Микаэль Юрас - Короткие слова – великие лекарства

– Вы возите в этой тележке хомяков?

– Если хомяков, то больших. Это коляска для детей. Их сажают внутрь, и они не могут вылезти. Это для операционной. Я бы не хотел ходить за покупками с такой тележкой. Ею нелегко управлять, и колеса останавливаются каждые пять минут.

На четвертом этаже дверь открылась. Санитар начал толкать свое приспособление; оно неподвижно замерло на пороге.

– Я же вам говорил: эта вещь совершенно непрактичная.

Он применил силу и вытолкал тележку наружу.

– Не хотите, чтобы я вам помог?

– Спасибо, я справлюсь. Хороших вам праздников!

– Спасибо. И вам тоже.

И дверь закрылась. Я заметил, что санитар потерял свою связку ключей. Приехав на шестой этаж, я увидел родителей Мелани, напрасно ждавших лифта. Если бы их не терзала тревога из-за болезни дочери, они пошли бы по служебной лестнице. Они прекрасно знали эти места: мать Мелани рожала в Анри-Мондор. Я подошел к ним медленно: боялся, что она предложит мне снова посмотреть в палате видео о рождении Мелани.

– Скорей заходите сюда и поезжайте со мной. Все остальные лифты на техобслуживании. Я отвезу вас вниз.

– Спасибо, Алекс. Мы уже давно…

– Ждете?

– Давно не виделись.

– Это верно. Мы каждый день встречаемся, но не видим друг друга.

– Спасибо, что не оставляешь Мелани.

Они говорили в один голос, словно сорок лет совместной жизни наложили отпечаток на их мозги. Сиамские близнецы с общей корой головного мозга.

– Это нормально.

– Спасибо. Ты останешься с Мелани сегодня вечером?

– Да.

– Она безнравственная: уверяет нас, что хочет остаться одна. Она сказала нам, что в этом году не имеет желания ничего праздновать.

– Она не будет ужинать в Рождество одна. И я принес ей немного фуа-гра и шампанское.

– Спасибо, Алекс; мы тебя очень любим, ты это знаешь.

Я не представлял себе, как бы я ответил им: «Я вас тоже», поэтому просто глупо улыбнулся, чтобы не быть равнодушным к этим прекрасным словам.

– Мне было приятно встретить вас.

– Ты всегда будешь желанным гостем в нашем доме.

– Я буду иногда к вам заходить.

Мы дошли до той стадии, на которой наши реплики стали совершенно неинтересными. Все разговоры постепенно угасают; нужно уметь уйти до того, как станет слишком поздно.

– У нас еще лежат несколько твоих мелочей.

При слове «мелочи» я представил себе одну или две пары кальсон и старую лохматую зубную щетку.

– Можете выбросить зубную щетку: она старая, и я с тех пор купил себе другую.

– Хорошо, что купил, но я имела в виду не ее, – ответила моя бывшая теща. – Мелани сохранила все письма, которые ты ей посылал. Их целая сотня. Ты хочешь их забрать?

– Не знаю.

– Скажи мне в другой раз, забираешь или нет. Знаешь, эти письма напомнили мне хорошее время, когда Мелани была здорова.

– Ей станет лучше, и скоро. Я в этом уверен.

Лифт закончил спускаться. Родители Мелани ушли в холл первого этажа. Я поднялся на четвертый, чтобы попытаться найти санитара. Пустые коридоры и тишина. Найти его невозможно. Вероятность, что я случайно встречу его, ничтожно мала. Я решил, что оставлю его ключи на сестринском посту шестого этажа.

– Ты любишь меня так, что готов провести 24 декабря в больнице?! Алекс, это невероятная жертва!

– Нет, не жертва. По пути сюда я встретился в коридоре с твоими родителями. Я знаю: ты им сказала, что предпочитаешь остаться одна. Я не верю ни одному слову из этого. Ты хочешь их защитить. Это нормально.

– Раны и болезни не исчезают на время праздников. А жаль. Мои родители старые люди, им нужен отдых. Они будут мне нужны еще долго.

– Я тоже мог бы тебе помогать.

– Не знаю.

– Мне бы этого хотелось.

– Ты любил здоровую спортивную девушку. Сейчас ты говоришь с машиной, годной только на свалку.

– Не смотри на происходящее так мрачно. И не забывай: ты обещала, что начнешь учить меня бегу. Это может быть полезно, если за нами опять кто-нибудь погонится.

– Бег не спас меня от жестоких побоев. Я научу тебя не быстроте, а выносливости.

– Выносливость – это уже хорошо. Нужно только немного потерпеть.

– Тебе это тоже нужно.

– Я буду терпеть.

Молчание.

– Мадам Фарбер не продлевает наш договор. Через два месяца я окажусь на улице.

– Какая дура! Она объяснила тебе почему?

– Да, но не совсем. Она хочет сдать квартиру девушке, которая будет, можно так сказать, преданно помогать ей. Ты понимаешь, что я хочу сказать?

– Нет.

– Девушке, которая бы занималась ею и ее матерью. Короче говоря, была бы их домработницей.

– Ты ищешь новую квартиру?

– Займусь этим всерьез после праздников. У меня нет выбора.

– Трехкомнатную?

– Мне одному три комнаты не нужны. Достаточно будет двухкомнатной.

– А книги?

– Часть положу в бокс, другую часть у своей матери. Оставлю при себе только те, без которых не могу обойтись.

– Это какие? Скажи мне заголовки книжек, без которых не можешь существовать.

– Ну, я еще не размышлял над этим. Но я могу тебе назвать… «Жизнь не здесь», «Человек без свойств», «Самопознание Дзено», «Поиск», «Мечта», «Люди доброй воли», «Месье Тест», «Замок», «Бувар и Пекюше», «Западня», «Человек ли это?», стихи Рембо, Верлена, Дикинсон, Валери, Сен-Жона Перса, Сюпервьеля, Бодлера, пьесы Мюссе, Мольера… Гюго – «Собор Парижской Богоматери», Вольтер – его сказки, Дидро, Шодерло де Лакло… Жюль Ренар – его дневник… Поль Ост…

– Алекс, тебе будет нужно сто квадратных метров только для твоих книг. Откажись от кабинета.

– Ты знаешь поговорку: выбирать – значит отказываться.

– А ты мог бы отказаться?

– Это трудно.

– Куда же я пристрою свои вещи?

– Так ты хочешь снова жить со мной?

– Если найдется немного места между двумя книжными полками.

– У тебя будет столько места, сколько тебе нужно.

– Между Флобером и Мопассаном?

– Столько, сколько тебе нужно, Мелани.

В больнице обед подают, когда у здоровых людей бывает поздний полдник. В восемнадцать часов по коридорам начинают ездить тележки. Шум колес, стук тарелок, звон стаканов и столовых приборов долетают до ушей тех, кто лежит, скрытый за пронумерованными дверями. Несмотря на необычное время, это важное событие в жизни больных. Сегодня, 24 декабря, мне, в виде исключения, было разрешено обедать вместе с Мелани. Можно было немного нарушить правила.

Мелани чувствовала себя хорошо и была счастлива, что наконец видит меня, пока я ждал в ее обществе свой поднос с едой (еще одно нарушение).

– Я принес шампанское и фуа-гра.

– Этим будет приятно заесть суп, который здесь подают.

Мы терпеливо ждали, прежде чем выпили по стакану. Больничные няни внесли подносы. У нас был впереди час покоя.

Повар, несомненно, потратил несколько лишних сантимов на этот праздничный обед. Из накрытого пленкой лотка на меня глядела креветка; она пыталась дать мне понять, что ее и ее сестер лучше не есть.