Андрей Воронин - Убийца не придет на похороны

— Заживает прямо на глазах, — произнесла Тамара, присев на стул и рассматривая шов, — еще немного и мне уже с тобой нечего будет делать. А ты стройный, красивый. Ты наверняка нравишься женщинам. И мне нравишься, особенно после того, как я увидела тебя в гостиной, — Тамара говорила все это, глядя прямо в глаза Сергею Дорогину.

Тот еле сдерживал улыбку.

«Испытывает она меня, что ли? Заподозрила, или Рычагов ей сказал? Нет, не стал бы он этого делать, слишком осторожный мужик».

Новая марля, смазанная гелем, легла на рану, свежий пластырь заклеил ее.

— Одевайся.

Дорогин вышел. Женщина посмотрела ему вслед.

«Такой мужчина просто не мог быть одиноким, наверняка у него есть или жена, или постоянная женщина, возможно, есть дети. Но где они, ищут ли его, помнит ли он сам их? Не знаю…»

Тамара наведалась к Винту, тот все еще блаженствовал. Но действие наркотика близилось к завершению. Кровь, отлившая было от щек бандита, вновь прилила.

«Скорее бы забрали его от нас. С одной стороны, хорошо, что есть возможность заработать деньги, но сколько не утешай себя мыслью, что делаешь благородное дело, спасая людям жизнь, из головы не идет, что они бандиты и один такой спасенный может потом отправить на тот свет пару хороших людей. Поэтому, наверное, я и не могу позволить себе уйти из больницы. Это как индульгенция, всегда есть возможность оправдаться перед собой».

Винт внезапно открыл глаза. Тамара стояла совсем рядом с ним, а бандит лежал достаточно низко, чтобы иметь возможность заглянуть ей под юбку. Тамара не сразу сообразила, что происходит.

— Мочалка, наверное, у тебя что надо, — пробасил Винт и высвободив руку из-под одеяла, приподнял ею подол, чтобы получше рассмотреть полупрозрачное кружевное белье и то, что находилось под ним.

Женщина резко, ребром ладони ударила Винту по запястью.

— Подонок!

Тот еще ухитрился успеть ущипнуть ее за ногу.

— Ты че, мужчин не любишь? Лесбиянка?

— Я сейчас тебе маску из хлороформа сделаю, сдохнешь тут, — зло проговорила Тамара, с ненавистью глядя на Винта.

— Подумаешь, убыток тебе сделал! — Винт с радостью ощутил, что впервые после ранения в нем просыпается настоящее желание. — Подойди, подержусь за мочалку, денег дам.

Винт приподнялся на локти и потянулся к Тамаре. Та завизжала.

Дорогин услышал ее крик, бросился было в гостиную, но затем заставил себя остановиться:

«Я не слышу этого, не слышу! Я глухой!»

Кровать стояла так, что миновать Винта и выскочить в дверь женщина не могла.

— Ты же со всеми тут за так трахаешься, а мне и подержаться нельзя, да еще за деньги? — Винт говорил гнусавым голосом.

Дорогин прокрался по коридору, остановился, заглянул в приоткрытую дверь палаты — так, чтобы оставаться незамеченным. От сердца отлегло. Женщина находилась в безопасности, а бандит был слишком слаб, чтобы дотянуться до нее.

Муму не спеша, с глуповатой улыбкой на лице шагнул в палату. Винт нехотя убрал руку под одеяло и сделал вид, будто ничего не произошло. Тамара стояла, нервно кусая губы, она была слишком зла для того, чтобы задуматься: слышал ли Дорогин ее крик и пришел на него, или же просто решил заглянуть в палату.

Решив позлить Винта, она шагнула к Дорогину, поцеловала его в щеку и выбежала из комнаты.

— Сучка! — крикнул ей вдогонку Винт и тут же обрушил на Муму поток ругательств. — Чего улыбаешься, скотина? Когда поднимусь, вас всех здесь построю. Были бы у меня с собой деньги, я бы ей полтинник показал, не кочевряжилась бы. Бабы все за деньги, что хочешь сделают, только и знают, что дырками своими торговать.

У Дорогина руки чесались заехать Винту по морде. Он плотно прикрыл дверь, поставил стул, уселся нога за ногу и чтобы не делать глупостей, скрестил на груди руки. Он смотрел на Винта, будто бы хотел взглядом пригвоздить его к стене.

— Чего так смотришь? — забеспокоился Винт, вспомнив вновь о своей беспомощности. — Ее на всех хватит — и на доктора, и на тебя, и на меня. Это самое дело у баб сноса не имеет, — и он сделал красноречивый жест пальцами и махнул в сторону двери, чтобы Муму мог сообразить о ком идет речь. — Были бы деньги, я бы ее того… — вздохнул Винт и подвигал пальцами, будто бы в них была зажата невидимая купюра.

Муму повторил его жест, затем показал на Винта и развел руки в стороны, мол, нет у тебя денег, чего же хорохоришься?

— Думаешь, я бедный, да? — Винту хотелось оправдаться. — Ну, да, нету у меня сейчас бабок, нету. Но такой уж я человек, получаю и сразу спускаю их, изобретательно. Будут деньги, Чекан даст, — Винт замолчал, исподлобья глядя на Дорогина.

Как у каждого выздоравливающего, у Винта язык чесался поговорить. Было еще одно обстоятельство: любой человек, у которого на душе груз греха преступления, все-таки мучится им, будь он даже последний мерзавец. Единственное облегчение — рассказать кому-то об этом, а Муму для этого был идеальным собеседником.

— Видел Митяя? Классный мужик, что хочешь сделает. Ни разу не подвел, сколько мы с ним чего ни провернули, грабили вместе, мочили.

Муму достал сигарету и не предлагая Винту, закурил. Дым медленно плыл в распахнутую форточку, почти не задерживаясь в комнате.

— Мы с Митяем дел наворотили о-го-го! Нам Чекан доверяет. Ты, небось, не знаешь, что такое большие деньги, никогда у тебя их не было, козел вонючий. Деньги — это когда ты все можешь. Захотел бабу — купил, хочешь — день гудишь в ресторане, два. Только дураки думают, что большие деньги заработать можно. Вот и ты так думаешь.

Дорогин криво усмехался.

— Только не знаю, что легче — зарабатывать или за дело деньги получать. Ты хоть сколько, самое большое, в руках держал?

Дорогин, чтобы усыпить бдительность Винта, протянул ему пачку сигарет.

— Я у тебя не курить прошу. Свои есть. Думаешь, легко человека убить? Если это какой-нибудь азер, кавказец, то и не жалко, — продолжал рассуждать Винт. — Ну, может, чуть-чуть, как собаку или кошку. Помню, полгода тому назад, — Винт мечтательно закатил глаза, будто бы хотел взглянуть вовнутрь своей головы, — азера одного прихватили мы на квартире, который решил с наших киосков дань брать, с бабой был, с нашей. Она, сучка, кусаться бросилась, когда мы его скрутили, а потом ничего, одумалась, смирно сидела. Митяй ловко придумал: азеру рот пластырем залепили и презерватив, его собственный, использованный, на полу нашли, натянули ему на голову. Минут десять еще дергался, а потом подох. Бабу мы отпустили. Но я ей сказал, что если еще раз с чернозадым увижу, пусть не обижается. Сам я ее не трахал, побрезговал. Думаешь, мне легко деньги даются? Нет. Про некоторые дела и вспоминать не хочется.

— Винт прикрыл глаза, затем заслонился ладонями, словно бы от яркого света, бьющего ему в лицо.