Андрей Воронин - Убийца не придет на похороны

Примерно этим же была занята и голова Чекана. И многие авторитеты преступного мира, которые в Москве сидели и рядили за большим круглым столом, пытались докопаться до истины. Этим же делом занимались и сотрудники ФСБ, и воры. Бандиты и сотрудники ФСБ обменивались информацией — так, словно бы работали в одном аппарате.

Рафик Мамедов снимал трехкомнатную квартиру в Подмосковье, в Калининграде, хотя и имел большее жилье в столице. Но теперь ему было не с руки появляться в Москве. Сперва следовало разузнать, какую реакцию вызвал налет на дом вора в законе. Еще Рафик опасался своего подручного, произошло дело слишком серьезное и не исключено, что парень решится сдать его, чтобы тем самым купить себе прощение. Но это могло произойти лишь в том случае, если бы кто-то узнал его имя, узнал о его неудавшейся попытке завладеть воровским «общаком».

Машину Рафик поставил во дворе перед домом, закрыл ее брезентовым чехлом. Мало ли кто видел автомобиль на ночной улице?

С того момента, когда прозвучали первые выстрелы в Клину, времени у соседей Резаного, чтобы выйти во двор и осмотреться было хоть отбавляй. Хотя в такую возможность Рафик не очень-то верил, мало кому в сегодняшнее время захочется высунуть нос на улицу если звучат выстрелы. Но машину могли запомнить.

Ночной рейс принес одни убытки и неприятности. Целый день Мамедов не покидал квартиру, запретил это делать и своему человеку. Ели, пили то, что оставалось в холодильнике: консервы, пиво в банках. В этой квартире никто не жил вот уже целый месяц.

Как только наступало время новостей, Рафик бросался к телевизору и просматривал их от первой секунды до последней. Пока никаких сообщений о гибели Александра Данилина не передавали ни по центральным каналам, ни по местным. Обладавший определенной долей тщеславия Рафик считал, что о преступлении непременно передадут ОРТ и РТР, ну, в крайнем случае, НТВ.

И вот поздним вечером Рафик наконец-то дождался. Показали дом Александра Данилина. Корреспондент, который за все время репортажа так и не возник в кадре, сообщил, что убиты племянник и жена воровского авторитета, сообщил, что в доме, по всей видимости, шла «крутая» перестрелка, высказал предположение, что убившие женщину и ребенка пытались завладеть деньгами.

Рафик сидел озадаченный, часто моргая, пытаясь понять то, что услышал последним:

«Сам же Александр Данилин бесследно исчез».

«Что это менты еще придумали, в игры со мной играть? — подумал Рафик, но затем нашел и другое объяснение. — Небось, те, кто приехали, кто за мной гнались, тело его и забрали. Только вот зачем? Может, не дострелил я его? Да нет, прямо в голову…»

На экране быстро сменялись рекламные ролики, их Рафик уже не замечал.

Затем с досадой сплюнул: «Все сходится. Если бы мертвый был, они бы за нами в погоню помчались немедленно, а так в больницу рванули… наверняка. Резаный, хрыч старый, небось, не только мне не сказал где деньги лежат, а никому из близких и словом не обмолвился. Вот они и решили спасти его любой ценой. Так, так, так… Куда же они его поволокли? Если Резаный заговорит, несдобровать мне! Узнал ведь меня».

Рафик плотно закрыл веки, припоминая в подробностях те несколько секунд, когда стрелял в Резаного.

«Два выстрела в живот, один в голову. Ну, да, поспешил. Не в лоб, не в ухо, а наугад выстрелил».

Он скрежетнул зубами от бессильной злобы. Теперь он думал уже не о деньгах, а о том, как бы остаться в живых. За вчерашнюю ночь с него подручные Резаного сперва руки отрубят, а потом три шкуры с живого спустят.

«Так, так, так, — Рафик нервно ходил по комнате, хрустел суставами пальцев, плотно сцепив кисти рук. — Куда же они его завезли? Куда? В Москву? Нет, туда с огнестрельными ранами не сунешься. Если бы все официально прошло, то об этом бы по телевизору передали в „Новостях“. Журналисты сейчас ушлые. Да и не довезли бы они его до Москвы, это точно. Мертвого его им прятать смысла нет. Значит, где-то рядом, небось, в самом Клину. Реанимация там одна. Вот только как узнать — лежит он там или нет? Времени-то у меня в обрез. Если Резаный на поправку пойдет, они его тут же в Москву заберут, а там уже к нему не подойдешь. Сегодня, сегодня действовать надо!» — решил Рафик.

Выбора у него большого не было. Не мог же он сказать людям из своей банды, что решил их прокинуть, подставил, напав на вора в законе Резаного, пытаясь узнать у него, где воровской общак. Он мог только рассчитывать на себя и подручного, который еще до конца не понял, в какую историю они вляпались.

Приказав земляку сидеть дома, Рафик Мамедов отправился в Клин. Он несколько раз прошелся вдоль больницы, но по другой стороне улицы, наставив воротник, так чтобы оставаться не узнанным. Снаружи он никого не заметил, но вход в больницу был со двора, а туда заглянуть он боялся: вдруг столкнется с людьми Резаного или Чекана. Тогда несдобровать, сразу поймут, кто посягнул на воровской общак, кто хотел запустить в него свою волосатую руку. Одно дело грабить коммерсантов, наезжать на них, выдавливая, как сок из спелого плода, деньги, а совсем другое — связаться с ворами и преступным миром, к которому сам себя и относил Рафик. Но он, в отличие от Резаного, Чекана и прочих, жил не по воровским законам, он был одиночка, «отморозок», «отвязанный», как называли их сами воры.

Можно пытаться противостоять милиции, ФСБ, налоговой полиции, частным охранникам, можно даже побороться с армией, но пойти против воров, с их иерархией, с их дисциплиной — это совсем другое дело, крайне рискованное. И Рафик уже жалел, что вообще ввязался в эту историю. Денег он не получил, до общака не добрался, а теперь рискует и собственной головой. Ведь если Резаный выживет, скажет своим приятелям, кто замахнулся на воровской «общак», то тогда на поиски Рафика Мамедова и его людей поднимутся все местные группировки, забыв на время разногласия. Ведь это то же самое, что украсть у верующих икону или какую-нибудь другую святыню. Да, этого ему не простят, поэтому, пока не поздно, надо разобраться с Резаным, узнать, здесь ли он, в Клину, или его уже перевезли и прячут где-нибудь в Московской клинике, содержат под надежной охраной. А может, он находится где-нибудь в закрытой больнице, возможно, даже в тюремной больнице.

«И тогда до него не добраться никак, и тогда мне смерть. Ведь воры будут мстить безжалостно, они не остановятся ни перед чем. И все законы, Конституция, Уголовный кодекс для них ничто, они предадут меня такой страшной смерти, о которой даже думать страшно. Черт подери, что же делать? Надо узнать, где сейчас Резаный. Неужели Аллах ко мне не милостив, и пуля, выпущенная Резаному в голову, не угробила его? Такого не бывает. Нужно иметь во лбу сантиметров пять кости!»