Анонiм (Гор Грит) - Спящий бог 018

Ключ — собрать воедино критическую массу проснувшихся людей.

Осталось понять, как собрать таких людей. Привлечь материальными ценностями их невозможно. Единственное на что они пойдут — на цель, тянущую на смысл жизни. Для смертного человека такая цель — преодоление смерти. Все остальное вторично хотя бы потому, что для всего остального нужно быть в наличии. Даже если вы готовы погибнуть за счастье народное, чтобы достигнуть его, нужно быть живым. Все существует только для существующих. Для не существующих — ничего не существует.

Я не знаю глубину программы, и потому могу предположить, что преодоление смерти предусмотрено ею. Тогда бессмертие достигается в рамках нашего мира. Но не исключено, что программа запрещает такой результат. Тогда решение за рамками мира.

Из моего взгляда на мир следует, что в основании существования лежит программа. Добравшись до нее, можно изменить параметры. Чтобы представить, о чем речь, вообразим компьютерный мир, в программе которого записано, что минимальная единица — кирпич. Из него состоят блоки, из блоков здания, из зданий города, государства и в итоге планета. Можно разрушить компьютерную планету, государство, город, здание. Последнее, что можно расколоть — блоки на кирпичи. Дальше пойти нельзя.

Кирпич не колется не потому, что он из какого-то абсолютно прочного материала, а потому что он — минимальная единица. Чтобы расколоть его, нужно оперировать не с видимым на экране объектом, а с невидимой программой. Нужно перепрограммировать ее и создать в ней понятие «часть кирпича». Только после этого компьютерный кирпич можно расколоть на части. Пока программа не изменена, кирпич расколоть невозможно.

Аналогично и с нашей целью — чтобы отключить таймер, запускающий процесс старения и смерти, нужно оперировать не со стареющим объектом, а с программой. Там лежит решение задачи. Все усилия в рамках объекта похожи на попытку расколоть кирпич.

Дальнейшие действия характеризуются формулой «война покажет план». Пока ясно только одно — нужно собирать указанный тип людей на максимум, мыслимый смертными — на преодоление смерти. Я не вижу большей цели, чем преодоление смерти. Покажите мне более высокую цель, и я переключусь на нее. «Уничтожьте мои желания, сотрите мои идеалы, покажите мне что-нибудь лучше, и я за вами пойду» {128} 128 Ф. Достоевский «Записки из подполья» .

Цель обозначена. Осталось найти способ. Начинаю поиск с вопроса, почему львиная доля интеллектуальных и материальных ресурсов направлена против жизни, на военные изыскания, а не сконцентрирована против смерти? Все это очень странно, и без понимания причин конструктивного разговора не получится. Для понимания причины в предельно крупных штрихах изложу историю взаимоотношений человека со смертью.

В первобытный период человек озадачен выживанием — поиском пищи, тепла, безопасности. Им движут только инстинкты и шаблоны. Других мыслей не может быть по той же причине, по какой у вас, когда вы голодны и замерзаете, и кругом опасность, не может быть иной потребности, кроме как защититься от смерти, холода и голода.

На первобытной ступени развития у пещерного человека не было осознания смерти. К мертвым собратьям он относился, как животные к своим мертвецам. Они не понимают, что произошло. У них нет ассоциативного мышления, для них нет завтра, и потому нет смерти. Глядя на мертвого собрата, животное не видит в нем своего будущего.

По мере развития у человека появляется гарантированный минимум безопасности, еды и тепла. Это образует ступень, с которой он делает гигантский рывок вперед — задает вопрос и ищет ответа, что же дальше происходит с умершими людьми.

Сначала человек отрицает смерть в принципе. Он живет в мистической эпохе, где все одухотворено. Не было самого понятия «мертвое». Космос и звезды, вода и земля, леса и реки, растения и животные — для него все было равно живым, но каждое по-своему.

Никто не считал умерших людей мертвыми. Считалось, человек просто сбросил с себя тело, как змея кожу. Но не исчез, а лишь стал невидимым. Это не ослабило его, а сделало сильнее. Считалось, невидимый человек продолжает жить среди видимых людей.

Умерших соплеменников кормили, принося им жертвы, просили о помощи. Вопрос о преодолении смерти перед нашими далекими предками не стоял, потому что не было самого понятия смерти. Была только жизнь, переходящая из одного состояния в другое.

Мистическая эпоха длилась плюс-минус десять — двадцать тысяч лет. Ее сменяет религиозная эпоха, длящаяся несколько тысячелетий. Смерти здесь тоже нет. Но, в отличие от мистической эпохи, умерший человек не остается жить в земном мире. В этот период появляется понятие загробного мира, куда человек попадает после смерти.

На раннем периоде еще нет причинно-следственной связи между земной и загробной жизнью. Шумеры называли загробный мир «Страна-без-возврата». Они считали, что все люди после смерти переходят в эту неземную страну, где влачат печальное существование.

От шумеров через Вавилон эта концепция утверждается в иудаизме. Он признает, что есть загробный мир, но говорит это не прямо, а косвенно. Например, про царя Вавилона говорится, что загробный мир «…пришел в движение ради тебя, чтобы встретить тебя при входе твоем» (Ис. 14:9). Запрет вызывать мертвых «Не обращайтесь к вызывающим мертвых» (Лев. 19:31) указывает, что есть мертвые и, как следствие, есть место, где они находятся и откуда их можно вызывать. Но еще не возникла зависимость загробной жизни от качества земной жизни человека. Теория воздаяния появится позже.

В древних религиях посмертное будущее предопределяло не то, как ты жил, а статус. Например, у инков в высшие сферы попадали только вожди и жрецы. Остальным были предопределены нижние сферы. Исключение составляли принесенные в жертву дети.

Силы природы в этот период получают образы. Если раньше гроз и молний просто боялись, не визуализируя, то теперь видят могучих сверхъестественных сущностей, от которых они исходят. Им нужно поклоняться и приносить жертвы, чтобы задобрить на удачу в охоте и на войне, исцеление от болезней и плодородие. Если не приносить жертву метателям громов и молний, они нашлют засуху, болезни, неудачи и прочие несчастья.

По мере развития общества концепция потустороннего мира усложняется. Во второй половине религиозной эпохи возникает теория воздаяния. Высшие сущности теперь не просто ждут от человека жертв. Они ждут выполнения данных ему правил (заповедей). От этого зависит, куда человек попадет после смерти. Законопослушных боги отправляли в рай — место, лучше земной жизни. Нарушители отправлялись в ад — место, хуже смерти.