, с каким обращаются к даме сердца:

— Запиши на служебные расходы.

— Конечно, а еще я бы хотела съездить на горячие источники в Японию — подлечить нервы, погреть косточки и отсрочить преждевременный климакс, — пошутила я.

Впоследствии было еще одно щекотливое дело — о разделе имущества. После смерти одного видного господина объявилась его содержанка, прошедшая с означенным персонажем огонь и воду и прижившая от него сына. Содержанка обзавелась нотариально заверенным завещанием покойного и оспаривала у законной супруги почившего семейное имущество. Старушка-жена причитала, призывала Будду, но была бессильна что-либо поделать. Ее сын, акционер одной автокорпорации, был с Таном на короткой ноге и попросил его помочь. Дело обещало быть головоломным, но Тан, разумеется, отказать не мог. Я готова была помогать ему всеми правдами и неправдами, только бы любовница, посягающая на законные права настоящей жены, осталась ни с чем. Мои комплексы, вызванные несчастным детством, давали о себе знать. Хотя нельзя было отрицать, что и любовница покойного, отдавшая ему молодость и силы, достойна была распоряжаться его наследством.