Миа Канкимяки - Женщины, о которых думаю ночами

По пути к Маньяре срабатывает волшебство десятого дня: я прозреваю. Казавшиеся раньше жуткими постройки из металлопрофиля оказываются наполненными жизнью. Каждый пытается преуспеть в бизнесе, и потому товаров здесь в достатке. Тут и лавки по продаже канцтоваров (Perfect Stationery), где предлагаются услуги по распечатке, копированию и написанию; и десятки точек по продаже мобильных телефонов и карточек с предоплаченной связью. Невероятное количество парикмахерских (Hari Cutz, Brotherhood Hair Cutting Saloon), аптек (Hope Medics), косметических салонов (Young Star Cosmetics), продуктовых магазинов (Blessing Supermarket) и магазинов одежды. В одной из деревушек мы замечаем магазинную тележку с надписью Mr.Barack Obama Mobile Shop. Магазины по продаже автозапчастей (Perfect Motors), ремонтные мастерские и магазины стройматериалов. А если на вывеске написано fundi, это означает, что предлагаются рабочие руки.

А еще здесь повсюду стоят недостроенные дома, иногда – только стены. Самые бедные строят жилье из глины и веток – такого строительного материала в изобилии в лесу. Мазанку можно воздвигнуть за неделю с помощью соседей. Но если неожиданно повезет с деньгами, то начинается строительство дома из кирпича, которое, как правило, затягивается, потому что деньги имеют свойство внезапно заканчиваться. Ты смотришь на этот долгострой и гадаешь, будет ли дом сдан когда-нибудь или деньги закончились окончательно.

Наконец мы достигаем территории проживания масаи. Следующие 120 километров мы едем по совершенно прямой дороге, проложенной сквозь зеленую плоскую равнину. Впереди виднеется обрамленный туманом край рифта. Невероятное впечатление!

Масаи сохраняют свою традиционную культуру. Постоянных населенных пунктов тут нет, иногда встречаются мальчишки-пастухи. Для этого народа корова – это все. Масаи используют ее вместо денег, спят на ее шкурах, употребляют в пищу мясо и кровь. О степени обеспеченности говорит количество скота, жен и детей. У богатого масая может быть две тысячи голов при цене за одну корову миллион шиллингов, а мужчину, владеющего менее пятьюдесятью головами, считают бедняком. Маньята – это традиционная деревня масаи, и в ней хижины из коровьего помета размещены по кругу. В тени деревьев совещаются мужчины. Воины одеты в традиционные одеяния «шука» из красной клетчатой ткани. Женщины, дети и необрезанные юноши носят шуку в синюю клетку. По традиции воины обмазывают кожу, волосы и накидки из коровьей шкуры охрой – красный цвет отпугивает врагов, диких животных. Кроваво-красная раскраска масаи символизирует силу и опасность.

Мы делаем остановку на торговой площади. Фазаль просит убрать фотоаппарат подальше – масаи не любят фотографироваться. На пыльной площади собрались сотни человек. Многие пришли сюда издалека. Здесь старики и молодежь, мужчины и женщины; у одного беззубый рот, у другого желтые глаза и посох – и эта сцена не для туристов. Обритые головы женщин поворачиваются, у них за спинами болтаются кули с младенцами, крупные серьги оттягивают уши. У них гордый взгляд, и в нем я как в зеркале вижу свою бледную кожу, надуманное богатство, глупый взгляд туриста. Я из другого мира, и мой мир им совершенно не интересен.

Мы добираемся до отеля «Маньяра» к шести часам вечера. Я умираю с голода. Место просто великолепное: отель находится на краю рифта и вид на национальный парк внизу совершенно невероятный. Олли заставил меня пообещать, что я за любые деньги должна снять комнату с номером в диапазоне от 48 до 56, потому что именно оттуда видно лучше всего. Мне забронирован номер 12. Я прошу его заменить, мне дают номер 24 этажом выше, откуда отличный вид на сад с бассейном и шезлонгами. Я пытаюсь что-то верещать насчет комнаты с номером 48, но мне отвечают, что это крыло в низкий сезон не обслуживается. Поскольку отключена горячая вода, отель не может предоставить «уровень сервиса согласно стандартам». Все же я получаю разрешение пойти взглянуть на номер. Внутри пыльно, все в паутине с пауками, но у меня перехватывает дыхание: прямо с кровати, из ванной и с балкона можно беспрепятственно наслаждаться видом на рифт. Куда только хватает взгляда, раскинулся пышущий зеленью лес. К удивлению, за меня вступается Фазаль, и после недолгих увещеваний персонал соглашается привести номер в порядок и доставить горячую воду к определенному часу. Мне становится стыдно.

Чувство стыда только усиливается, когда выясняется, что, согласно распорядку отеля, Фазаль не имеет права ужинать вместе со мной. Здесь не расселяют водителей и гидов, и ему придется отправиться на ночлег в соседнюю деревню, а это полчаса езды, а там – здесь Фазаль жалуется на свой больной желудок – ему не удастся организовать себе завтрак. Позже выясняется, что и в том гостевом доме оказалось слишком грязно и Фазалю пришлось ехать еще дальше.

Не знаю, что и думать. Если отель государственный, почему он не желает видеть в своем ресторане местных гидов? Возникни такая ситуация в Финляндии, вряд ли наш экскурсовод столкнулся бы с подобными проблемами. Все же я здесь клиент, и, может, мне стоило бы вмешаться и потребовать иного обращения, коли я уже вытребовала себе номер с видом на природу и гоняю персонал за горячей водой?! Стыдно наслаждаться номером класса «люкс» и вкушать роскошный ужин под аккомпанемент африканских барабанов. Стыдно находиться на огороженной забором, ухоженной территории отеля, лишившего местное население – всех тех, кто живет в глинобитных домиках без окон и электричества сразу же за забором, – возможности насладиться совершенно невероятным пейзажем. Мне становится ужасно стыдно. И хотя, несмотря на все усилия персонала, в моем номере так и не появилась горячая вода, я солгала и сказала, что душ работает….

Думаю о том, случалось ли Карен стыдиться своих дорогих костюмов и красиво обставленного дома. Или в колониальную эпоху чувство стыда еще не изобрели?

Солнце заходит, а я все сижу на балконе на краю рифта и не могу успокоить свое рвущееся из груди сердце. Черт подери, вот я здесь, в дикой Африке, и как я только смогла сюда добраться? Наступает темнота, и из-за горизонта выходит огромная оранжевая луна. Летучие мыши проносятся по коридору к моему номеру, звенят кузнечики. Из рифта долетает далекое эхо ночных животных.

Утро начинается далеко не идеально. Еще накануне разболелась голова, и уснуть не удалось. То ли я слишком долго любовалась оранжевой луной, то ли дожидалась восхода солнца, оставив окно незашторенным, но налетели комары. А тут, как назло, еще и расстройство желудка. Как такое вообще возможно? Целых две недели питалась бог весть в каких тошниловках, а тут шведский стол в дорогой гостинице – и на тебе! У нас по плану выезд с утра в национальный парк Маньяра, так что хочешь не хочешь, но нужно приходить в норму, пусть даже и посредством медикаментов. Жалуюсь Фазалю на свою головную боль. В ответ слышу, что всему причина – мое вечное молчание, что не выплескиваю впечатления наружу. Вот как?! Ни за что не поверю, будто речами можно помочь делу. Мой опыт подсказывает, что мигрень приходит вследствие обилия событий в течение дня (в поездке), и весь следующий день необходимо проводить в постели, чтобы «переварить» ситуацию. В одном Фазаль прав: я могу целый час просидеть в машине, не проронив ни слова. А почему бы и нет?