Дмитрий Иванов - Банкирша. Шлюха. Примадонна. Книга 2

— Удачно вышла замуж, — ответила Зоя.

— Поздравляю.

Зоя прекрасно понимала, зачем нужен был Сильверу этот разговор. Они могли столкнуться случайно и невольно выдать, что давно знакомы друг с другом. Зое на это было наплевать, а вот Сильверу воспоминания о прошлом были ни к чему. Ведь это он, будучи теневым владельцем «Золотого века», организовал в ресторане видеозапись скрытой камерой, чтобы заполучить компромат на важных персон. И сейчас Сильверу важно было предупредить бывшую компаньонку, что ворошить прежние дела не стоит.

Но Зою словно черт толкал под локоть:

— Скажите, господин…

— Марьямов, — подсказал Сильвер.

— У вас, господин Марьямов, случайно нет брата-близнеца?

— У меня никого нет. А почему вы спросили?

В голосе Сильвера зазвучал металл, и Зоя решила, что игру пора кончать. Сильвер был опасней кобры, уж Зоя-то это знала.

— Да нет, ерунда… — Она постаралась улыбнуться. — Показалось просто. Не обращайте внимания. Это на меня шампанское так действует.

— Осторожней надо, Зоя Павловна, — процедил Сильвер. — Тем более вам есть что терять!..

Он сделал шаг назад и растворился в толпе.

Зоя осталась сидеть, словно окаменевшая.

— Что с тобой? — раздался рядом голос Басова. — Привидение увидела?

— Вот именно, — сказала она.

Идти на похороны Зернова Жанна отказалась наотрез.

— Ты просто обязана пойти! — настаивал Тимур. — Ведь мы благодаря ему познакомились. Он вообще был классный мужик и много для тебя сделал. Напомнить?…

Зернов и в самом деле протянул руку Жанне Арбатовой, когда она была практически никем. На свой страх и риск он дал ей сольный концерт в Театре эстрады и не позволил его сорвать, когда по телефону сообщили, что в театре заложена бомба. Предупреждение оказалось ложным, но телефонный интриган обнаружился потом. А в тот момент Зернов этого не знал.

На том памятном концерте Тимур впервые услышал Жанну, и с той поры началась их личная история.

Словом, Жанна вместе с Тимуром поехала на Ваганьковское, где впервые после долгого перерыва увидела всю эстрадную тусовку. Для светской болтовни случай был неподходящий, поэтому Жанне удалось избежать неловких ситуаций и трудных объяснений.

Но через пару дней выяснилось, что все звезды решили дать в Театре эстрады концерт в память о Зернове. Участие Жанны Арбатовой подразумевалось само собой.

Это для нее было уже слишком. Она не могла выйти на сцену в звездном концерте, чувствуя себя обманщицей.

— Не могу, хоть режьте! — сказала Жанна Боре Адскому.

— Но это же неприлично, Жанночка! — ужаснулся Боря. — Тебя не поймут.

— Пусть не поймут!

— Да всего пару песен спеть! Ну хотя бы одну!

— Боря, ты же сам видишь, что я не звучу как надо!

— Господи! всплеснул руками Адский. — О каком звуке речь? Концерт пойдет под фанеру!

— Арбатова никогда не открывала рот под фонограмму, — напомнила Жанна.

— Так ведь телевидение будет снимать! Ты же знаешь, они только фанеру признают!

И Жанне пришлось сдаться.

Изображать пение под фонограмму не требовало особых усилий, главное — попасть в синхрон, но все равно накануне концерта Жанна провела бессонную ночь. Ощущение надвигающейся катастрофы не покидало ее.

И не зря.

Катастрофа произошла на втором куплете. Что-то там замкнуло на режиссерском пульте, и в зале вырубился звук. Музыканты замерли. Жанна так и осталась стоять с открытым ртом. После маленькой паузы в зале раздался недовольный шумок, кто-то засмеялся.

Большего позора нельзя было себе представить. Жанна готова была умереть на месте. Она понимала, что ей нужно немедленно уйти со сцены, но не могла шевельнуться.

И тут с ней произошло что-то необъяснимое. Она вдруг ощутила себя настоящей Жанной Арбатовой. А уж настоящую Арбатову ничто не могло вышибить из седла.

— Вот оно как бывает! — с усмешкой сказала Жанна в микрофон — Народ не обманешь.

Зал мгновенно притих в ожидании.

— Подключайте, ребята, ваши бандуры, — обратилась Жанна к музыкантам. — Начнем по новой. И на этот раз без туфты!..

Ее слова были встречены громом аплодисментов. Но Жанне уже было все равно. Она почувствовала себя в родной стихии, и когда наконец зазвучала живая музыка, к микрофону подошла действительно Неподражаемая.

Ее не хотели отпускать после одной песни. И после второй тоже. И после третьей…

Конечно, успех пьянил Жанну, но главная радость была в другом. Она поняла, что память вернулась к ней так же внезапно, как и исчезла.

Сонная девица в окошке «до востребования» так вяло перебирала пухлую пачку писем, что он чуть не заорал на нее. Но привлекать к себе внимание было нельзя. Конечно, его новое лицо после пластической операции в Италии было неузнаваемо, но звериная осторожность никогда не покидала его.

— Котов? — наконец спросила девица, словно перед ней не лежал раскрытый паспорт с этой фамилией.

Олейник кивнул и жадно вырвал из рук девицы целых три конверта. Во всех трех были листки с одним и тем же номером телефона. Новым номером Миледи.

Отыскав будку автомата, Олейник, не опуская в прорезь жетон, начал медленно набирать номер — и вдруг почувствовал, что волнуется. Он и не помнил, когда волновался в последний раз. Он не терял хладнокровия даже там, в Италии, когда обнаружил, что его самым наглым образом «пасут»…

По собственному опыту Олейник знал, что резкие движения и финты необходимы только тогда, когда тебя взяли на мушку. Во всех остальных случаях дергаться противопоказано. Наоборот, следует сделать вид, что все в порядке, не теряя при этом бдительности.

Вот почему, обнаружив за собой слежку на пути из Формии в Минтурно, Олейник не ударился в бега, а как ни в чем не бывало с утра повел Миледи на пляж. Ей давно хотелось полетать над морем на парашюте.

Двоих взрослых парашют поднять не мог, поэтому пляжные инструкторы усадили одну Миледи на сплетенное из крепких ремней сиденье, и быстроходный катер с ревом начал набирать скорость. Трос, соединяющий катер с парашютом, натянулся и потащил за собой восторженно визжащую Миледи. Надувшийся парашют поднимал ее все выше и выше над волнами Тирренского моря. Через двадцать минут она должна была вернуться.

Олейник стоял у кромки прибоя, провожая взглядом улетающую Миледи.

— Не страшно отпускать такую красавицу? Вдруг не вернется?

Эта фраза, сказанная по-русски с едва заметным акцентом, прозвучала за спиной у Олейника.

Он мгновенно напрягся, почувствовав опасность, и медленно повернул голову. Загорелый до черноты незнакомец в одних плавках с улыбкой смотрел на него.

— А что, такое случается? — спросил Олейник, изучая взглядом незнакомца.