Миа Канкимяки - Женщины, о которых думаю ночами

Благодарю покорно ваше сиятельство за оказанное понимание и прошу вас лишь о терпении. Смею заверить, что эта задержка пойдет исключительно на пользу произведению.

Дорогие Софонисба, Лавиния и Артемизия,

пишу вам, желая искренне поблагодарить за те многочисленные советы, что я от вас получила. Верю, что своим примером вы способны заинтересовать многих женщин. Мне хотелось бы провести семинар, куда имею честь пригласить вас с докладом. Надеюсь, вы не страдаете от страха аудитории? При необходимости могу предложить бета-блокаторы. Пожалуйста, прошу вас сообщить мне сумму гонорара за выступления, чтобы без промедления передать заявку синьору дону Антонио Руффо.

Темы семинара:

1. Как профессионально представить себя.

2. Как приобрести клиентов.

3. Как рекламировать свое ноу-хау.

4. Как обсуждать гонорар и повысить свое благосостояние.

5. Как преуспеть в сугубо мужских видах деятельности.

6. Как сочетать семью и работу.

7. Как преодолеть даже самые большие препятствия.

8. Как работать эффективно: ночная женщина как ресурс.

На стадии размышления семинары на следующие темы:

– Курс для отца: как способствовать карьере дочери. Предупреждающие примеры.

– Курс для супруга: как жить с карьеристкой.

– Курс для мецената: как заказать и оплатить правильно.

– Курс для директоров музеев искусств: как познакомить с сокровищами хранилищ.

С уважением,

Виллервиль, Нормандия. Здесь, на берегу Атлантики, моя невестка владеет старым домиком. Он какой-то узенький и сумрачный внутри. Мы приехали с моей подругой Буз, тоже писательницей, на пару недель, чтобы уединиться и провести писательский лагерь. Идея исключительно гениальная, в этом я уже уверена заранее: писательство подразумевает постоянное балансирование между требуемой изоляцией и окончательным одичанием, а значит, идеальное лекарство именно здесь – трудовой лагерь с коллегой.

Десантироваться в Нормандии, оказывается, не так-то и просто. До отъезда я ночую у подруги, потому что в мою квартиру арендаторы уже въехали накануне. Подъем в шесть утра, затем маршрут Хельсинки – Париж – Лизье – Трувиль – Виллервиль, а в довершение всего перетаскивание чемоданов в холодный и влажный дом, находящийся на грани голодной смерти. (Я опять завалила экзамен Нелли Блай по упаковыванию вещей в дорогу.) Полумертвые, заказываем пиццу на ужин, съедаем ее под вино на лестницах подпорной стены. Стоит чудесная погода, наступил отлив, берег кишит сборщиками моллюсков и устриц в сапогах и с ведрами.

На следующий день отправляемся на рынок в соседнюю деревню купить еды. Набиваем сумки морепродуктами, свежей колбасой, артишоками, листовой капустой, персиками, финиками, горным сыром, фуа-гра, поммо [47] Популярный в северо-западной Франции алкогольный напиток, получаемый методом смешивания свежевыжатого яблочного сока с яблочным бренди. , сидром, вином Сансер. Обедаем устрицами на променаде у пляжа Трувиль-Сюр-Мер, съедаем десерт в желтой «крепери» на углу. Вечернее небо украшено пурпурными складками облаков, снасти для ловли ракушек блестят ледяным серебром так, что захватывает дух.

В магическом свете зимнего сада делаю снимок и отправляю его в Фейсбук с подписью: « То, что заставляет вещи выглядеть прекраснее: коллега по цеху» .

А потом мы приступаем.

Утром поднимаюсь по узкой винтовой лестнице в маленькую спальню, где стоит мой, условно говоря, рабочий стол, а на самом деле – столетней давности трюмо из вишневого дерева. В потемневших от времени зеркалах я вижу себя и серебряную крышку ноутбука. Дышу глубоко. Хочется думать, что вот она – женщина, способная написать книгу. Хочется думать, что я вхожу в когорту путешествующих и пишущих женщин вместе с Карен, Изабеллой, Идой и Мэри, и тех, кто работал кистью.

Я почти вижу их; мои женщины одеты в темное, их образы сливаются с моим отражением в зеркалах, вставленных в почерневшие резные рамы. Я почти слышу их в окружении бронзовых завитушек торшеров, многорожковых светильников, серебряных чайников, склоненных над источником мраморных женщин, кроватей с латунными изголовьями, ванн на лапах, подставок для чернильниц и складных комодов. Средневековые гобелены с рыцарями, картины с пышными пейзажами и вьющимися тропинками, выгравированные на медных пластинах парусники – среди всего этого я, одетая во флисовую толстовку, выгляжу неуместно, однако мои ночные женщины вписываются идеально.

Со своего стула я вижу зимний сад. Кружевные занавески и утратившие свой цвет от соленого воздуха и солнца плетеные стулья покрыты легкой пылью и плесенью, изящные железные садовые стулья поржавели, как и все остальное здесь. Везде – на полочках, тазиках и подносах – лежат собранные естественно-научные образцы: ракушки, улитки и морские звезды. На губах стоящего на боковом столике гипсового мальчика со скрипкой застыла улыбка; книги на полке – «Sea Shore of Britain & Northern Europe», «Kivet ja mineraalit» , « Fossils» и « Shells» из серии «Eyewitness Handbooks» – практически выгорели и стали прозрачными.

Солнце заходит. Стою по щиколотку в воде, обутая в резиновые сапоги. Небо меняет цвет – от розового до глубокого аквамарина – такого же нереального, как и картина акварелью. Я отражаюсь в почти зеркальной поверхности воды, на линии горизонта сверкает похожая на мечту длинная лента огней Гавра, словно мириады драгоценных камней.

Дни летят быстрее мысли. После завтрака садимся работать, после обеда – короткая прогулка по берегу; затем опять работа до ужина, прогулка к закатному морю и отход ко сну. Периодически одолевает голод – за компьютером часы пролетают незаметно. Иногда днем выносим шезлонги на берег, где песок перемешался с ракушками, и наслаждаемся солнцем и теплом. На день отправляемся в ближайшей деревне Онфлер погулять по антикварным лавкам, поесть устриц, улиток и утиных окорочков, забраться в красивую столетнюю карусель и фотографируемся под звуки шарманки. Я сижу на жирафе, вокруг меня тигр, слон и белая лошадь, устремленная вперед.

Моя Буз уже полностью в теме: количество написанных ею страниц впечатляют. Вчера в ее романе появился эпизод, в котором главный герой в нереальном свете луны опускается на воздушном шаре на нормандский берег в момент отлива. Сегодня Аманда пытается убежать от Сейлиста по льду, а вечером Буз планирует написать часть о том, как тела усопших относят на ледник. Сама же я продираюсь сквозь бесчисленное множество собственных путевых записок и пытаюсь придать всему этому хоть какой-то вид. Это самая ужасная фаза, но преодолеть ее нужно.