Антон Бородачёв - Всё, что я о ней помню

Спильман посмотрел на меня удивленно, но решился заговорить только спустя несколько секунд.

— Так вы думаете, что это отель и туманы удерживали вас внутри? — спросил он, но в ответ я только промолчал. — «Мон-Сен-Мишель» — это место, где живет наше прошлое. Иногда оно держит нас слишком сильно… Но всегда остается с нами только до тех пор, пока мы сами не будем готовы его отпустить.

— Как и наши призраки?..

— Да. В какой-то мере, они здесь из-за нас. И это мы держим их на земле… Та девушка из вашей книги смогла уйти, когда вы сами смогли ее отпустить. Когда вы почувствовали, что готовы… Туман вокруг «Мон-Сен-Мишеля» — только отражение этого…

— И где она сейчас?

— Слишком много вопросов, — улыбнувшись, проговорил Спильман.

— Но вы же знаете ответ.

— В глубине души — вы тоже.

Сказав это, он огляделся по сторонам, развернулся и начал уходить. Я провожал его взглядом, изо всех сил сдерживая себя, чтобы его не окликнуть. Но в какой-то момент он остановился сам и, обернувшись ко мне, снова улыбнулся.

— Ваша книга… — прокричал он, уже оказавшись от меня на довольно серьезном расстоянии. — Вы написали, что отель с привидениями разрушился с течением лет…

— Это не так?

— Нет, — ответил Спильман. — Но это… эммм… хороший конец истории.

После этой встречи я больше никогда его не видел. Силуэт в черном пиджаке скоро растворился в вечернем сумраке. Я глядел ему вслед, но только до тех пор, пока рядом со мной вдруг не появилась Вероника. Она была в темном вельветовом платье и кожаной куртке неаккуратно накинутой поверх него.

— Куда ты пропал? — спросила она и поцеловала меня в губы.

— Встретил старого друга.

— Там все тебя ждут.

— Ты не против, если я еще останусь тут ненадолго?

Вероника на секунду засомневалась, но потом покачала головой.

— Нет, — проговорила она, хотя по ее глазам я видел, что сейчас она скорее предпочла бы забрать меня с собою. — Только возвращайся, ладно? И постарайся не замерзнуть…

— ОК, — ответил я, и после этих слов она ушла.

Я остался один на той скамейке у парка и потом еще какое-то время просто сидел там, разглядывая фонари у себя над головой. Со стороны реки то и дело прилетал холодный ветер. И вдыхая его, я вдруг вспомнил это место. И на какой-то миг мне показалось, что я снова оказался в одной из комнат «Мон-Сен-Мишеля».

Поднявшись на ноги, я зашагал в ту сторону, куда уводила долгая вереница зажженных фонарей. И через пару минут и 59 шагов оказался возле крошечного домика, похожего на те, что обычно рисуют на риэлторских буклетах. Я понимал, что это не самая лучшая затея, но все равно не удержался и постучал в дверь. Через пару секунд за ней залаяла собака, а еще через несколько мгновений на пороге появился темноволосый мальчик лет пяти. Его руки были испачканы в краске, а на майке красовался яркий принт с эмблемой охотников за привидениями.

— Вам кого? — спросил он.

— Я не знаю, — проговорил я, и после этих слов мальчик посмотрел на меня с нескрываемым удивлением.

— Вы потерялись?

— Нет… Не совсем… Скорее просто свернул в другую сторону.

— Но как такое может быть?

Я сделал глубокий вдох и поднял глаза к небу. Из-за раскрытой двери доносился запах только что запеченной курицы, чьи-то голоса и медленная музыка, которой раньше я никогда не слышал.

— Это сложно объяснить, — проговорил, я, но мальчик за дверью продолжал меня внимательно слушать. — Просто когда ты находишь что-то одно, ты в то же время теряешь и что-то другое.

— И что вы потеряли?

— Я потерял одну жизнь и нашел другую… И теперь как будто пытаюсь собрать себя по кусочкам.

— Как Дэдпул?

Я улыбнулся: «Да… В некотором роде».

В последующие несколько дней я часто думал о «Мон-Сен-Мишеле», о новых жизнях, которые получил каждый из нас, и о том, как крепко наши судьбы были связаны между собою. Я думал о том, где бы я был сейчас, если бы тогда, два с половиной года назад, Веронике случайно не попался на глаза тот материал о мотыльках, погибающих в Татрах. И в этот момент я снова почувствовал какую-то благодарность по отношению к «Мон-Сен-Мишелю».

За эти два года, прошедших с момента моего возвращения, я думал о нем в самом разном ключе. Он казался мне тюрьмой, неким подобием лимба, «шкатулкой с воспоминаниями» или местом, куда после смерти попадают потерявшиеся души, для которых нет места где-то еще. Но я никогда не думал о нем, как о каком-то месте реабилитации — этакой ремонтной мастерской, через которую нужно пройти для того, чтобы обрести себя снова.

В эти несколько дней я снова стал чаще вспоминать о тех днях, которые я, казалось, уже забыл безвозвратно. Я закрывал глаза и снова видел огни в ночном небе, море за дверью отельного номера и подернутые туманом склоны гор, отделявшие «Мон-Сен-Мишель» от всего остального мира. А еще в эти дни я часто вспоминал о Кристине — о том, какой милой она была, когда сутки напролет крутила песни в моем плеере; о том, как мы пересказывали друг другу сюжеты фильмов, гуляя где-то в горах, а потом, возвращаясь назад, целые дни напролет занимались сексом. Это было удивительное время. И я просто не имел права о нем забывать.

— Я люблю тебя, — снова повторил я, когда поезд остановился у нашей платформы.

— Я тебя тоже, — ответила Кристина и, все еще сжимая мою ладонь, сделала шаг в сторону ждавшего ее поезда. — Пообещай, что найдешь меня в следующей жизни… Один раз у тебя ведь это уже получилось.

— Я обещаю.

— Значит, еще увидимся?

— Обязательно.

Я вспомнил все в сотый раз, но сейчас в этих воспоминаниях было и что-то новое. Какое-то странное чувство тепла, разливавшееся внутри. Я больше не мучился от мыслей о том, что я больше никогда не увижу Кристину. И больше не чувствовал себя виноватым перед ней за тот роман, который теперь связывал меня с Вероникой. В моей истории больше не было антагонистов. И это дарило какой-то странный покой. Я отпустил свое прошлое, а оно отпустило меня. Но даже два года спустя мы с Кристиной все равно оставались частью друг друга.

Подумав об этом, я снова попытался представить себе то место, где она была сейчас. Но потом очень скоро бросил эту затею. Я чувствовал ее внутри себя. И для меня этого уже было вполне достаточно.

…Зимой того же года я сделал Веронике предложение и впервые абсолютно искренне сказал, что люблю ее. Она согласилась, и в какой-то момент мне даже показалось, что я увидел в ее глазах слезы. Свадьба была назначена на начало марта. Мы сняли огромный отель в итальянских Альпах, а потом много дней напролет наслаждались друг другом и фантастической белизной заснеженных склонов. Это были счастливые дни. И о них я тоже всегда буду помнить.