Андрей Воронин - Убийца не придет на похороны

«Штатив с капельницей от него далеко, я его тогда еще убрал, наверное, опрокинул тумбочку».

Но Сергей ошибся. Винт поднял табуретку и бросил ее на пол. Табуретка осталась цела.

— Укол! Укол! — закричал Винт, завидев в дверях Муму.

Тот закивал. Ему было в принципе все равно: хочешь — сделаю. Он подошел, даже не вымыв руки, взял одноразовый шприц, зубами разорвал обертку, катнул ампулу с морфием, она одна и осталась под клеенкой на маленьком столике, где лежали инструменты, щипцы, ножницы, зажимы и всевозможный перевязочный материал, запаянный в толстый целлофан.

— Только смотри, урод, чтобы воздуха в игле не осталось.

Но Муму, на удивление бандита, все сделал очень толково. Винт с сожалением смотрел на те несколько капелек морфия, которые брызнули с иглы, сверкнув в солнечных лучах.

— Эй, ты, кончай! Давай я сам вколю, — протянул руку Винт, пальцы его дрожали.

Но Муму строго выполнял распоряжения врача. Он сам сделал укол, шприц и пустая ампула полетели в урну.

— Ну, сейчас отпустит, — пробурчал Винт, — надоело мне все это. Корчусь, корчусь здесь, как собака недобитая. Слушай, ты, — Винта осенило, — телефон тащи сюда!

Муму непонимающе смотрел на больного.

— Да телефон, мать твою… козел долбаный! Я хочу говорить, говорить! Понимаешь? — и Винт сделал вид, что прикладывает телефонную трубку к уху, а второй рукой набирает номер.

Муму рассмеялся, издавая странные звуки.

— Угу…

— Что гогочешь, козел, телефон давай! Тащи сюда телефон! У доктора, я знаю, есть трубка.

Муму некоторое время размышлял. Инструкций насчет телефона Рычагов ему не давал, но и не запрещал приносить аппарат Винту. А с другой стороны, Дорогину хотелось узнать, кому же этот бандит станет звонить, и чего он, собственно говоря, хочет. Может, в разговоре проскользнет что-нибудь о Резаном, о том месте, где находится дом? Ведь услышанное в больнице, не шло у Дорогина из головы, он понимал, что он один только, скорее всего, и знает, где спрятаны деньги, но не знает, где жил Резаный.

Рукой Муму сделал знак, что понял.

— Ага, дошло, — наконец, кривя покусанные губы, пробурчал Винт и выругался.

А Дорогин не спеша побрел в гостиную, взял черную трубку с коротким отростком антенны и направился в палату, еще в двери показывая ее Винту — так ли он его понял.

— Правильно, правильно, тащи эту дрянь сюда, я сейчас буду говорить, — и тут же Винт заулыбался, тем более, что морфий продолжал действовать и боль понемногу уходила.

А рассмеялся Винт потому, что при этом человеке он мог говорить о чем угодно и звонить куда угодно, ведь тот ничего никому не сможет рассказать и ничего не поймет из сказанного.

«Вот забавная ситуация, говори что хочешь, ругайся матом, посылай его во все дырки, а он тебе ничего не ответит. Робот какой-то!»

Винт уже знал кому позвонит:

«Лишь бы Чекана рядом не оказалось с Митяем».

Муму сделал вид, что ему очень интересно, как Винт забавляется с телефоном, будто бы он сам впервые видел радиотрубку. А Винт небрежно, держа трубку в правой руке, большим пальцем нажимал клавиши, набирая номер. Дорогин запомнил все цифры. Затем Винт приложил телефон к уху, немного повернул голову на бок.

— Ну, ну, ну, — бурчал он, слушая гудки, — какого черта? Да бери же скорее, телефон у тебя в кармане! О, наконец-то, — прошептал Винт, вслушиваясь, кто же взял трубку. Но там тоже молчали.

— Алло, алло, Митяй, ты?

— …

— Ты один?

— …

— И хорошо, что один, а мог бы быть с какой-нибудь телкой. Слезть бы с нее пришлось. Слушай, Митяй, я тут сдыхаю. Ты же знаешь, что мне надо, ломает, мочи нет. Сможешь отскочить ко мне? Скажи, что поедешь кореша проведать, раненого кореша, не просто так.

— …

— Ага, сможешь?

— …

— Поговорим. Я буду ждать.

— …

— В общем, прихватишь, привезешь. В долгу не останусь.

— …

— Конечно же! Мне же отстегнут за дырки, так что все, в расчете.

— …

— Нет, не на мелок, ты что! Мы же с тобой на мелок не работаем, у нас с тобой строго. Деньгами, живыми. Когда ждать?

— …

— Прямо сейчас? А где сам?

— …

— А, понятно. Ему хорошо.

— …

— Да, я тут один. Есть возле меня живая душа, но не баба, приставили глухонемого.

— …

— Да чурбан он, как дерево. Говори ему, кричи, а он ни хрена не слышит. Представляешь, Митяй, полное и окончательное бревно!

— …

— Не веришь? Вот приедешь, сам увидишь. Я его даже позвать не могу, не слышит, и все. А вот телка классная у доктора, классная баба. Редко бывает, жаль, хоть глазом за нее подержаться. Ты, небось, ее сразу бы в больнице заприметил.

— …

— А откуда я знаю, в плаще она была, в шапке, в платке… Я же без сознания был. Ну, жду. Короче, садись и жми.

После разговора на лице Винта появилась радостная улыбка, словно бы этот разговор являлся полновесной дозой наркотика.

Не успел Дорогин убрать и половину двора, как возле ворот засигналила машина, протяжно и нагло. Дорогин продолжал делать свое дело, он однообразно махал метлой, сгребая листья с дорожки.

Наконец над воротами показалась мужская голова, сверкнул золотой зуб. Митяй рукой подозвал к себе Дорогина. Тот не спеша двинулся, стал метрах в десяти от ворот, облокотившись на метлу.

— Ворота, твою мать, открой! Ты что, глухой?

Форточка в палате Винта была открыта, он слышал весь разговор.

— Во бля, а он мне не верил! Пусть теперь сам помучится, объясняет, что к чему.

— Слышь, Митяй, да он бревно, бревно! — во весь голос заревел Винт.

Но Митяй, хоть и не был глухим, крика своего кореша не услышал.

— Открывай, чурбан!

Муму показал себе на уши, затем ткнул указательным пальцем в рот.

— А, черт подери, вот мудак! Как это я запамятовал, — и Митяй улыбнулся, давая понять мужчине, стоящему перед ним, что до него наконец-то дошло и он соображает, что к чему.

Бандит перелез через ворота, открыл их сам, и черный «БМВ» последней модели въехал во двор, подкатил к самому крыльцу.

Дорогин не отходил от гостя ни на шаг.

— Ты что, боишься меня? — шея у Митяя была красная, толстая, на ней поблескивала цепь.

Митяя Дорогин помнил, ведь это он ночью привез подстреленного Винта и кровь тогда залила крыльцо. Убирать грязь тогда пришлось Дорогину. Он замахал рукой, показывая Митяю, чтобы тот следовал за ним. Но у крыльца строго посмотрел на грязные ботинки бандита. Митяй понял, ухмыльнулся и пару раз по-показному шаркнул подошвой о коврик.

— Ну, теперь нормально, шестерка Рычаговская? — громко произнес бандит и вразвалочку, словно бы шел по палубе корабля, двинулся за Дорогиным.

Радостная улыбка исказила лицо Винта, когда в двери в кожанке с расстегнутой молнией появился Митяй.

— Ну, брат, я тебя заждался! Где тебя черти носили?