Алиона Хильт - Любовь с немецким акцентом [litres]

– Нет. Я поговорил со воими друзьями, Питером и Мелани, ты поедешь к ним как au pair.

Au pair – это что-то типа няни, которая приезжает из-за границы, живет в семье, занимается детьми, помогает по хозяйству и учит язык. Многие европейские семьи берут себе в дом такого помощника, обеспечивают жильем, питанием, деньгами на карманные расходы и оплачивают языковые курсы. Это получается довольно выгодно, так как няня в той же Германии стоит гораздо дороже.

– А как я получу визу au pair? – не понимала я.

– Я все сделаю! Подам за них анкету, соберу все документы, тебе нужно будет только прийти на собеседование.

Моей маме эта идея сразу не понравилась. Она не понимала, зачем мне ехать к Армину на три месяца в качестве непонятно кого. Схема была действительно мутная, меня это все тоже немного смущало, но другой возможности быть вместе у нас не было.

– Я поеду на Новый год. Ну вернусь если что, не переживай! – отвечала я маме, но сама возвращаться, естественно, не планировала.

– Пусть женится, раз у него серьезные намерения! – Я не узнавала свою маму в этой строгости. Видимо, наученная горьким опытом моих предыдущих отношений, она уже совсем не доверяла иностранным ухажерам.

– Мам, ну ты не понимаешь! В Германии так не принято! Сначала надо пожить вместе… – О том, что Армин официально все еще находится в браке, я умолчала. Мне казалось, что, узнай она эту деталь тогда, она меня ни за что к нему не отпустила бы.

Надо отдать должное, Армин действительно заморочился, и чуть ли не через две недели все документы были собраны, меня пригласили на собеседование для получения трехмесячной визы. Спрашивали, где я познакомилась с семьей, почему именно меня выбрали, чем я занимаюсь в Петербурге. Мое положение было достаточно шатким: в тот период я не занималась по документам ровным счетом ничем, Питера и Мелани я лично не знала, да и вообще учить немецкий не очень-то и хотелось. Конечно, на собеседовании я озвучила другую версию: познакомились мы в отеле в Турции, я безумно люблю их детей, мечтаю узнать получше немецкую культуру, на работу планирую устроиться в папину гостиницу по возвращении. Визу мне дали через неделю, и чуть ли не на следующий день я уже стояла с большим чемоданом в Пулково, не давая бабочкам в моем животе вырваться наружу. Я дико нервничала, но была настроена решительно: «Была не была, лучше сделать и жалеть, чем наоборот!»

Я летела встречать Новый год вместе с любимым, а все остальное было не важно.

Новый год в Германии, в отличие от России, праздник неважный и несемейный. Обычно с размахом немцы празднуют католическое Рождество, а в новогоднюю ночь либо идут на гулянья, либо приглашают домой друзей, либо просто взрывают петарды на улице. По телевизору показывают какие-то рестроспективные программы или музыкальные чарты. Я прилетела аккурат накануне с чемоданом, полным презентов, и большими надеждами на будущее. Мне казалось, что теперь я буду в официальном статусе его девушки, а раз я буду жить у него, его бывшая наконец-то свыкнется с мыслью, что у нас с ним все серьезно. Ох, как же я ошибалась…

Праздновали мы дома у Андреа, и чувствовала я себя не в своей тарелке. Во-первых, потому что не знала традиций и языка, а во-вторых, потому что я чувствовала, что сестра Армина изо всех сил противится тому, что я прочно закрепилась в его жизни. Нет, внешне она была мила и приветлива, но, зная, что они с Юлией подруги, я представляла, о чем могут быть их разговоры.

Когда часы пробили полночь, Андреа подошла ко мне с бокалом и сказала:

– Добро пожаловать в семью!

– Большое спасибо, – ответила я, но меня почему-то передернуло.

Сославшись на усталость, я попросила Армина пойти спать пораньше.

– Да, пойдем, я тоже не собираюсь пить до утра, в отличие от Питера, мужа Андреа.

В этом мы с ним были похожи: я никогда не любила шумные вечеринки и алкоголь, для меня было важнее вовремя лечь спать, и было абсолютно все равно, новогодняя это ночь или какая-то другая, ведь наутро будет очередной самый обычный день.

В Новый год мы вступили как пара, и от осознания этого у меня по всему телу разливалось приятное ощущение какой-то стабильности и важности. Его съемная квартира внезапно стала «нашим домом», и я с полным правом смогла разложить привезенные вещи по полкам, ведь теперь я там жила.

Армин не забывал регулярно напоминать о том, что он меня любит, он не пропускал ни единой возможности сказать мне об этом. Готовила ли я ему борщ, гладила ли я белье или просто сидела за компьютером, я постоянно слышала «Я тебя люблю», такого проявления чувств у меня никогда не было. А еще он любил подходить сзади и обнимать меня за плечи.

Проблемы начались тогда, когда закончились выходные. Свободное время – это всегда концентрация позитива, мы стараемся провести время с любимыми и уделить им внимание. Когда Армин прилетал ко мне в Петербург, он был свободен от деловых встреч, телефонных звонков и бизнес-проектов, у меня же была работа и учеба, которую я максимально старалась отодвинуть на второй план – на пару дней это не составляло труда! Приехав в Германию на несколько месяцев, я обнаружила, что кроме домашнего хозяйства мне заниматься абсолютно нечем! Армин жил в маленьком городке, где даже до ближайшего продуктового магазина нужно было проехать восемь километров, а автобус ходил раз в полтора часа. Ни друзей, ни занятий у меня не было, как не было знаний языка и разрешения на работу. Конечно, я готовила и наводила порядок по нескольку раз на дню, но с моей деятельной натурой это было сродни заключению в одиночной камере. Армин весь день работал, да еще и из дома! Если вы думаете, что это хорошо, вы сильно ошибаетесь! Мне нельзя было ни смотреть телевизор, ни слушать музыку, ни даже кипятить чайник, ибо посторонние звуки мешали его телефонным переговорам! Телефон мог зазвонить в любой момент, и у меня было такое чувство, что он разговаривает по нему круглые сутки! Чтобы хоть как-то развлечь себя, я ходила в лес гулять с Бакари. Я ненавидела и прогулки, и сидеть в четырех стенах. Как я ни пыталась объяснить Армину, что эта жизнь не для меня и что скоро я завою на Луну, он не понимал!

В месте, где мы жили, есть одна интересная традиция, и называется она «Карнавал». Не знаю, как вы, но я при слове «карнавал» думаю о ярких открытых костюмах и самбе на улицах Рио-де-Жанейро. Представьте и вы это пестрое и веселое шествие разнаряженных жителей, перенесите его в холодный февраль в Северную Рейн-Вестфалию, добавьте немецкое пиво и задорные песенки, и получится примерно то, что возводится в культ в двух соседствующих городах – Кельне и Дюссельдорфе.