Павел Костюк - Красный Яр. Это моя земля

— Не лезь! — Володя налетел со спины и, обхватив длинными руками, разжал мои руки и вырвал альбом. — Какого хрена ты вообще приперлась, если ищешь, сука, первой любви? Думала, это так делается? Или хотела лучше узнать? — На словах «лучше узнать» его лицо растянулось в издевательской гримасе.

Ошпаренная громким и грубым проявлением чувств, я разучилась моргать. Отрешенно стояла и смотрела, как разъяренный Володя разворот за разворотом душит и рвет страницы блокнота, как дерет переплет, как корчатся и крошатся размытые фигуры, точные линии лиц.

— Узнала? Узнала? Все узнала? — орал Володя, зверея все больше. Бумажные лохмотья покрывают пол, неприбранную тахту, выпотрошенный полоротый рюкзак. Я пячусь к выходу, по-прежнему одетая наполовину.

— Убирайся, сука! Убира-а-а-айся! — воет вслед Володя.

Спрятаться от модной компании оказалось несложно. Университет выстроен закольцованными галереями с внутренними дворами по центру — в любую учебную аудиторию можно попасть миллионом способов, не натыкаясь на неугодных. В следующем семестре четвертый курс и вовсе перевели на Маерчака.

Лишь раз Володя напомнил о себе — когда на новогодних каникулах мы с Андрюхой пошли в КИЦ на Поздеева. В последнее время мы выбирались не только в кино и на лекции. Уже на выходе, спускаясь по лестнице к реке, Андрюха, заслоняя собой от ветра, передал мне сложенный вчетверо тетрадный лист:

— Я все-таки втащил ему. За это.

На изломанном сгибами карандашном рисунке неуклюже развалилась полнотелая голая девушка в клоунском колпаке с помпоном. Фон — желтый с мелкими красными пятнами. «С Новым годом» выведено в углу. Я посмотрела на первый в жизни портрет, хмыкнула и, сложив простецким корабликом, отправила в свинцовые воды зимнего Енисея.

Выбравшись в тот день из страшно-обычной Володиной квартиры, я долго сидела на ржавых качелях в его обычном дворе, надеясь пробирающим до костей сырым ноябрьским холодом выморозить из себя случившееся. «Погнали на матан», — написал Андрюха. «Забери меня», — ответила я.

Надежный, понятный, земной Андрюха вовсе не умел рисовать. Зато умел искать врачей и покупать лекарства. Нет, первый секс не окончился беременностью, я не резала вен, я всего лишь простыла — но разве чтобы найти настоящее, нужно играть в пестроту? Даже у мастера «Любовь» 19 19 А. Поздеев, «Любовь» (1985). почти монохромна.

Один из величайших пророков ХХ века предрек глобальные потрясения, причина которых — подвижка тектонических плит. Он говорил, что катастрофа будет подобна концу света, но не затронет Россию. Земная цивилизация будет спасена благодаря сибирскому ковчегу, который, согласно словам известного провидца, «не познает воды». Лучшим районом проживания станет Сибирь, которая превратится в мировую житницу и станет центром возрождения цивилизации Земли. Енисей — река в Сибири, одна из самых длинных и полноводных рек мира — отделит сушу от воды. Северный топоним — Енисей — некоторое время конкурировал в документах с южносибирским названием этой реки — Кем — и в конечном итоге вытеснил его.

Река Енисей:

Красноярск, Набережная

1. Волна

Первые упоминания о Волне появились триста лет назад. Волна возникла ниоткуда и поглотила все на своем пути.

Те, кому повезло жить на Евразийском континенте, смогли избежать последствий. Они собрались вокруг почти нетронутых городов, один на один с обломками цивилизации.

Сжавшаяся, как шагреневая кожа, суша изменила взгляды на общественное устройство. Речь уже не шла о повсеместном внедрении интернет-технологий, искусственного интеллекта и роботизированных производств.

Главной задачей стало выживание, а главный залог выживания — это возобновляемые источники энергии: солнце, ветер и вода. Автомобилями никто не пользовался, от самолетов не осталось и следа.

Красноярск, а вместе с ним и Кем, великую реку когда-то великого государства, немного потрясло, но катастрофы не случилось. Остатки Волны добежали до бывшего Иркутска, но затем вода отошла обратно, оставляя за собой гладкую, как стол, равнину. Жителям Сибири было не привыкать, они и раньше знали, как обуздать и наводнения, и пожары. Остальным повезло чуть меньше. Все, к чему так долго шла «цивилизация потребления», оказалось под водой вместе со станками, печатавшими денежные купюры, оружейными заводами, фабриками и химическими производствами.

Перестав уповать на человечество, планета за несколько часов решила все вопросы, которые годами не могли решить поколения моих предков. Она очистила себя от грязи, мусора, а заодно и от большей части населения. Помирила всех тех, кто раньше не мог оказаться вместе за одним столом, искоренила причины национальной и религиозной вражды.

Планета перестроилась, а вместе с ней перестроились и мы. Случившееся назвали «часом гнева», а после — просто «гневом». Единственное, что успели сделать люди за полчаса до конца тойжизни, — заполнить глобальное информационное пространство изображениями себя на фоне надвигающейся мегаволны. В те времена это называлось «селфи». Цивилизация, попытавшаяся, но так и не сумевшая покорить космос, оставила после себя сотни миллионов фотографий апокалипсиса, которые канули в небытие вместе с уничтоженными дата-центрами, вышками сотовой связи, трансконтинентальными кабелями и всей цивилизацией бездумного и, как казалось, бесконечного информационного потребления. Уцелевшие вопреки здравому смыслу документальные свидетельства человеческой глупости и беспощадного эксгибиционизма до сих пор хранятся в виде голографических рисунков в нашей школьной библиотеке.

2. Кем

Красноярск — один из крупнейших округов, поэтому к нам постоянно прибывают переселенцы. Принимают их, и это непреложное правило, только после прохождения карантина и тестов на интеллект. Ну и языка, конечно. Знание русского стало обязательным условием — большая часть территорий, пригодных к жизни, осталась на территории бывшей России, и русский теперь — официальный межокружной язык общения.

Так в нашей банде — я, Сеня и Джо — появился Толстый. Он, конечно, не был никаким толстым. Покоренастее нас, но для переселенцев это норма. В нашем округе толстых нет, все мальчики и девочки — стройные красавцы. Третье поколение после «гнева», то есть наше, внезапно стало очень высоким.

Ученые говорили, что экологическая и санитарная обстановка улучшились, а вместе с ними — и качество продуктов. В основном, растительных. Животных перестали есть еще лет двести назад. В условиях, когда каждый человек на счету, а каждая пара здоровых рук — это надежда на процветание, запрет на животные белки стал естественной формой самосохранения.