Алла Зубова - Под знаком Стрельца

Все сорок дней, которые Маяковский провел в Париже, они с Татьяной не расставались. Едва приехав в Москву, он уже хлопочет о новой визе. Пишет в Пензу Таниным родным. Её сестре Людмиле, которая приезжает в Москву учиться, назначает свою стипендию. Думает об устройстве дома, пробивается в писательский кооператив. Татьяна пишет матери восторженные письма, Лилина тень вызывает у неё опасения, но она готова сделать свой выбор. В следующий раз он приедет за ней! А пока письма, телеграммы. Ожидание встречи. Правда, не все Татьянины письма доходят до адресата. (Они потом вообще исчезнут бесследно.) Задерживается по каким-то странным причинам виза. Их обоих иногда охватывает тревога. Но оба они верят в свою счастливую судьбу. Маяковский радостно нетерпелив, совершает поступки, которые приводят Лавута в недоумение. Поэт, так высоко ценящий свои выступления в различных городах, так незыблемо державший своё слово, вдруг 14 января 1929 года внезапно сославшись на личные обстоятельства, прерывает поездку по Украине и срочно едет в Москву. Лавут не находит объяснения такому резкому решению. Но в 1956-ом году, когда в «Русском литературном архиве (Нью-Йорк) будут опубликованы письма и телеграммы Маяковского Татьяне Яковлевой, станет многое понятным.

«Я бросил разъезжать и сижу сиднем из боязни хоть на час опоздать с чтением твоих писем. Работать и ждать тебя — это единственная моя радость».

«Твои строки это добрая половина моей жизни вообще и вся моя личная».

«Письма — такая медленная вещь, а мне так надо каждую минуту знать, что ты делаешь и о чём думаешь. Поэтому телеграммлю. Телеграфь. Шли письма — ворохи и того и другого…».

«Ты всё говоришь, что я не пишу, а телеграммы собаки что ли?».

Казалось бы, в какой идеальный круг закольцовываются отношения двух горячо любящих людей. Но нет. Судьба выстраивает иную геометрическую фигуру — остроугольный треугольник: Татьяна Яковлева, Эльза Триоле, Лиля Брик. Маяковский в центре, полный радужных надежд, не ведающий о скорой трагедии. Только потом, когда по дням и часам будут расписаны события весны 1930-го года, станут ясны их причина и закономерность. Эльзе (а значит и Лиле) уже известно окончательное намерение Татьяны уехать с Маяковским в Россию. Её пугают нищенством страны, бытовым неустройством поэта. Это не останавливает Татьяну. Тогда парижские «друзья» сражают её наповал неожиданной новостью: у Маяковского есть в Москве женщина, и он женится на ней. В порыве отчаяния, боясь оказаться брошенной невестой, даже не попытавшись выяснить у самого Маяковского правды, Татьяна немедленно даёт согласие своему верному поклоннику виконту Дю-Плесси стать его женой. Свадьба назначается безотлагательно. В Москву идет срочное письмо Эльзы Триоле сестре с подробностями об этом событии.

Дом на Гендриковом. За столом друзья. Здесь же и Маяковский. Он зашел на минуту. Попрощаться. Едет в Ленинград. Внизу ждет машина. Лиля торопится именно при нём прочитать письмо Эльзы. И как бы в спешке громко пробегает строчки о парижской новости. Запинается, будто в растерянности смотрит на Володю. Извиняется. Тот резко встает и выходит. Шофёр потом рассказывал, что когда Маяковский сел в машину, он закрыл лицо руками и зарыдал.

Выстрел 14 апреля 1930 года для всех прозвучал неожиданно и оглушительно. Лавут твёрдо убежден: ДЛЯ ВСЕХ! Потому что тогда не было ни одного человека, который бы доподлинно знал все обстоятельства его тогдашней жизни, все жесточайшие удары, нанесенные, как оказалось, разом. Да, крушение огромной любви (но он уже однажды переживал это), да, предательское отступничество ЛЕФовских товарищей (но остались и верные друзья), да, не с ожидаемым успехом и при замалчивании прошла выставка «20 лет работы» (но она состоялась, и её увидели), много козней недоброжелателей (но он уже к ним привык). Если бы не его натура фаталиста, если бы в барабане браунинга по закону русской рулетки единственный патрон не оказался перед дулом?! Он бы жил!

Павел Ильич надолго замолчал. Потом вздохнул и добавил: «Ещё лет семь!»

Эпилог

Всю свою оставшуюся жизнь после гибели Маяковского Лавут посвятил скрупулёзным поискам даже самых мелких фактов его биографии. Он долгие годы дружил с Татьяной Яковлевой, которая во время войны после гибели мужа уехала в Америку, переписывался с её родными, оставшимися в России, встречался с ними, собрал богатейший архивный материал. Написал очень интересную книгу «Маяковский едет по Союзу», не раз переиздававшуюся. Он умер от почечной болезни. У его гроба стояли жена, сын, внучка и я. Никого от музеев, от Союза писателей.

На моей книжной полке стоит восьмитомник Маяковского в серо-красной обложке, а рядом скромная книжица Лавута в похожем переплете. Он, маленький, тихий, но всё-таки плечом к плечу с великим человеком, которого знал и любил.

Прежде чем рассказывать о моих встречах и беседах с Иннокентием Смоктуновским, приведу несколько строк о нем известного критика Александра Свободина: «Время потребовало актера-интеллигента, актера повышенной чуткости, умеющего и любящего передавать течение и сложность мысли… Смоктуновский воплощает не только образ человека, но и черты времени… игра души и тонкая осмысленность глубоких чувств — его художественные сильнейшие средства… Смоктуновский играет самое трудное — блестящий ум!»

В середине 70-х годов Иннокентий Михайлович Смоктуновский приходит во МХАТ, где Олег Ефремов ставит чеховского «Иванова». Главную роль играет Смоктуновский, предводителя дворянства Лебедева играет Андрей Попов. Оба народные артисты СССР, оба новички на сцене Художественного театра, оба «расквартировались» в одной гримуборной. И вскоре крепко подружились. Теперь Иннокентий Михайлович стал нередким гостем в доме Андрея Алексеевича Попова и его жены Ирины Владимировны Македонской. Здесь-то и выпадет мне счастье довольно близко узнать Смоктуновского, беседовать с ним, а вернее, слушать его доверительные рассказы о превратностях удивительной судьбы артиста, о семье, о детях.

12 апреля. Рядовой день рождения хозяина дома. Просторная, элегантная квартира. Много красивых старинных предметов. Картины, светильники, мебель, столовые приборы… И никакой чопорности, жесткого протокола! Свобода, душевная раскованность, отменная еда и «…легкость в мыслях необыкновенная».

Иннокентий Михайлович ведет себя просто, со всеми находит общий язык, разговор его заинтересованный, живой. Не допускает длинных своих монологов, чтобы, как говорят артисты, «не тянуть одеяло на себя», хотя все присутствующие слушают его со вниманием.