Николь Уильямс - Падение

– Хочешь сказать, у всех бывают такие взлеты и падения, как у нас с Джудом? – спросила я, делая глоток кофе. – Ведь если так, то люди, наверное, предпочли бы жить в одиночестве…

– Люси, ты очень страстная и эмоциональная натура. И Джуд тоже. Чего тогда ждать от ваших отношений? Все ваши взлеты и падения, само собой, накладываются друг на друга. Суммируются, множатся. – Она снова взяла кофейник. – И да, многим проще жить без любви, чтобы не приходилось переживать за другого человека.

Мама налила нам обеим кофе и снова села. Если она разойдется со своей лекцией, так мы уговорим весь кофейник.

– Не будь любви, жизнь стала бы намного проще, и ты всегда знала бы, чего ждать от завтрашнего дня. – Мама выдержала паузу, глядя в окно, где уже понемногу светало. – Но ты всегда была бы одна.

– Значит, по-твоему, я должна быть с Джудом, лишь бы не оставаться одной? – спросила я, приподняв брови.

– По-моему, ты должна вернуться к нему, если чувствуешь, что готова быть рядом с ним, даже когда весь мир против. Ты ведь согласна, что все хорошее с ним перевешивает все плохое?

Я ерзала на стуле, не в силах усидеть на месте. В голове после стольких недель тревоги и неопределенности наконец созрело решение.

– И давно ты стала фанатом Джуда? – спросила я с улыбкой.

Мама проделала долгий путь – от лютой ненависти при первой с ним встрече через неприязнь до смирения. И я даже не заметила, когда она успела проникнуться к нему добрыми чувствами.

– Когда он снова и снова доказывал тебе свою преданность, – коротко ответила она. – Я готова простить мужчине все его былые ошибки, нынешние недостатки и будущие промахи, если его любовь ко мне сродни религии. – Она вздохнула. – А Джуд любит тебя именно так. Просто раньше я этого не замечала. Так что материнское благословение вы, считай, получили.

Я не ответила, погрузившись в свои мысли. Надо же, ведь я и не пыталась посмотреть на вещи под таким углом. Прежде я слишком зацикливалась на причинах, по которым нам с Джудом не стоит быть вместе, и совсем не замечала противоположные. А теперь, прозрев, поняла: наши отношения стоят любых трудностей!

– Легче не стало? – спросила вдруг мама, заставив меня вздрогнуть.

Я совсем отключилась от реальности. Медленно выдохнула, избавляясь от последних сомнений.

– Наоборот… Спасибо, мама. За кофе. За то, что выслушала. И за совет.

– Всегда пожалуйста. – Она приподняла бровь. – Так почему же ты до сих пор здесь?

У меня округлились глаза. Я не ослышалась? Мама махнула рукой.

– Иди уже к своему мужчине. Раздели с ним горе и радость.

ПОЛЕТЫ ВО ВРЕМЯ ПРАЗДНИКОВ имели свои плюсы. Желающих путешествовать было мало, и я запросто обменяла билет на ближайший рейс через час. А когда поведала свою грустную историю пожилой даме за стойкой, та сочувствующе улыбнулась и зарегистрировала меня в первом классе. Рядом с моим выходом стоял кофейный автомат, поэтому к началу регистрации я накачалась кофеином по уши и была готова взорваться от перенапряжения.

Первый класс и впрямь оказался выше всех похвал – теперь понятно, почему люди так сюда рвутся. Кресла раза в два шире обычных и раз в десять удобнее. Бортпроводницы прибегают по первому же щелчку пальцев. Идеальное времяпрепровождение на высоте. Однако я весь полет нервно притопывала ногой.

Когда мы наконец приземлились в международном аэропорту Сиракьюс Хэнкок, из самолета я выскочила первой и со всех ног рванула к выходу. Надо любой ценой успеть на стадион – до матча оставалось меньше часа.

– На стадион, пожалуйста, – задыхаясь, выпалила я таксисту. – Мое счастье висит на волоске, поэтому умоляю, поскорее! Плевать на штрафы, лишь бы целыми доехать.

Водитель обернулся. Его лицо показалось знакомым.

– И почему вы всегда так торопитесь? – спросил он, поправляя очки на носу. – Не хотите хоть разок насладиться поездкой?

– Потом как-нибудь, – ответила я, вознося хвалу небесам за то, что послали мне именно этого таксиста. В прошлый раз он довез меня в рекордные сроки, надеюсь, и сегодня не подкачает.

Тот усмехнулся, трогаясь с места:

– И куда же вы так спешите?

– Извиниться перед любимым. Если эта желтая колымага будет быстрее шевелить колесами!

Таксист расхохотался, откинувшись затылком на подголовник.

– Вам повезло – люблю сильных женщин, – сказал он, прибавляя газу, и желтая колымага рванула вперед.

Машины и здания слились в одно пятно, так что мне даже стало немного страшно. Теперь, когда жизнь обрела смысл, я стала больше ее ценить. Наконец водитель притормозил у билетных касс; я сунула ему несколько купюр и выскочила из машины.

– Вы просто бог дорог!

Тот усмехнулся, словно я озвучила давно известную истину.

– Удачи! – крикнул он вслед.

Я набрала полную грудь воздуха, зная, что другого шанса перевести дух уже не будет, призвала на помощь всю свою смелость и вверила судьбу року. Развернулась на каблуках и поспешила к кассе, где сидел мой любимый билетер.

– Мисс Люси! – просиял тот. – Уж думал, вы не придете. Немного опоздали, да? – покосился он на часы за плечом.

– Как вы сегодня себя чувствуете, Лу? – спросила я, зная, что мой план без его помощи провалится.

– Артрит немного замучил. А так бодр и свеж, как в день своего рождения.

Я украдкой выдохнула:

– Здорово! Лу, окажете услугу?

Тот удивленно вскинул брови, покосился на своих коллег и, озорно блеснув глазами, облокотился на стойку:

– Надеюсь, что-то интересное?

Я покрылась потом с головы до ног. Сердце бешено колотилось, норовя вырваться из груди. Ноги подгибались, да и все тело готово было выйти из-под контроля, если бы не моя решимость, несмотря ни на что, добиться своего.

– Времени у вас будет мало, – шепотом предупредил Лу, вручая беспроводной микрофон.

– Мне много и не надо, – отозвалась я, отбивая ногой дробь: в отличие от аэропортов, футбольные трибуны на Новый год забиты до отказа, и мне предстоит через пару минут туда выйти.

«Вот блин», – только и крутилось в голове. Надеюсь, когда я окажусь на поле с микрофоном в руке, то буду более красноречива.

– Умеете обращаться с этой штукой? – тревожно спросил Лу, глядя, как микрофон выскальзывает из моих потных ладоней. К длинному списку задач: не споткнуться, не хлопнуться в обморок, не сморозить какую-нибудь глупость – добавилась еще одна: крепко держать микрофон.

– Нажать эту кнопку, – сказала я дрогнувшим голосом. – Поднести ко рту. И постараться не разрыдаться как дура.

Лу ласково улыбнулся.

– А я люблю, когда не стесняются выражать эмоции. – Он приобнял меня за плечо. – Моя жена была из таких, и – клянусь! – этим покорила. Всегда говорила то, что думает, не фильтруя. – Карие глаза заблестели. – Пять лет уже прошло со дня ее смерти, а я до сих пор по ней скучаю…