Антон Бородачёв - Всё, что я о ней помню

В тот раз я подумал, что наши отношения с ней всегда были, так или иначе, связаны с книгами. Они начались с одного романа и продолжились другим. И, наверное, чтобы удержать ее навсегда мне нужно было постоянно писать и писать что-то новое. В каком-то смысле мы с Вероникой все так же были коллегами. И все самые яркие моменты в наших с ней отношениях всегда случались после того, как я заканчивал очередную главу, придумывал какой-то эффектный поворот сюжета или узнавал о том, что мою книгу должны перевести еще на один иностранный язык.

Я понимал, что был нужен ей. И понимал, что в какой-то мере, она была нужна мне тоже. В тот раз после размолвки мы не виделись с ней пять или шесть дней. И за все это время я не написал ни строчки. А когда она вернулась, все снова встало на круги своя. Мы поговорили с ней и больше старались не вспоминать о том случае. И со временем он просто стерся из моей памяти.

Жизнь с Вероникой научила меня реже оглядываться назад. И сейчас мысли о Татрах и Юодкранте казались мне чем-то бесконечном далеким. Когда я вспоминал о Кристине, я всегда думал о той жизни, которая была у меня сейчас. И в такие моменты бессознательно чувствовал себя виноватым, как будто мои книги, роман с Вероникой и эта жизнь, которую я вполне мог бы назвать счастливой, в какой-то мере были предательством по отношению к ней. Для того, чтобы строить свою жизнь сейчас, мне нужно было идти, не оглядываясь. А значит, забыть ее навсегда. И эта мысль казалась мне одновременно дикой и абсолютно правильной.

Я говорил себе, что выбор в пользу чего-то одного — это всегда выбор против чего-то другого, но в такие моменты меня всегда захлестывали десятки самых противоречивых чувств. Я давал им волю на какое-то время, а потом комкал и прятал где-то в самых дальних уголках души. Как будто моя душа была огромным старым отелем со множеством коридоров и одинаковых дверей. Я прятал за ними воспоминания — о своем прошлом, о людях, которых мне никогда больше не вернуть, и еще о себе самом. Но потом открывал эти двери только в самых редких случаях.

С момента моего возвращения из «Мон-Сен-Мишеля» прошло уже почти полтора года. И где-то к концу марта «Охота на кошек» вышла в финальную стадию. Я закончил несколько последних глав, и мы с Вероникой приступили к редактуре. Мы обсуждали поступки персонажей, правили текст и часто говорили о том, какой финал будет выглядеть лучше. Я хотел убить своего героя в самом конце, а она настаивала на том, что он должен жить дальше. И в конечном итоге отстояла свою точку зрения.

Когда рукопись была закончена, Вероника, как и обещала, устроила масштабную презентацию по этому поводу. Она арендовала ресторан у красивого озера за городом, собрала там всех знакомых журналистов, а параллельно устроила что-то вроде встречи с читателями, которая завершилась отдельной пресс-конференцией для СМИ. Я рассказывал о своей новой книге, отвечал на вопросы журналистов, раздавал автографы и вел пустые разговоры во время фуршета с представителями крупнейших издательств. В итоге уже на следующий день половина газет в Беларуси написали о скором выходе моей новой книги. И весь следующий месяц я занимался тем, что раздавал интервью для ТВ и You-Tube каналов и старался не выпить лишнего на различных вечеринках, на которые меня приглашали.

— У меня для тебя есть сюрприз, — однажды сказала мне Вероника, а потом потащила меня в машину вслед за собой и повезла куда-то в центр.

— Куда мы едем?

— Я хочу тебе кое-что показать.

Примерно через двадцать минут мы остановились возле одного из городских проспектов и дальше пошли пешком. Я слышал гул машин, который заслонял собой все прочие звуки; чувствовал запах асфальта, витающий в воздухе. И в какой-то момент уже перестал строить предположения о том, что это могло бы быть, и в чем заключался тот сюрприз, который она решила мне устроить.

— Мы почти пришли, — сказала Вероника, когда молчание между нами стало казаться слишком долгим. — Смотри… Я заказала его неделю назад, но он появился тут только сегодня…

Мы стояли возле одного из центральных проспектов Минска, слушая шум дорог за спиной и глядя на огромный билборд с обложкой моей новой книги. На нем был изображен город со множеством одинаковых многоэтажек и кошка, бегущая прямо между ними. Надпись на билборде гласила: «Новый бестселлер». А чуть ниже этих слов крупным шрифтом было написано название книги и мое имя рядом с ним.

— Я заказала десять таких билбордов для Минска и еще десять для других крупных городов страны. Восемь из них уже разместили, но этот нравится мне больше всего.

Вероника улыбнулась, и, глядя на нее сейчас, я вдруг подумал о том, что у нее по какой-то причине всегда были особые чувства к этой книге. Первый роман я писал для себя, второй для Кристины, а третий, получалось, был посвящен ей. Хотя в нем не было ни слова о наших отношениях, как и не было каких-то героинь, с которыми она могла бы себя ассоциировать. Я не до конца понимал ее привязанность к этой книге, но не собирался мешать ей. Я знал, что успех «Охоты на кошек» был для нее не менее важен, чем для меня. И знал, что за все то время, что мы были знакомы с ней, она не приняла ни одного неправильного решения. Я доверял ей, а потому предпочитал просто со стороны наблюдать за тем, что она делает. Если Вероника хотела завесить весь город билбордами с рекламой моей новой книги, я готов был целиком поддержать ее в этом.

В августе того же года я подписал контракт с крупной китайской компанией по производству компьютеров и электроники и некоторое время спустя снялся в рекламе их нового ноутбука. Все, что от меня требовалось — это улыбаться и сказать ровно десять слов, суть которых сводилась к тому, что все свои романы я пишу именно с помощью этих самых лэптопов. Мы сняли ролик для ТВ, устроили красивую фотосессию, а затем отправились на фуршет в честь успешного проведения сделки. Мы с Вероникой пили шампанское, болтали с малознакомыми людьми и весь вечер наблюдали друг за другом из разных частей зала. Я помню, что в тот день кто-то впервые назвал Веронику моей женой, и она только улыбнулась, услышав это.

В тот момент я снова вспомнил о «Мон-Сен-Мишеле» — точнее о том безымянном театре за одной из его дверей. Что за книга, была изображена тогда на плакатах, висевших у сцены? Я помнил пустой зрительный зал, разделенный пополам между темнотой и светом; мелодии, звучавшие в тот вечер, и вкус шампанского на губах… Единственное, что безвозвратно стерлось из моей памяти — это название той книги, как будто в этой части картины сейчас зиял огромный пробел. Может быть, это была «Охота на кошек»? Или в будущем мне предстоит написать еще один роман? Я не знаю. Но, кажется, дорога, которую я для себя выбрал, вела меня именно к этой точке.