Анастасия Вечерина - Исповедь мотылька

Мне хотелось отдать ему всю себя, без остатка. Хотелось сделать его самым счастливым на свете… И вправду просто схожу с ума, когда мы вместе!!!

…Он лежит рядышком, положив голову мне на грудь… Я обхватила его руками и прижала к себе… самого близкого и родного…

— Лёль… ты любишь меня?

…я прижалась к нему, отчего-то затрепетав, как листочек на ветру… и не смогла ответить.

— А все-таки?

— Это сложный вопрос… Помнишь, ты когда-то просил не влюбляться в тебя? Я изо всех сил пытаюсь… стараюсь, чтобы не… А ты хочешь, чтобы это все-таки произошло?

— Это сложный вопрос…

Ну вот. Вернулись к тому, с чего начали. Но мне почему-то сейчас все это не важно. И я просто обнимаю его, прижав к себе. Никуда не отпущу. И никому не отдам. И все у нас будет хорошо!

Потом были еще какие-то слова, какие-то истории… Мы о чем-то говорили — долго, увлеченно. Но я не помню — о чем. Помню только, что в какой-то момент он вдруг сказал, что заберет меня и присвоит — всю, без остатка…и я буду только его…

— И что ты со мной будешь делать?

— Любить…

… неужели?

Но почему-то всегда в самые нежные, самые нужные и важные моменты врывается уже немного подзабытая реальность. Ему уже давно пора бежать на работу… Он и так пробыл со мной больше четырех часов, а ведь отпросился только на пару часиков по какой-то там служебной надобности. А мне пора в институт…

Но я не хочу его отпускать. Не хочу, чтобы он уходил. Я встала в дверях, загородив их, и одновременно понимая всю глупость и безнадежность этого жеста… Все равно ведь сейчас сама отойду, сама пропущу его и сама же закрою за ним дверь…

Но еще хоть одну секундочку вместе, еще один поцелуй!

Он ушел. Я упала на кровать, которая еще хранила его запах и даже не до конца отдала тепло его тела… Невыносимо! Запах есть, а его нет…

И тут вдруг позвонил и сказал, что забыл отдать мне мой портрет, который он нарисовал накануне. И что сейчас стоит на остановке, но если я потороплюсь, то еще успею… Я обрадовалась, за пять минут сделала все оставшиеся дела, оделась, и прибежала к нему.

— Я уже успел по тебе соскучиться!

А я просто прижалась к нему и счастливо улыбалась. Даже говорить ничего не хотелось. Просто стоять вот так, рядом с ним, обнимать его, слушать его голос, целовать его, и чувствовать себя самой счастливой на свете…

Он показал мне портрет. Как и в первый раз я на мгновение обомлела — как же красиво! Но уже через минуту забыла про все портреты на свете. Я просто закрыла глаза, прижимаясь к нему, и у меня кружилась голова…

Но он все равно уехал. А я пошла в универ. И весь день одногруппницы спрашивали: «Что с тобой сегодня? Ты такая счастливая!»

А я не смогла ответить…

Просто ходила по коридорам и глупо улыбалась всему. Лестнице, подоконникам, цветочным горшкам на окошке. Как дурочка…

…Но ты же и сам знаешь ответ на свой вопрос? Правда, милый?

Вы были когда-нибудь счастливы? По-настоящему? Так сильно, что хочется остановить мгновение и наслаждаться им вечно?

Впрочем, в такие мгновения мы вряд ли задумываемся о чем-то подобном. Чаще мы даже не замечаем их, не обращаем какого-то особого внимания, стремясь прожить их полно и насыщенно. И лишь потом, когда все это уже позади, когда прошло и, скорее всего, утеряно безвозвратно, мы вдруг понимаем: «А ведь тогда, пожалуй, я был счастлив! Только как-то не думал об этом. Стремился к чему-то еще… А куда, к чему? Чего мне не хватало?»

Так уж устроен человек — ему всегда кажется, что есть на свете что-то лучшее, чем то, что мы имеем. И потому мы редко задумываемся о том, что счастье, возможно, сейчас здесь, с нами, а мы бежим куда-то еще.

Да и что такое счастье? Каждый ответит на этот вопрос по-своему, но общим будет только одно — чаще всего мы осознаем его, лишь когда потеряем. Пока у вас есть руки и ноги, вы вряд ли задумываетесь о них, чаще всего даже не вспоминаете подолгу. Но стоит вам потерять хотя бы одну из них, как потеря мигом прочувствуется, и, наверное, вы решите, что иметь ее — счастье! Но ведь это счастье было с вами ежедневно, а вы его даже не замечали…

Счастьем могут быть любые ощущения. Солнечный луч, пробравшийся в вашу комнату на рассвете — разве не счастье? Особенного если он, разбудив вас, уютно устроился на плече того человека, что еще спит в ваших объятиях, тихо посапывая, а вы улыбаетесь (чуть-чуть, уголками губ), глядя с нежностью на его умиротворенное во сне лицо…

Счастьем может быть один-единственный вздох. Вздох, который вы долго задерживали, чтобы не потревожить того, кто заснул у вас на груди. Разве это не счастье?

Счастьем могут быть несколько минут тишины. Когда вы кладете голову в ложбинку у плеча любимого, доверчиво прижавшись к нему, и долго-долго просто молчите, вслушиваясь в стук родного сердца.

И ваш сегодняшний утренний поцелуй (осторожный, нежный и бережный, чтобы не разбудить), после которого из этого мира исчезнет все, кроме звука его дыхания — это тоже счастье. Для вас и для него. Пусть даже он сейчас спит и не знает об этом. Для счастья необязательно просыпаться…

А просто улыбка на лице прохожего, идущего тебе на встречу? А радуга на рассвете? А теплый дождик весной? А прохладный ветерок во время летнего зноя и прогулка по осеннему парку? Разве все это — не счастье? Все те моменты, которые надо просто уметь замечать, и тогда счастье станет вашим вечным спутником?

Хотя нет, наверное, это как-то непорядочно — владеть счастьем вечно, не пуская его к кому-то еще. Счастье нельзя запереть, нельзя приковать на цепи, рано или поздно оно все равно уйдет, уйдет к другим, которые тоже ждут. Уйдет, чтобы мы почувствовали — каково это, жить без него. Уйдет, чтобы когда-нибудь возвратится вновь. Если мы будем его достойны. Потому что «ждать счастья» и «заслужить счастье» — две разные вещи.

Не потому ли мы так завидуем порой счастливым и так хотим у них это счастье отобрать? Потому что не смогли его удержать сами? Вот, например, как я с Лёлькой…

Чёрт, как же больно и обидно порой признаваться в собственном эгоизме и малодушии! Но ведь себе-то не соврешь… И, если только человек не совсем душевно слеп, то он, как правило, рано или поздно признает, что за его красивыми словами и пафосными обвинениями крылась лишь обычная зависть к тому, чего ты не смог добиться сам.