Дэвид Юн - Весь мир Фрэнка Ли

Мы заказываем еще по какао и картофелю фри. Мы вообще не смотрим на телефоны. Я знаю, что до оговоренного с Джо времени возвращения домой у меня есть по меньшей мере час. Мы с Джо решили, что на всякий случай, чтобы не спалиться, возвращаться домой будем приблизительно в одно и то же время. Вскоре работники кафе начинают ставить перевернутые ножками вверх стулья на столы. По пути домой мы с Брит высовываем руки, будто крылья, из окон машины и ловим ладонями воздух.

– Если будем держать руку под правильным углом, то машина взлетит, – шучу я.

– Я стараюсь, как могу, – отвечает она со странным смехом, который слегка напоминает плач.

– Взлетаем, взлетаем, – кричу я.

Перед красной дверью (теперь я точно вижу, что она красная, а не коричневая), прямо у металлического собачьего зада, мы целуемся в последний раз. Потом я сбегаю по ступенькам, не поскользнувшись и не упав.

Я приезжаю домой и оставляю машину на улице. Я не хочу громыхать дверью гаража и будить родителей. В коридоре я снимаю обувь и аккуратно ставлю ее параллельно обуви мамы с папой на блестящем полу из коричневой плитки. Зайдя в свою комнату, я замечаю, что кто‐то заботливо оставил включенным ночник, чтобы я не плутал в темноте, и подготовил для меня кровать. Я падаю в постель и уже начинаю засыпать, но вдруг вспоминаю, что надо отправить одно короткое сообщение.

«Подтверждаю. Вернулся на базу». – «Я тоже на базе. И уже в кровати», – отвечает Джо. «Как вечер?» – «Очень круто, – отвечает Джо. – Чувствовала себя Золушкой, которая осталась на балу после двенадцатого удара». – «И ты не превратилась в тыкву!» – «Ха! Как там Б?» – «Бомбически, – отвечаю я. – Идеальный вечер». – «Тогда ура!» – «Ура!»

Джо отправляет мне гифку, где два футболиста пытаются дать друг другу пять, но промахиваются и вместо этого одновременно лупят друг друга по лицу.

– Спокойной ночи, Джо, – бормочу я и засыпаю безмятежно и глубоко.

На следующий день в Магазине я совершенно бесполезен. Я забываю положить покупки в пакеты, неправильно отсчитываю сдачу и смотрю мимо покупателей.

– Кошмар, – говорит папа, радостно посмеиваясь. – Ты находиться в состоянии так называемый постоянный отвлечение.

Но он на меня не злится, ничего такого. Он все смеется и смеется, потому что считает, что я встречаюсь с Джо Сонг.

Ночью мы с Брит переписываемся, но совсем недолго, и заканчиваем раньше, чем можно было бы предположить. Такое чувство, что мы откладываем разговоры на понедельник, чтобы пообщаться в школе лично. Так что я желаю Брит спокойной ночи и достаю из жестяной коробочки подарок ее отца. Это небольшая бобина со старой пленкой. Я аккуратно вставляю ее в мой старый переносной двухкатушечный Sony (у меня целая коллекция звукозаписывающего оборудования) и начинаю оцифровывать понравившиеся мне фрагменты записи. В какой‐то момент я слышу голос мамы Брит и визг тормозов поезда метро.

– Посмотри на этих двоих, – говорит мама Брит.

– Снимете номер, – отвечает мужской голос.

Это папа Брит.

– Интересно, а мы такие же? – спрашивает она.

– Ну, я очень надеюсь, что да, – отвечает папа Брит.

Мама и папа Брит говорят почти так же, как мы с ней сейчас. Интересно, думаю я, а как разговаривали мои мама с папой, когда папа только начал ухаживать (как выразился папа Брит) за ней? Такой записи нет, а если бы она и существовала, то была бы на корейском. При желании можно было бы перевести. Но тогда она звучала бы совсем иначе.

Начинается понедельник. На алгебре Брит роняет свой ластик, и я быстро его поднимаю.

– Спасибо, – говорит она. Ее глаза горят.

– Пожалуйста, – отвечаю я.

– Какие вы милые друг с другом, – замечает мистер Софт с таким удивленным выражением лица, словно кто‐то пукнул, но запахло почему‐то розами. – Ну ладно, теперь краткая история того фарса, который называют схоластическими тестами.

Урок оканчивается. Я с нежностью смотрю на Брит, и она смотрит на меня до тех пор, пока не исчезает за углом.

– Amore, – говорит Кью и хлопает в ладоши. – Ну так вот. В Кровавом замке все закончилось плохо. Маг Пола Олмо погиб.

Я смотрю на Кью. Смерть персонажа – это серьезно и в отличие от компьютерных игр навсегда.

– Да ладно! Что случилось?

Кью пожимает плечами:

– Стал слишком жадным. Он нас обманывал, подменял наши драгоценные камни фальшивками и думал, что никто не заметит. Но это все‐таки заметили.

– Неужели Пол так делал?

Пол относил потерянные бумажники в бюро находок. Пол не воровал.

– Мы поставили ему ультиматум: сражайся с нами или покончи жизнь самоубийством, чтобы сохранить остатки чести.

– Божечки!

– Нам только кажется, что мы знаем человека. – Кью дышит на очки, чтобы протереть стекла.

Я уже придумал дюжину прекрасных, как драгоценные камни, метафор, но в ответ просто смеюсь. Вдруг от толпы отделяется Джо Сонг. Она ест из пакета гигантский виноград. Я знаю этот сорт. По-корейски он называется wang-podo. Wang – это «большой», а podo – это просто «виноград». Корейцы почему‐то очень любят гигантский виноград. Джо показывает мне язык и запускает в меня виноградиной. Шмяк! – виноград попадает прямо в шею.

– Блин! – говорю я со смехом.

– Ха-ха-ха-ха-ха! – смеется Джо.

Я поднимаю виноградину и бросаю в нее. Она отбегает с криком «А-а-а-а-а-а!». Но потом оборачивается, чтобы улыбнуться мне. Кью вопросительно смотрит на меня:

– И что это было?

– Ну… – начинаю я, подбирая слова. – Она друг семьи, понимаешь? Мы общаемся на Сборищах. А тут как‐то разговорились, и выяснилось, что она суперклевая.

– Ага-а-а, – отвечает Кью, не меняя выражения лица.

– Рот закрой, – говорю я ему. – Мозги простудишь.

Чуть позже мы едем к нему домой. Я за рулем. На ужин обещают курицу тетраззини, только есть мы ее будем с острым луизианским соусом, потому что без приправы эту гадость есть могут только младенцы.

– Так, значит, тебе нравится Брит, – задумчиво замечает Кью.

Легким движением руля я заставляю машину чуть петлять из стороны в сторону на дороге.

– Да, мне нравится Брит, – отвечаю я.

– А чего там у тебя с Джо происходит?

– Мы с Джо близкие друзья, – говорю я. – Просто до недавнего времени я не осознавал, насколько близкие.

– То есть вы недавно подружились и теперь очень близкие друзья.

– Типа, да.

Его телефон вибрирует, но Кью не обращает на это внимания.

– Так почему ты не сказал раньше?

Слова Кью начинают скакать у меня в голове, как мячики для пинг-понга. «Почему ты не сказал раньше? Почему ты не сказал? Почему?»

Надо все рассказать Кью. Я не должен обманывать его насчет моего… обмана.

– Слушай, – говорю я. – Мне нужно кое‐что рассказать тебе про нас с Джо. Скажем так: у нас особые отношения. С бонусами.