Александр Пономарёв - Наш принцип

— Семенов, вставай, командир велел тебя разбудить. У нас в Ханкале ЧП.

Сергей протер глаза, быстро оделся и выскочил на улицу. Подполковник Овчинников сидел на скамейке и нервно поправлял на себе ремни. «Уазик» стоял под парами, готовый к выезду.

— Василия, чего стряслось?

— На сборы тебе десять минут. Выезжаем в Ханкалу. Николаенко застрелился, — сказал Овчинников.

События этого дня крутились в памяти Сергея ускоренной пленкой. Вот они приезжают в Ханкалу, слушают сбивчивый рассказ, что вот, мол, сегодня утром в 06:07 майор Николаенко застрелился. Все произошло в дальнем углу поселка, за вагончиками. Как это произошло — никто не видел и практически не слышал. Нашли его в указанное время. Пистолет ПМ, из которого он застрелился, уже отправлен на экспертизу в Толстой-Юртовский РОВД по территориальности, кстати, впоследствии именно трасологическая экспертиза определила, что стреляли из пистолета в указанное время дважды. Вообще, в этом деле было очень много белых пятен. Сергей с командиром забрали вещи Валерия Ивановича. Сергей про себя отметил, что в рюкзаке майора находится десять блоков сигарет.

«Зачем человек, который приехал лишить себя жизни, взял так много сигарет?» — подумал Сергей про себя.

Надо было забирать тело и везти в Моздок. На землю опустился туман, вертушки не летали.

— Чего делать будем, Сергей? — Овчинников смотрел на Сергея.

— Как чего, Василич? Это ведь наш боевой товарищ. Вызывай с базы КамАЗ, и повезли Иваныча в Моздок.

В поле под открытым небом стояли трехэтажные нары. На них рядами в полиэтиленовых мешках на алюминиевых салазках лежали тела погибших. Два солдата-срочника, лениво поворачиваясь и зевая, прохаживались вдоль нар.

— Как? Николаенко? Его когда привезли? — спросил один из них.

— Ты, дружище, поворачивайся быстрее. А то я тебе сейчас вращательный момент придам, — вспылил Овчинников.

Солдатики тут же нашли нужный мешок и аккуратно, чтобы не вызвать гнев этого нервного подполковника, сняли салазки и поставили их на землю.

— Надо посмотреть, а то вдруг не того заберете, — виновато промолвил солдатик.

Сергей скрепя сердце присел и расстегнул молнию на мешке. Николаенко как будто спал, только щеки его были покрыты черной засохшей кровью. Сергей неоднократно видел людей, в голову которых попала пуля. Тыльную сторону выносило напрочь. А между тем у майора было небольшое входное отверстие в правый висок и такое же небольшое выходное из левого. Он многозначительно посмотрел на Овчинникова, командир понимающе кивнул ему в ответ. И тут у Сергея пробежал по спине холодок, как будто он забыл что-то важное. Он еще раз посмотрел в лицо Николаенко, и мороз сковал его тело и волю, он вспомнил человека из сна, который приветливо кивнул ему и которого не смог тогда признать. Это был Валерий Иванович Николаенко.

Следующая командировка на Северный Кавказ выпала Сергею через полгода. Командиром вновь был назначен подполковник милиции Юрий Алексеевич Уткин.

Каждый новый приезд на старое место вызывал у Сергея одни и те же эмоции. После хлопот дороги и размещения, после первой ночевки Сергей, выходя утром из помещения на улицу, думал об одном и том же:

«Какой хрен меня ОПЯТЬ сюда принес?»

Ответа он не мог найти, даже сильно покопавшись в себе.

В эту командировку впервые прибыли девушки — сотрудники милиции, так как блокпост, на котором несли службу липчане, был признан въездным в город, а посему круглосуточным. Вели они себя довольно скромно, не освоившись, разговоров ни с кем не вели. Поначалу присматривались к новому месту и новым людям.

Уткин на первом же разводе построил весь отряд и провел инструктаж:

— Обращаюсь ко всему личному составу: дело деликатное. Эти девушки приехали сюда в качестве сотрудников милиции и ни в каком другом! Это понятно? Парни, довожу до всех — у них на плечах такие же погоны, как и у вас, жизнью они рискуют так же, как и вы, поэтому попрошу без эксцессов!

И вправду, к девчатам отношение было самое теплое. Ребята сдружились с ними, и через пару недель отношения наладились самые дружеские. Женщины несли службу наряду с мужчинами. Ни нытья, ни слабости они не допускали.

Старшим у девушек была майор милиции Елена Гребешкова. Лена родилась и выросла в Грозном. Здесь она ходила в школу, окончила институт, вышла замуж, родила дочь. Семье Лены несказанно повезло: почти перед самой войной, за два года до ее начала, им посчастливилось поменять квартиру из Грозного на Липецк, хотя уже тогда в республике отчетливо пахло порохом. Она немного знала чеченский язык, очень хорошо разбиралась в местных обычаях, то есть практически была незаменима, даже Уткин иногда советовался с ней.

В этой командировке Уткин назначил Сергея наставником над молодым лейтенантом Денисом Кышкы-лом. Хотя молодым Денис считался на работе в милиции, до этого он окончил Красноярское общевойсковое командное училище и успел покомандовать воинским подразделением.

— В училище было здорово и ничуть не трудно, — рассказывал он, — вот, как-то раз опоздал я на вечернюю поверку, лечу — ног под собой не чую. Вдруг навстречу мне генерал — начальник училища. Встал я перед ним по стойке «смирно», руку к черепу приложил и стою ни жив ни мертв. А он так пальцем мне грозит и молчит. Я пригляделся, батюшки, а генерал-то лыка не вяжет, пьяней вина. Помолчал он, погрозил пальцем и говорит: «Вы, товарищ курсант, знаете кто? Вы — трясолоб. Отставить.

То есть лобтрясун. А вот вы лоботряс. Вот кто вы». И пошел неуверенной походкой в сторону КПП.

Денис был рыжеволос, высок и крепок. Словоохотливым его можно было назвать с большой натяжкой. Но сделать этот парень мог практически все. Наверное, если его хорошенько попросить, он смог бы, например, подковать блоху или построить дом.

Однажды Денис подрядился перебрать печку в бане. Баня была сделана давно и требовала обновления. Три дня поколдовав с печкой, Дениска стал налаживать систему подачи в нее газа. Сергей вышел на улицу покурить, когда из бани донесся голос Кышкыла:

— Эй, кто там подошел?

— Это я, Дениска, — ответил Сергей.

— А, это вы, товарищ капитан? Будьте добры — дайте зажигалку, я фитиль проверю!

— На. — Сергей протянул лейтенанту зажигалку с нарисованной на ней сексапильной блондинкой.

Через минуту в бане бабахнуло так, что огненный столб взметнулся на два метра вверх.

— Денис, — заорал Сергей, — ты где?

Но Денис уже выходил на свет божий. Волосы его были опалены, лицо испачкано сажей.

— Глаза целы? — Сергей теребил его, пока не стали видны белки глаз, а затем белозубая улыбка.