Денис Рамзаев - Первый полет в одиночестве

Иллюстратор Дарья Сердюкова

© Денис Рамзаев, 2020

© Дарья Сердюкова, иллюстрации, 2020

ISBN 978-5-4498-3164-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Последние пять лет разные люди говорили: издай книгу. Я отшучивался и уходил от темы. Но в какой-то момент понял: жизнь слишком коротка, а многие дела нельзя откладывать на потом.

И я собрал мысли, за которые не стыдно, в одном месте.

Я посвящаю эту книгу маме, которая научила меня читать и писать. Отцу, который когда-нибудь ее прочтет. И Дари, без которой этот творческий рывок был бы невозможен.

Радуюсь, когда вспоминаю о том, что делал первый раз. В этом парке я впервые поцеловался – исписанная ножом скамейка нам свидетель. Другую девушку я первый раз увидел в последнем вагоне метро, с книгой Эко в руках. И так далее.

Так же и с песнями: копаешься в ассоциациях, чтобы воссоздать в памяти первый раз, когда услышал эти звуки.

И вот звенит колесами поезд старой формации. Он увозит меня на Невский, может, и к невесте. Как водится, первая часть путешествия проходит в условиях пустыни: палит солнце, растут кактусы, разве что ковбоев маловато. Сквозь открытое окно почти не поступает воздух. Я завидую Карлсону, у которого летом не потеет спина, и мечтаю окунуться в ледяное море.

При приближении к северо-западу резко холодает. Я провожу ночь на нижней полке, закутавшись в два одеяла, и меня знобит, будто рядом покойница. Ветер дует прямо в голову: кажется, что уши вот-вот отвалятся. Я втыкаю в них плеер, где уже ждут скачанные 12 альбомов. Друг Антон составил список достойной музыки, а я поверил его вкусу. Среди джаза и прогрессивного рока вдруг затесался австралиец Gotye. Его еще мало кто знал, честно. И песня Somebody that I used to know зашла идеально.

А через неделю его уже слушала вся страна. Вот только что другие люди сделали для этого? За всех потел и мерз я.

Ту дуэль за любимую женщину я вряд ли забуду. И не беда, что женщина была нарисованная. Зато противник настоящий. И кулак у него был с два моих. Кулачище. Антон занимался боксом.

Я же в то время занимался фантазированием и верил, что когда-нибудь наука научится превращать персонажей с экрана в осязаемых людей. Как в фильме «Звонок» – только без мистики и страшилок.

Мне очень хотелось материализовать воина в матроске, которой покровительствовал Меркурий. Ее звали Ами Мицуно. Ради нее я вставал в пять утра во время школьных каникул и включал свежую серию «Сейлормун» на канале «2*2». Признаться в таком подвиге было стыдно: во дворе считали, что это аниме – для девочек. До покемонов оставалось еще шесть лет.

Кулачища Антона сжались и приготовились к схватке. В битве один на один щупленький юноша не имел ни единого шанса, но у него были свои правила. Ах, молодой боксер, зачем же ты на них согласился.

Антон был сильный и большой. А значит, неповоротливый. И я предложил: кто быстрее залезет на гараж, тот и зовет Ами на свидание. Проигравший отказывается от любых претензий в ее отношении и находит себе новый объект для восхищения.

Гараж был не слишком высоким, в полтора этажа, с удобными ручками. Слишком удобными для такой проворной обезьянки, как я. Четыре с половиной секунды – и сверху мне открылось растерянное лицо противника. Антон осознал – свой вес быстрее не поднять. На его лбу навечно закрепилась первая морщина.

Видит бог, он пытался. Видели это и его секунданты. Но взобраться на крышу гаража Антон так и не смог. И в бессилии пнул металлическую дверь. Та ответила лязгом.

Вечер победы как в тумане: кажется, я написал рассказ, где главной героиней была девочка с темными глазами, короткой прической, второй группой крови и острым умом. В конце мы превращались в двух супергероев: она пускала мыльные пузыри, я – какие-то молнии. Мир оказался спасен – в том числе, и от моего одиночества.

Все это я вспомнил совершенно случайно, глядя в карие глаза девушки в полумраке. Ассоциативно представил ее в короткой юбке и с брошью на груди. С иронией подумал, что она была бы идеальной кандидатурой, чтобы в старости подать мне воду. А с пузыриками она будет или нет, не важно.

Обойдемся без мыльных опер.

Фраза «Давай потанцуем» долгое время вызывала у меня раздражение. Во-первых, танцевать я никогда не умел. Во-вторых, в голове оживали неприятные воспоминания о выпускном вечере. Тогда я, уже не школьник, но еще не студент, произнес ее несколько раз.

Фиаско.

Наш 11 «А» не был дружен, а я особенно не общался с одноклассниками. Исключение составлял худенький парень, которого постоянно обижали, а благородный рыцарь Денис пытался защитить. У нас совпадали интересы – футбол и нежелание выполнять домашние обязанности. Мы вместе бегали к киоску на железнодорожной станции за спортивными газетами, придумывали собственные игры с мячом и пустыми флаконами из-под шампуней.

Над этой дружбой открыто посмеивались, и у меня очень быстро сложилась репутация чудака. Девочки сторонились, парни в свой круг не пускали. Я не сильно переживал и завел новые знакомства на подготовительных курсах в университет.

Но вдруг выпускной. Танцы. Надо кого-то пригласить.

Мой робкий выбор пал на девочку, которая чаще всего давала списывать. У нее было доброе сердце и широкая улыбка. А также металлические нотки в голосе в момент отказа. Никаких танцев, парень, не для тебя цвету.

Была запущена цепная реакция. Я, худой и стеснительный, метался между другими девушками класса. И все отрицательно покачивали головами – устали, не хотели, обещали другому кавалеру.

Выпускной вечер без танца стал напоминать утро первого января, но без салатов и мандаринов. Чувствуя полное опустошение, я набрался смелости и подошел к девушке из параллельного класса. Ее фамилия (как сейчас помню) была Гармаш. Что-то промямлил. И уже развернулся, не надеясь на успех, как она сказала: окей, пойдем на танцпол.

Чудо. Во время песни я боялся дышать. Вечер был спасен.

Потом я несколько дней обижался на одноклассниц, а полузакрытый гештальт мучил даже после первого поцелуя во время вальса. Зудящее чувство непригодности на танцполе ушло только после записи в секцию, где меня научили держать центр всего тела и ритмично отбивать стопы под «ча-ча-раз».

Катя Гармаш, если ты меня читаешь, дай бог тебе здоровья.