Ричард Роупер - Как не умереть в одиночестве

Стеф в детстве мучилась коликами, но потом причин обращаться к врачам не возникало, за исключением одного случая с конъюнктивитом. Иногда в присутствии посторонних она задает жутко умные вопросы, чем ставит родителей в неловкое положение. Однажды Стеф сыграла роль доброго пастыря в рождественской сценке, удостоившись неоднозначных отзывов со стороны других участников действа, хотя, конечно, они гордились дочерью безмерно.

Вот эта часть, «они» – он и Диана, – оказалась самой трудной. Пофантазировать во время интервью не составило особого труда, но то был совсем другой уровень. Тем не менее ее образ Эндрю собрал: Диана недавно стала партнером в юридической фирме (она специализировалась на правах человека) и, хотя работала допоздна, в последнее время перестала проверять по выходным свой смартфон. Годовщина свадьбы приходилась у них на 4 сентября, но они также отмечали 15 ноября – годовщину первого поцелуя (они стояли на улице, в снегу, после импровизированной вечеринки у общего друга). На первом настоящем свидании они пошли в кино – смотреть «Криминальное чтиво», а Рождество встретили у ее родителей. Летний отпуск проводили во Франции, осенью заезжали ненадолго в «Сентер-Паркс», а десятую годовщину свадьбы встретили в Риме. Когда удавалось найти няню, они с Дианой ходили в театр, но только не на авангард, потому что слишком ценили свое время, чтобы тратить его на представление, в котором не было ничего театрального. В воскресенье по утрам Диана играла в теннис с подругой по имени Сью и ходила на заседания школьного родительского комитета. До операции по лазерной коррекции зрения она носила очки в ярко-оранжевой оправе. Над бровью у нее маленький шрам, оставшийся со школы, когда мальчишка по кличке Джеймс Бонд бросил в нее дикое яблоко.

Проводя столь тщательную работу, Эндрю не успевал толком подумать, как сам вписывается в новую роль. Он уже побывал на двух похоронах и сделал несколько трудных звонков родственникам. Провел вместе с Кэмероном первый осмотр собственности и увидел комнату, в которой испустила последний вздох женщина. Но все это было прогулкой в парке в сравнении с необходимостью сохранять в тайне обман. Эндрю постоянно чувствовал себя человеком, который ходит по краю в ожидании момента, когда запутается в самим же завязанных узлах противоречий. Но прошел месяц, потом другой, и Эндрю начал понемногу расслабляться. Проделанная работа приносила плоды.

Момент, едва не изменивший все, пришелся на пятничный ланч. Целое утро Эндрю провел, копаясь в бумагах, наполнявших коробку из-под обуви, и пытаясь найти указание на оставшихся родственников. Рассеянно наблюдая за микроволновкой, в которой готовились купленные в магазине макароны с сыром, он говорил о чем-то с Кэмероном, когда вдруг возникла тема аллергии.

– Да, дело нелегкое, – сказал Кэмерон. – Приходится постоянно быть настороже. Все время в напряжении. Особенно когда дело касается орехов. Знаешь, у нас так с Крисом.

– Ммм, – рассеянно отозвался Эндрю, снимая пленку и наматывая пасту на вилку. – У Стеф аллергия на пчелиные укусы, так что мне это знакомо.

Лишь вернувшись за стол и уже заканчивая ланч, он прокрутил в уме этот короткий диалог. Ему не пришлось мысленно заглядывать в таблицу или отчаянно импровизировать; нет, он совершенно спокойно, не задумываясь, выдал информацию о Стеф, как будто она выплыла из подсознания. Тот факт, что эта деталь возникла так легко, глубоко обеспокоил Эндрю. Да, случившееся пошло на пользу делу, добавило мясо на кости, но впервые он совершенно упустил из виду, почему вообще ему пришлось что-то придумывать. В том, как фантазия овладела им, было что-то пугающее. И Эндрю испугался так сильно, что, придя домой, не бросился вносить поправки в таблицу, а занялся поисками другой работы.

Неделей позже, выйдя из церкви, где проходила служба по утонувшему в ванне семидесятипятилетнему бывшему автоинструктору, Эндрю включил телефон и обнаружил голосовое сообщение от кадровика, приглашавшего его на собеседование. Обычно такого рода новости повергали Эндрю в панику, но после похорон всегда наступало странного рода эмоциональное онемение, так что, прослушав сообщение, он сразу же перезвонил и договорился об интервью. Новое место позволило бы выбраться из западни и положить конец нескончаемой лжи.

Прошла неделя. Поднимаясь по лестнице в офис и чувствуя, что задыхается, Эндрю пытался убедить себя, что страдает тяжелой – возможно, смертельно опасной – болезнью и что одышка никак не связана с почти трехнедельным отсутствием сколь-либо значимой физической активности. Там, на лестнице, его и настиг телефонный звонок. Хрипя и сопя, Эндрю подтвердил, что с удовольствием придет на второе собеседование. Остаток дня он провел за столом, представляя, с какими чувствами сообщит Кэмерону об уходе.

– Запланировали что-нибудь особенное на выходные? – поинтересовалась Бетани.

– Барбекю в субботу, если погода позволит. Стеф решила, что она – вегетарианка, так что над ее меню еще придется поломать голову.

– О, я тоже вегетарианка! Все просто – возьмите рассольный сыр и вегетарианские сосиски Линды Маккартни. Ей точно понравится.

Они еще обсуждали планы на выходные, когда пришло письмо от Эдриана, того самого специалиста по подбору персонала, который звонил раньше, а теперь просил подтвердить дату второго собеседования. Проведя несколько минут с Бетани и другими за обсуждением семейных проблем, Эндрю ощущал приятную расслабленность. Кому плохо от того, что он делает? Эта мысль посещала его не раз и теперь пришла снова. Он никого не расстраивает, не огорчает. Есть реальные семьи, где люди творят реальные злодеяния, причиняют друг другу боль самыми отвратительными способами. То, что делает он, не идет с этим ни в какое сравнение, разве не так?

За стол Эндрю вернулся с уже готовым решением. Он примирился с тем, что делает, и отступать не станет.

«Привет, Эдриан. Я очень рад возможности встретиться с Джеки, но, проанализировав ситуацию, решил остаться на своем нынешнем месте. Спасибо за участие».

С того дня дела пошли на поправку. Он с удовольствием присоединялся к разговорам на семейные темы и не тяготился сознанием вины. Впервые за долгое время он чаще чувствовал себя счастливым, чем одиноким.

Выйдя из метро, Эндрю обнаружил – вот же закон подлости, – что идет за Кэмероном. Сбавив шаг, Эндрю притворился, что проверяет телефон, и, к своему удивлению, наткнулся на новое сообщение. Увы, от Кэмерона. Прочитав текст, Эндрю тихонько выругался. Он хотел и старался проникнуться к шефу теплыми чувствами, потому что знал, Кэмерон – человек добрый и отзывчивый и сердце у него, как говорится, там, где надо. Но как проникнуться этими самыми теплыми чувствами к тому, кто а) пользуется одним из тех мини-скутеров, которые ни с того ни с сего стали популярны у людей старше пяти лет, и б) без всякой задней мысли пытается разрушить твою жизнь и, едва прождав двенадцать часов, спрашивает, пересмотрел ли ты свое отношение к званому обеду.