Нгуен Туан - Тени и отзвуки времени

Вдруг откуда-то появился знаменитый Ле, люди увидали его уже стоящим близ бамбуковых кольев. В мгновение ока всех осужденных на смерть поставили на колени и веревкою накрепко притянули за локти к бамбуковым кольям, отчего спины у них выгнулись дугой. Смертников разместили в два ряда наискосок друг от друга, лицом к навесу. Тотчас помощники палача принялись мять им бока, растирать шеи, чтоб гибче сделались их хребты, ослаблять или затягивать узлы веревок, дабы смертники приняли нужную позу, пятки должны были упираться в крестец. Узники, казалось, постепенно мертвели; жизненные силы покидали их. Издалека они похожи были на коленопреклоненные изваяния тямских пленников [100] Тямы — народ, населявший индуистское государство Тямпу, существовавшее на территории Центрального Вьетнама со II по XV век. Вьетнамцы часто воевали с Тямпой, изваяния тямских пленников в средневековых вьетнамских храмах символизировали победы над этой страной. , украшающие алтари и храмы династии Ли [101] Династия Ли правила во Вьетнаме с 1010 по 1225 год. .

Оркестр из восьми инструментов [102] Имеется в виду традиционный состав вьетнамского оркестра: шень, каменный гонг, медный колокол, дан (струнный инструмент), бамбуковая свирель, мо (выдолбленный из цельного дерева ударный инструмент) и два вида барабанов. сыграл древнюю мелодию «Текучие воды». Потом все услыхали стук шеня, увешанного звонкими монетами. У людей захватило дух. Знамена и опахала заслонили небо, а за солдатскими спинами не видно стало травы. Взметнулись клубы пыли, словно здесь проходило огромное войско.

И тут взорам собравшихся предстал верховный резидент Франции: в белом мундире с золотыми кистями и галунами, он шел рядом с наместником. Оба вельможи — один в сапогах на старинный манер, другой в гетрах — выступали торжественно и величаво, как и подобает в таких случаях (публичная казнь — тоже важная церемония!). Следом за ними семенили тощие ординарцы с телохранителями, держа над головами вельмож желтые, синие и фиолетовые балдахины.

Великое множество народа согнали сюда, на устрашающее зрелище. Люди, боясь даже взглядом задеть столь высоких особ, стояли, потупясь, глядя на зеленую траву.

Вельможи уселись под навесом. За спиною французского резидента встал, скрестив на груди руки, ученейший переводчик, вьетнамец родом из Намки [103] Намки — название Южного Вьетнама в годы французского протектората. .

Прежде чем подать знак к началу казни, наместник сказал:

— Преступники, которых сейчас обезглавят, последние скрывавшиеся от властей разбойники из Байшэя [104] Байшэй — местность к востоку от Ханоя (в совр. провинции Хайхынг), где в конце XIX века происходило восстание против французских колонизаторов. . Я, ваша милость, надеюсь, что это вообще последние бунтовщики. И благодаря вашей счастливой судьбе скоро покой и порядок воцаряется здесь навсегда.

К навесу подошел, придерживая меч, знаменитый Ле, сложил перед грудью ладони, поклонился и застыл, глядя в землю.

Наместник приподнялся в кресле:

— Позвольте, ваша милость, представить: перед вами мой старый и верный слуга. Сегодня он казнит злодеев.

— Не о нем ли вы говорили, будто он умеет рубить головы особым ударом.

— Да, именно о нем. И сегодня он единым духом снесет двенадцать голов. А теперь, с вашего разрешения, я прикажу начинать казнь.

Француз кивнул головой.

Распорядитель казней и знаменитый Ле разом отступили от навеса.

Резко прозвучал голос из рупора.

Грохнул барабан.

Трижды прозвенел гонг.

Потом гулкий звон его участился. Этот роковой звон умолкает лишь в тот миг, когда душа смертника расстается с телом.

Бом-бом!.. Бом-бом!.. Бум!..

Знаменитый Ле взмахнул мечом, клинок сверкнул над его головой. Он затянул свою песню: слова ее должны были примирить палача с душой осужденного на смерть. Но вельможи, восседавшие под навесом, услыхали только неясные звуки напева.

Француз глядел во все глаза на знаменитого Ле. А тот, приплясывая и напевая, двигался меж двумя рядами связанных узников, и каждый шаг его танца, каждую фразу песни отмечал взмах меча и судорожный рывок отрубленной головы. Струи крови вырывались из рассеченных глоток и фонтанами били в предвечернее небо. Но ни одна голова не упала на запятнанную кровью траву.

Палач завершил свое дело и тотчас, не переводя дух, подбежал к навесу и замер в почтительной позе. Теперь только высокий французский гость разглядел человека в длинной белой одежде с мечом в руке, опоясанного алым кушаком, — разглядел и изумился: на белом его платье не было ни единого пятнышка крови. Наклонив голову, гость — для памяти — спросил у наместника имя непревзойденного палача и пожаловал знаменитому Ле три высоких столбика серебряных монет с отчеканенной дамой в венке и широком платье до пят [105] Имеется в виду символическое изображение Французской республики на серебряных деньгах, чеканившихся Индокитайским банком. .

Едва француз, взяв свою высокую шляпу, собрался возвращаться в резиденцию, наместник, желая до конца исполнить долг гостеприимства, велел ученому переводчику перевести слово в слово следующее:

— Ваша милость, такую казнь, как сегодня, можно позволить лишь в спокойное время, когда число приговоренных к смерти невелико. Но в дни волнений казни становятся чаще, и преступникам нет счета, на этот случай покорный ваш слуга предусмотрел иной способ. К длинным побегам бамбука привязывают за шею осужденных, стоящих на коленях вереницей, — лицом все в одну сторону. В общем, примерно так же насаживают птицу на бамбуковый вертел, чтобы поджарить ее над огнем. Только вместо повара выступает палач с мечом…

Когда господин резидент торопливо покидал площадь, лишь мельком глянув на двенадцать голов, висевших на шеях двенадцати коленопреклоненных трупов, над лобным местом вдруг взвился неистовый вихрь. Говорят, если войско выступает в неправый поход, налетает вихрь и ломает древко у знамени полководца. Мощный порыв ветра взметнул клубы пыли и закружил их над телами казненных [106] Далее следовали четыре строки, изъятые из текста французской цензурой, восстановить оригинал не удалось. (Прим. автора.) .

Случилось все это в часы тхэн [107] Тхэн — по старинной системе отсчета — время от пятнадцати до семнадцати часов. .

Беда никогда не приходит одна. Не успел почтенный Фу похоронить в начале весны жену и могильный холм ее еще не порос травой, а уж в один из последних весенних дней умер и сын его Тиеу. Если семейные узы сохраняют свою силу и святость и под землей, на берегах Желтого источника [108] Желтый источник — бытовавшее в старой китайской и вьетнамской словесности метафорическое обозначение подземных вод и всего подземного (загробного) царства. , то Тиеу и там найдет утешенье в служении — верном и праведном — другой душе, покинувшей бренный мир.