Алла Зубова - Под знаком Стрельца

Вот, к примеру, он был очень требователен к данным ему обещаниям. Не ценил никакие расписки, только слово. И сам в этом безупречен, железно твёрд. Однажды в поездке поэт обращается к Лавуту с просьбой дать ему взаймы пять тысяч рублей. Сумма по тем временам астрономическая. Павел Ильич смущён: ведь её надо выдать из казенных денег, а мало ли что может произойти в чужом городе… Маяковский объясняет, что перед отъездом из Москвы обещал Лиле Брик выслать ей такую сумму. Она об этом напомнила телеграммой. Он даёт слово, что отдаст долг в трехдневный срок. Отработает сверхурочно. Деньги немедленно были отправлены. Долг он вернул, как и обещал.

Сколько раз прибывали в город после плохой дороги, бессонной ночи, а по программе три выступления, каждое из которых длится не менее трех часов. И ни одного срыва!

Маяковский склонен к простуде. После сквозняков в холодном вагоне часто болело горло. Не было чистоты и силы в голосе, а микрофонов тогда не знали. Выступления не отменялись ни в коем случае. Поэт над собой шутил, извинялся и просил аудиторию вести себя потише.

Уважал пунктуальность и сам не позволял никаких опозданий. К назначенному часу выступления мог добираться любым способом: попутным грузовиком, скорой помощью, извозчиком, а то и вовсе бегом. Правда, было несколько случаев задержки выступления, когда сам поэт был затерт толпой слушателей, как ледокол во льдах.

Со своими знакомыми, попутчиками и даже незнакомыми людьми он был предельно учтив, подчёркнуто вежлив, внимателен. Но решительно не терпел, когда ему мешали работать. Лавут вспоминает, как однажды они отчалили на пароходе из одесского порта, а им навстречу шел пароход, на борту которого блестело: «Теодор Нетте».

Маяковский радостно вздрогнул, обнял плечи Лавутика: «Смотрите! Я хорошо знал Нетте человеком! А вот теперь вижу его пароходом!». И замолчал. Весь день был сосредоточен, молчалив. В Ялте, куда они прибыли, навалилось много работы, вопросов, которые нужно срочно решать. Как-то раз вечером Лавут ищет Маяковского по неотложному делу. Его нигде нет. Вдруг уже к полуночи Павел Ильич заметил силуэт на террасе гостиницы. И вдруг резкий, раздраженный голос Маяковского остановил его: «Не мешайте! Я занят!». Лавутик тихо удалился. Утром, встретившись, Маяковский извинился, сказал, что до рассвета ходил по ялтинскому берегу. Закончил стихотворение, посвященное Теодору Нетте.

Владимир Владимирович был не только учтив и вежлив, он был сердоболен. Вот ему предстоит выступать в костнотуберкулёзном санатории. Больных в специальных кроватях вывезли на площадку перед зданием. На ступенях — Маяковский, готовый читать стихи по заявкам. Просят: «Сергею Есенину». Поэт читает и в середине текста делает короткую паузу. Он пропускает строчки: «Это время трудновато для пера, но скажите вы, калеки и калекши, где, когда, какой великий выбирал путь, чтобы протоптанней и легше?». Не счел для себя возможным прочитать это.

Маяковский трогательно относился к детям и животным. Однажды по пути в гостиницу увидели возле киоска с пирожками бедно одетого мальчишку. По всему было видно, что паренек голоден, а пирожок купить не на что. Владимир Владимирович подошел к нему, протянул свой портфель и попросил донести его до гостиницы. Мальчишка неохотно согласился. Но как же он обрадовался, когда, дойдя до места, Маяковский протянул ему крупную купюру. Не подачка, не милостыня, а честно заработанные деньги.

Собак обожал. У него их в разное время было две — Булька и Щеник. Разговаривал с ними, кормил, поил. Как бы ни был занят, непременно прогуливал и давал вдоволь набегаться.

«Человек мифически широкой натуры», — улыбаясь, говорит о Маяковском Лавут, когда вспоминает о его необыкновенно неуёмном гостеприимстве. В свой гостиничный номер он приглашал всех знакомых, а незнакомые молодые поэты, журналисты шли к нему сами. Угощал вином, фруктами, конфетами (которые сам не ел), а если после выступления нужно было спешить на вокзал, то его провожала толпа. Он заводил её в привокзальный ресторан, рассаживал за столиками, сидел до последней минуты, рассчитывался за всех и бежал к вагону, где, волнуясь, его ждал Лавутик.

И еще об одном, касающемся именно его, случае вспоминает Павел Ильич. Было это в Гудермесе. Договорились встретиться перед отъездом прямо в вагоне. Вещи уже разложены по местам, а спутника всё нет. Идут последние минуты. Поезд трогается. В дверях купе громадная фигура с большим свертком. «Это вам подарок ко дню рождения. Чёрная икра. Ешьте сами, и угощайте свою красавицу-жену».

И ещё. Жаль было бы не упомянуть со слов Лавутика о том, каким азартнейшим игроком слыл среди друзей Маяковский. Особенно любил бильярд. С отличным глазомером, левша, он мастерски играл кием, уверенно работал обеими руками. Его высоченный рост позволял владеть всем зелёным полем. Наклонившись, он мог достать даже самый трудный шар и загнать его точно в лузу.

И ещё. Самым любимым его блюдом был компот из свежих фруктов. Приезжая в гостиницу, он вызывал официанта и делал пантагрюэлевский заказ. В номер приносили когда большую блестящую кастрюлю, когда огромный таз с черпаком. Он по-королевски расплачивался и предавался чревоугодию, призывая последовать его примеру всех окружающих.

«А вот, между прочим…»

У Павла Ильича было очень много знакомых среди писателей, артистов, чтецов. Часто знакомство с ними переходило в долгую дружбу. Иногда, рассказывая о прочитанной статье, книге, увиденном спектакле, он вдруг отвлекался от столбовой дороги своего монолога, в тональности его сочного голоса вдруг появлялись игровые нотки. «А вот, между прочим…» — и он одаривал каким-нибудь забавным или трогательным случаем из жизни своих друзей. Приведу здесь очень немногое, да и то, что каким-то образом имеет отношение к имени Маяковского.

Про Игоря Ильинского.У великого артиста судьба так сложилась, что его первая жена не могла иметь детей. Это очень огорчало Игоря Владимировича. Гуляя как-то по парку, он доверчиво изливал свою душу Павлу Ильичу, у которого рос прекрасный сын. «Подумайте только, ведь если бы я был отцом, то вот так же, как теперь мы с вами, мог бы гулять с моим мальчиком, обмениваться с ним мыслями…» «Но, позвольте, Игорь Владимирович, у вас бы могла родиться дочь», — вполне резонно возразил ему Лавут. Нет! Ильинский был согласен только на сына, и категорически не хотел считаться ни с какими случайностями природы.

Жизнь шла своим чередом. Прожита молодость, прожита зрелость, надвигалась старость. Супруга Ильинского, очень обаятельная и умная женщина умирает от сыпного тифа. Игорь Владимирович остается вдовцом. Он в глубокой депрессии, не хочет себя вторично связывать семьей. А судьба связала. Актриса Малого театра Татьяна Еремеева стала сначала его близким другом, а потом и женой. Вскоре она объявила мужу, что ждет ребенка. Всё время ожидания Игорь Владимирович не находил себе места. Счастью его не было предела, когда появился на свет мальчик. И в честь отца Ильинского и в честь Маяковского ребенка назвали Володей. Мальчик был окружен неимоверной заботой. Все его прихоти, желания выполнялись тотчас. Стоило ребенку чихнуть, как поднимались на ноги все светила педиатрии. И что огорчительно для друзей — никаких актерских талантов не выявлялось, но отец боготворил сына и гордился, что он продолжит славный род Ильинских.