Миа Канкимяки - Женщины, о которых думаю ночами

В ночные часы вещи становятся бесформенными, а само существование кажется настолько мучительным, что хочется кричать. Фразы ночных женщин запутываются в клубок, их ритм гипнотизирует меня, и я уже не знаю, где сон, а где явь.

…если бы он немного поел, то вряд ли так быстро утратил смелость, ибо голод, как известно, действует удручающе…

…путешествовать первым классом – катастрофическая ошибка, потому что тогда приходится слушать затасканные и пустые разговоры иностранцев…

…возьми с собой одну особенно красивую ночную рубашку, чтобы не попасть впросак, если поднимется температура; научись готовить хороший карри для особых ситуаций…

…ванная комната была ужасной, я выпила на ужин разбавленного пива, две таблетки мепробамата и снотворного в надежде поскорей отключиться…

…те явления, что я видела в свете керосиновой лампы, запомнишь лучше всего…

…путешественники обладают правом творить крайне неподходящие вещи, соблюдая при этом приличие…

…а еще я научилась пахать, чтобы не уступать Льву Толстому…

Моя голова забита до отказа. Женщин, о которых я думаю ночами, слишком много. А еще эти недели вместили в себя заявки на получения гранта и проживания в арт-резиденции («глубокоуважаемый дон Антонио Руффо…»), неожиданные запросы на написание текстов, падающие в электронный ящик приглашения выступить, интервью по почте и бог знает какие видеопоздравления о вручении премий – все, что является частью этой работы, но что я с трудом переношу. И подо всем этим леденящий сердце ужас: что, если не получится закончить книгу? Что, если я не сумею ее написать? Что, если не выйдет превратить хранящуюся в компьютере пятьдесят одну заготовку текста в плавно текущее повествование?

Более того, сам метод «человеческого эксперимента» мне кажется полным фиаско. Мне казалось, что мне нужно совершить то же самое, что совершали мои ночные женщины. Что следовало идти по их следам, грести на лодке в джунглях, брести полумертвой сквозь пустыню, ехать в места, не указанные на карте, жить только на часуйме [48] Напиток, популярный среди тибетцев и некоторых других народов юго-западного Китая, а также в Бутане и Ладакхе. В его состав входит чай, молоко, масло яка и соль. и минимум три месяца пытаться уместить вещи в ридикюль. Ну и ладно, зато я сижу верхом на карусельном жирафе, а ночами думаю о женщинах, которые всегда и во всем поступают правильно.

Мы едем в Париж, планируя провести там несколько дней до отъезда Буз домой, а я возвращаюсь в свою нормандскую деревню. Утром, едва надев нижнее белье и пояс для денег (о боже!) телесного цвета, случайно сталкиваюсь со своим отражением в зеркале. Вид еще тот. Кстати, примем к сведению: если в путешествии вам потребуется пояс девственности, то можете смело пользоваться поясом для денег телесного цвета – защита от физических домогательств стопроцентная.

В Париже льет как из ведра. Едем на такси в гостиницу, спрятанную в глубинах пассажа Жоффруа, заселяемся и идем обедать в ресторан «Chartier», расположенный в том же квартале. Скорее, это дешевая рабочая столовая, здесь кормят с 1896 года. Мы пристраиваемся в конец очереди со своими тарелками и ложками.

После обеда хотели отправиться в Сен-Жерменское предместье, но тут небо опять разверзлось. Решаем посидеть с бокальчиком аперитива в «Les Deux Magot» – да-да, именно здесь, потому что это известнейшее литературное кафе и родина экзистенциализма, как и по соседству расположенное «Cafe de Flore». Оба заведения учредили собственную литературную премию. Так, сумма, выдаваемая «Флор», составляет ежегодно 6000 евро, в придачу литератору наливают стаканчик «Пуйи Фюме» каждый день в течение года – штука, которую стоило бы взять на заметку и остальным.

Вечереет. Мы переходим мост Пон-Неф, я смотрю на разбросанные по берегу и закрытые на ночь лавки букинистов и думаю: может ли в мире быть еще другой такой город, где главная магистраль была бы обрамлена и днем, и ночью старыми книгами. Книги господствуют над этим городом, они – достойные стражи его берегов, источающая ими мудрость пропитала здешний воздух, словно пьянящая, вдохновляющая эссенция.

В честь последнего вечера в Париже делаю попытку заказать бокальчик очень дорогого вина, но официант говорит: « Oh, it’s very, very complex» – и отказывается его продавать. Наверное, нужно было ответить «So am I» , но, признаться, рекомендованное им вино подешевле оказалось отличным. Оно называлось «Who am I».

Возвращаюсь в свое писательское одиночество. Иду на прогулку на берег во время прилива. Ветер настолько сильный, что на губах чувствуется соль. Вечером пурпурного цвета закат отражается в садках, и кажется, будто передо мной полыхает поверхность самой луны.

На следующий день принимаюсь за работу.

Мсабу, ты сама веришь, что можешь написать книгу? В голове гудят слова Каманте.

Ты пишешь кусочки. Когда бои забывают закрыть дверь, кусочки разлетаются, падают на пол, и ты сердишься. Хорошей книгой этому не стать.

Меня зовут М. Мне 43 года. Я пишу свою вторую книгу уже 600 дней.

Признаюсь, женщин, о которых я думаю ночами, слишком много. Вот ни за что не подумаешь, сколько их найдется, если начать искать. Они повсюду: стоят у двери в спальню, на лестнице, на чердаке, в зимнем саду нормандского дома, на узких улочках у побережья Атлантики на соленом ветру. Я запихиваю их в ящик стола, чтобы хоть как-то дать книге ход, но ящик не спасает, их голоса вырываются наружу, словно густой аромат свежего кофе, проникают в каждый закоулок дома, цепляются за одежду, впитываются во внутренности вместе с вдыхаемым воздухом. Я сплю в их присутствии, мои записки тяжелы от них, просыпаюсь утром от их фраз, которые исчезают, как только я пытаюсь в полусне записать их. Ящик стола гремит – залепляю его скотчем. Но они навязчивы, их голоса слышатся повсюду.

Их легион – и что мне с ними делать?

Ночная женщина № 10: Яёи Кусама.

Род занятий: Художница-авангардистка, бренд стоимостью в миллионы, образец маниакальной работоспособности. Проживает в психиатрической клинике в Токио.

« Если навалить целую кучу плюшевых пенисов и улечься посреди них, становится не так страшно » – стратегия выживания Яёи, согласно ее биографии.

« На мероприятие Кусамы требуются счастливые люди. Приходите в студию Кусамы по адресу 404 Е. 14 3 этаж 21 января, воскресенье 18.00)» – записка от руки на выставке Яёи Кусамы в Городском художественном музее Хельсинки, январь 2017.