Стелла Прюдон - Дедейме

– Бу-у-у!

Шекер отпрянула в испуге.

– Мина! Ты что, совсем рехнулась? Зачем меня так пугаешь? У меня сердце чуть не выскочило, нельзя же так!

Мина затряслась от смеха, Шекер заплакала.

Мина поняла, что перестаралась, и стала обнимать ее и целовать.

– Ну прости меня, прости. Я не хотела тебя пугать. Я думала, ты не испугаешься.

– Глупая ты! Говоришь, что думала, а на самом деле не думаешь ни минуты! Разве можно так?

Шекер кричала, отчего раскраснелась. Ее руки тряслись.

– Ты зачем пришла? Пугать меня? А если я тебя так пугать буду?

Мина опустила голову и смотрела на свои ноги.

– Мама сказала, чтоб ты шла кушать.

– Ладно, пойдем.

Шекер недолюбливала Мину. С тех пор, как она появилась, свалилась как снег на голову три года назад, жизнь Шекер кардинально изменилась. Ханна требовала, чтобы она разучивала с Миной стихи и делилась с ней всем, что у нее есть. Когда Мина оставалась на ночь, то, хоть и спала вместе с Ханной, до вечера сидела в ее, Шекер, комнате, трогала ее вещи, брала ее карандаши и фломастеры. А в последнее время эта девчонка еще и платья ее мерить вздумала!

– Ой, какие у тебя сережечки красивые! Откуда у тебя такие красивые сережечки? Вчера не было, а сегодня есть. Откуда они у тебя? – заголосила Мина, вдруг заметив в ушах Шекер новые серьги.

– Мама подарила, – сухо ответила Шекер. Они уже вошли во двор Эрке и подходили к веранде. Мина вихрем ворвалась на кухню и заголосила:

– Мама! Я тоже хочу такие же сережечки, как у Шекер! Я тоже такие хочу!

– Мина, перестань сейчас же! – за стальным голосом Эрке скрывался гнев. – Перестань сейчас же этот цирк, или я тебя накажу!

– А что я сделала? Я только сказала, что тоже хочу такие сережечки! – дерзко ответила матери Мина.

– Что ты сделала? Так, ну все, с меня хватит. Я тебе не подружка, чтобы так со мной разговаривать!

Эрке взяла Мину за ухо и потащила в дом.

– Сейчас я тебе расскажу, что ты сделала, гадина! Сейчас узнаешь, змея подколодная! Будешь знать, как завидовать! Будешь знать, как старшим перечить! – Эрке время от времени больно шлепала Мину по заднему месту. Потом завела ее в комнату, заперла дверь на ключ.

– Сиди здесь, пока не исправишься!

– Сестричка Эрке, за что? За что? Я больше не буду! Прости меня, прости! Я обещаю, что больше так не буду… – кричала она в закрытую дверь. Ответа не последовало. Эрке ушла.

В кармане халата завалялось несколько тыквенных семечек. Выложив их на кровать, Мина брала по одной и тщательно разжевывала. Когда все семечки были съедены, она открыла окно и стала качаться из стороны в сторону. Она вспоминала, как в санатории ее сажали в изолятор, и ей стало страшно. Она больше не хотела сидеть в изоляторе, не хотела быть плохой.

– Сестричка Эрке, я больше так не буду, – закричала она в окно.

Тишина. Она закричала еще раз:

– Я больше так не буду, сестричка Эрке! Не буду, не буду! Я больше так не буду, не буду, не буду!

Ей нестерпимо хотелось есть, но еще больше хотелось в туалет. Если она не выдержит и намочит штаны, ей опять достанется. Она вся сжалась и обхватила колени руками, пытаясь втолкнуть в себя выливающуюся из нее жидкость. Под кроватью стояла банка, в которой она хранила скопленные монеты. Она уже высыпала монеты на кровать и сняла штаны, как услышала, что кто-то скребется о дверь. Испугавшись, она быстро натянула штаны.

– Там бабуська ругает маму и узе идет сюда, стоби тибя свободить, – Миша торопился и шепелявил.

Хруст открывающегося замка – вошла бабушка. Мина бросилась в ее объятия. Ханна нежно поцеловала девочку в макушку.

– Я сказала твоей матери, что если она будет себя так вести с тобой, я заберу тебя навсегда! А это что? Чуни у? [32] Что такое?

Ханна потрогала штаны Мины – они были мокрыми.

– Давай быстрее – поменяем штаны, пока мать не увидела, а то опять будет кричать.

Мина заплакала.

– Я не хочу сидеть в изоляторе! – отрывисто произнесла девочка.

Ханна открыла шкаф, достала оттуда чистые штаны, а затем молча и деловито переодела Мину.

Когда Ханна с Миной вышли из дома, Эрке уже заводила мотор своей старенькой красной «шестерки». Надо было повозить мать по делам, она никогда ей в этом не отказывала, даже если плохо себя чувствовала. Она хорошо помнила, как мать не разговаривала с ней три дня, после того как Эрке отказалась съездить на базар за лимоном. «Мне больше ничего от тебя не надо!» – сказала Ханна и закрыла калитку на долгие три дня. На четвертый день пришла Шекер: у матери резко поднялось давление, и она не знает что делать. Когда Эрке прибежала к Ханне, та лежала в кровати, повернувшись лицом к стене. Послушно, не говоря ни слова, она делала все, о чем просила дочь: давала руку для измерения давления, принимала лекарство. К вечеру ей стало лучше.

– Мне завтра надо к Жене-Цыганский-дом съездить, ты меня отвезешь или попросить кого-то другого? – спросила Ханна.

– Нет-нет, не проси. Я отвезу!

Эрке была счастлива, что мать снова с ней заговорила. Она не выдерживала материнской обиды и всегда старалась загладить свою вину, задабривая Ханну и оказывая ей особые знаки внимания.

Ханна часто обижалась на детей. Она, как ей казалось, требовала малого, но дети почему-то постоянно ее расстраивали. А если она обижалась на одного ребенка – доставалось всем. Когда ее младший сын Сави решил уехать в Израиль, она устроила бойкот, ничего не ела и несколько дней молчала. Так случилось, что конфликт произошел накануне ее дня рождения. Когда приходили дети и приносили подарки, она сидела на полу и только твердила:

– Иголки мне от вас не нужно. Ничего мне от вас не нужно. Я вас воспитала, всю жизнь старалась вам все сделать, все дать, а вы бросаете мать как ненужную вещь. Не нужны мне такие дети!

Только когда братьям и сестрам удалось повлиять на Сави и тот отказался от переезда, мать смягчилась.

Ханна села в машину, бросила сумку на заднее сиденье.

– Шура-толстячка есть же, мне к ней надо. Халаты хочу у ней заказать и еще один дело есть. Потом поедем к Гине-бриллианты, а потом на базар, – рассказала о своих планах Ханна.

– А зачем тебе к Гине? – поинтересовалась Эрке.

Ханна залезла рукой в бюстгальтер и стала там что-то искать. Потом вытащила старый носовой платок и развернула его. В нем лежало кольцо с таким большим бриллиантом, что Эрке ахнула. Таких огромных камней она еще не видела. Он ослеплял.

– Продать хочу! – сказала Ханна. – Гиня говорила, что купит у меня его в любое время.

– А зачем тебе столько денег? – спросила Эрке.

– Много будешь знать – скоро состаришься! – Ханна засмеялась.

– Мина! Открой ворота! – закричала Эрке.

Ханна спешно завернула кольцо и положила его в бюстгальтер. Мина стояла у раскрытых ворот и махала бабушке рукой.