Юнус Чуяко - Сказание о Железном Волке

Надо ли объяснять, что в текст я прямо-таки впился:

«Осенью 1861 года далеко разнесся слух о приезде в Хамкеты русского царя для переговоров с представителями абадзехского народа. Об этом эпизоде я слышал, и не раз, от абадзехских стариков, но наиболее полным и красноречивым был рассказ моего дяди Магомчерия Магометовича Азаматова-Бгуашева, который слыл за правдивого и интересного рассказчика. Он говорил, что ему в ту пору было 20 лет и что он — один из множества черкесских юношей, прискакавших на столь знаменательное зрелище.

Народу было видимо-невидимо. Пешая масса стояла по кругу, ее замыкали всадники, внутри был свободный круг. Впереди стояли народные представители; это были самые известные, самые уважаемые люди.

Был тихий, ясный день.

Вдали показалась кавалькада, ехавшая по направлению к собравшемуся народу. Через некоторое время можно было ясно различить всех всадников…»

За окном пронеслась ватага мальчишек, они что-то закричали.

Я на секунду оторвался от текста, и тут вдруг припомнилось видение давних дней… конечно же, это те листки!..

Еще, пожалуй, в девятом классе дома у нашего историка я увидал их на столе, придавленные книгами… Две-три строки невольно прочитал и стал отодвигать книги:

— Что это, Ереджиб Батович, — можно глянуть?

Учитель спохватился:

— Ей, тебе это рано, рано!..

По моему виду понял, что поспешность, с которой он спрятал тогда листки, меня обидела и мягко произнес: «Запомни: будет день, когда я сам предложу тебе это прочитать, Сэт!.. Договорились?»

Выходит, этот день настал?

Оттого и вид был у Ереджиба такой значительный?

Не стану больше делать никаких отступлений… И приведу текст целиком: он нам потом еще пригодится.

«Впереди ехали трое всадников: царь на высокой английской чистокровке, справа от него генерал Лорис-Меликов, слева — главный переводчик при особе царя полковник князь Мамат-Гирей Лоов, а далее — группа генералов и высших чинов со своими ординарцами, позади всех — почетная охрана, эскадрон драгун. В этой группе были и знатные горцы — офицеры, которые состояли на царской службе. Из всех выделялся Лоов. Это был кадровый офицер с военным образованием (окончил кадетский корпус), горский князь из знатной абадзинской фамилии. Он прекрасно говорил на русском и черкесском языках. Своим внешним видом он бросался в глаза: роста выше среднего, с выразительными энергичными чертами лица, с маленькой черной бородкой. Ему было 40–45 лет. Одет был изысканно, но просто: на нем была черкеска серого цвета, оружие в сауре, пояс, кинжал и газыри червленые, на голове высокая каракулевая папаха, на ногах — горские сафьяновые ноговицы и чувяки, тесно облегающие ноги, без галунов.

Он был самым заметным человеком во всей царской свите: своей изящной фигурой, красивым лицом и уменьем держаться с достоинством.

Собрание большого количества людей на лугу напоминало огромный муравейник: все жило, двигалось, говорило.

Народный глашатай призвал всех к порядку и тишине. И все замолкло и затихло в ожидании.

Царь подъехал совсем близко и спешился, спешилась и вся его свита. Народ расступился, и царь со своими спутниками вошел в круг. Круг замкнулся. Царь сказал: «Здравствуйте, абадзехи!»

Стоящая перед ним группа уполномоченных для ведения переговоров ответила древневосточными словами: «Баракат — босын! Желаем тебе блага!»

Затем царь заговорил: «Я к вам прибыл не как враг, а как доброжелатель и друг. Я хочу, чтобы ваши народы сохранились, чтобы они не бросали родных мест, чтобы согласились жить с нами в мире и дружбе.

Россия — большое государство, перед которым стоят великие исторические задачи. Нам необходимо укрепить границы, приобрести моря для выхода к другим странам. Наша торговля должна идти через моря. Мы не можем обойтись без Черного моря. И я предлагаю вам дать согласие на прокладку через ваши земли трех дорог к Черному морю: к Анапе, Новороссийску и Туапсе. Казна моя выплатит за это вознаграждение тем аулам, которым придется переселиться с территории, отведенной под эти дороги.

Вы должны признать подданство русского царя, но это не лишит вас национальной самобытности: будете жить и управляться по своим адатам, сохраните неприкосновенность религии, никто не будет вмешиваться в ваши внутренние дела. Администрация и суд будут из ваших выборных людей.

Вы много десятков лет воюете храбро, но ваши лучшие люди гибнут и вам не отстоять самостоятельности потому, что моя армия велика и сильна. Уже ясно виден конец. Кавказ будет русским. Нет никакого разумного основания и дальше губить людей…

Если вы прекратите войну, ваш народ сохранится и ему будет лучше жить. Русское государство будет охранять вас от врагов и блюсти ваши интересы, залечатся раны, утихнет вражда, забудутся обиды, и через полвека вы будете жить государственной жизнью и управляться по справедливым законам.

Ваши дети и внуки воспримут грамоту и культурные навыки в ведении хозяйства, и им жить будет легче, чем вам. В этот решительный час я прошу вас понять неизбежность покорения русскими Кавказа и принять мои условия, при которых ваш народ сохранится в наибольшей целости и будет иметь возможность жить и развиваться себе на пользу и благоденствие.

Если же мои условия будут вами отвергнуты, я буду вынужден приказать своим генералам закончить войну в ближайшие годы, несмотря ни на какие жертвы, и царский приказ будет исполнен, но это принесет вам неисчислимые бедствия и истребление народа… Будьте благоразумны и примиритесь с исторической неизбежностью!

Царское слово крепкое, и я торжественно заявляю, что эти мои слова тоже будут святы и нерушимы — все я подтвержу царским указом».

Полковник Лоов, выслушав слова царя в почтительной позе, повернулся лицом к абадзехским депутатам и на чистом, образном, черкесском языке начал переводить роковые, грозные слова…

Народ слушал в гробовой тишине. После того, как Лоов закончил переводить, несколько секунд стояло общее молчание. Потом Хаджи Хаджемуков, которому заранее было поручено сказать первое слово, подвинулся вперед и заговорил: «У меня любовь к родине так велика, что я был бы согласен любой ценой сохранить ее для наших детей. Предки долго боролись за родину и до наших дней сохранили ее нам. Но теперь я вижу, что у нас не хватает сил оружием отстоять свои земли. Пришло время, когда мы должны войти в одно из соседних государств. Нам ближе по религии Турция, но она не хочет оказать нам военной помощи… Русских много, нас мало, силы неравные, и нам не устоять!.. Мое мнение — принять предложение русского царя, покориться судьбе, за это Бог не осудит нас»…