Ли Би-хуа - Рассказы китайских писателей

Она была убеждена, что секретарша — самый омерзительный в мире посредник: секретарша лучше нее осведомлена, где и чем занимается ее любовник, свободен он или нет, с кем встречается, и даже может не обращать внимания на такие очевидные вещи, как звонок его любовницы. Секретарша владеет неумолимым правом сказать «господин Тан на совещании», и звонившему ничего не остается, кроме как повесить трубку.

Но госпожа Ян сдаваться не собиралась.

Как нарочно Тан почуял звонок и поспешно подключился к разговору, рассыпавшись целым букетом извинений и демонстративно наказав мне:

— Когда бы госпожа Ян ни позвонила, всегда соединяй.

Ян отчитала Тана ледяным тоном и в заключение поведала мне:

— Теперь, думаю, ты знаешь, кто я такая. Впоследствии, надеюсь, не будешь тянуть кота за хвост.

Я заверила ее в этом и проглотила обиду, однако ее звонок запомнила. По одному ее голосу я сразу поняла, что это за женщина и как ее можно проучить.

Иногда, по поручению господина Тана я заказывала им места в ресторане — заказывали они сплошь дорогие, но постные блюда, например, импортную спаржу. Госпожа Ян Ин была вегетарианкой и не ела ничего жирного. Она считала, что человек должен оставаться проницательным, настороженным, холодным и ни в коем случае не допускать в тело токсины. Ее принципиальности можно было только позавидовать.

Тан Чжуосюань рассказал мне по этому поводу:

— Она считает, что все животные существуют в страхе и тоске, а перед забоем выделяют в кровь токсины, которые отравляют мясо, и, хотя вкус его не меняется, оно несет в себе «дух смерти», который наносит человеческому организму непоправимый вред. Человек, съев мяса убитого животного, будет мучиться, быстро уставать, расходовать слишком много энергии на пищеварение. По аналогии, жирные, сладкие и терпкие блюда также совершенно неприемлемы в пищу и т. д. и т. п.

— А вы? — спросила я его. — Любите есть мясо?

— Да мне как-то все равно, — ответил Тан, — иногда ем нежирное мясо, но и овощи, если свежие, мне тоже очень нравятся. А может, я просто привык к вкусам своей девушки.

И добавил, усмехнувшись:

— Пожалуй, это помогает мне сохранять остроту ума на судебных заседаниях.

— Понятно, — только и ответила я.

Однажды он совершенно неожиданно велел мне отвезти цветы госпоже Ян. Он настаивал на том, чтобы это непременно были белые лилии. Я все выполнила в точности, как велел Тан, однако никакой реакции не последовало, звонков от госпожи Ян не было, на ее телефоне стоял автоответчик, мобильный не отвечал. Я ликовала. На второй день, на третий я все также носила цветы ей домой, на седьмой день Тан сдался и проронил:

— Чтобы больше никаких цветов.

— Понятно, — ответила я.

Еще через несколько дней он подошел ко мне и сказал:

— На воскресенье я пригласил своих старых однокашников на морскую прогулку, не хочу приглашение переносить. Если будешь свободна, присоединяйся.

Я заранее спланировала наш маршрут: на северо-востоке от Сайкуна есть отличные места для рыбной ловли, в районе бухты Мирс: Порт-Айленд, Кунг-Чау, Грасс-Айленд — все имеют выходы к Тихому океану, так что можно было бы поживиться такой рыбой, как мероу, помпано, ариус, а после улова приготовить ее прямо на берегу. Поэтому я всех предупредила, что предстоит рыбалка, ведь Ян Ин, при которой никто не решился бы включать это «кровавое» мероприятие в программу, не должна была присутствовать.

Хотя собирались бывшие сверстники, а ныне конкуренты по адвокатскому цеху, поездка на море заставила всех забыть о тяготах профессиональной борьбы. Мы подготовили удочки и лески, запаслись креветками и гусеницами для наживки и даже прихватили с собой «приманочный порошок», на который рыба идет, позабыв все на свете. Стоит добыче только учуять его запах, и можно считать, что она у тебя в руках.

Всего нас было восемь человек. В день выхода в море мы собрались в половине восьмого утра; утро было ясное, веял свежий морской бриз, однако после полудня погода резко ухудшилась, сгустились свинцовые тучи, налетели резкие порывы ветра. Наша яхта раскачивалась на волнах, и ловить рыбу расхотелось.

А ведь начали за здравие: всю мелкую рыбешку отпускали обратно в море для менее требовательных рыбаков.

В Сайкуне на берег обычно возвращаются только с большой рыбой, чтобы отдать ее на кухню в один из многочисленных местных ресторанов. Однако в тот день нам не удалось насладиться плодами своего успеха.

— Если вы не торопитесь, — предложила я словно невзначай, — может быть, мы могли бы отправиться в ресторанчик около моего дома и отведать лучшие в мире блюда. Я приглашаю.

Заслышав, что ресторанчик находится в Шанхуане, все заметно сникли и предпочли остаться на ужин в Сайкуне, но меня это не смутило: я нацелилась на крупную рыбину.

— Шеф, ну уважь, — раскупорила я банку со своим «приманочным порошком». — Ты же на Гандао живешь, как ни крути, все равно домой на машине поедешь. Они не хотят — это их дело, они просто не знают, что теряют.

Тан засомневался:

— Твоей семьи ресторан? И что за лучшие в мире блюда? Впрочем, можешь не отвечать: все, что вы скажете, может быть использовано против вас.

— Язык проглотишь! — божилась я.

Он дрогнул, ох и ошибся же ты, подумала я, пригласив меня сегодня на морскую прогулку. Неужели ты думаешь, что и дальше будешь есть только овощи да постное мясо?

— Бьюсь об заклад, что ты никогда ничего подобного не ел, — смеялась я. — Будь ты хоть трижды моим боссом, я все равно буду на этом настаивать.

— Ладно, нечего меня боссом попрекать, — рассмеялся он в ответ. — Ты, я вижу, тоже по-своему босс.

По пути в Шанхуань я бегло рассказала ему нашу с матерью историю выживания. Он протянул мне носовой платок, чтобы я утерла слезы.

Подумать только, носовой платок! Какой еще мужчина в наше время пользуется носовыми платками? Подходит для повторного использования — просто предел мечтаний любого борца за экологию. А мы с его владельцем — товарищи, стоящие на разных ступенях, но, видит бог, вылепленные из одной глины. Я убрала платок со словами:

— Испачкался, так что не возвращаю.

Впереди машина с ревом проехала на желтый сигнал светофора.

— Неважно, можешь не возвращать, у меня их еще много, — остановив машину, ответил Тан.

— А я думала, что только в двадцатые годы пользовались носовыми платками.

— У меня чувствительный нос, поэтому я не пользуюсь бумажными салфетками.

Вот так неженка — я немного насторожилась, но все же решила довести свой рассказ до конца, надеясь, что Тан воспримет его правильно. С адвокатами шутки плохи, у них чертовски хорошая память, так что сегодняшний обман будет все сложнее скрывать завтра, и рано или поздно он выведет тебя на чистую воду.