Алексей Понедельченко - ПропиСТОны

— Смотри, как тут здорово! Я тут только в детстве была! — восторгалась Серёгина супруга.

Серёга молчал и крутил головой в трёх осях. На потолках висели красивые люстры, огромные коридоры были украшены всевозможной лепниной. Серёге казалось, что прямо сейчас по лестнице спустятся какие-нибудь гусары с дамами в кринолиновых платьях, и начнётся бал.

Следом за ребятами шли ещё две пары. Светкины коллеги привели своих спутников, и Серёга краем уха слышал их разговоры.

— Миш, а ты раньше тут бывал?

— Да, бывал.

— С бывшей поди со своей?

— Да не, в детстве ещё. Классе во втором или в первом.

— Тут так же красиво было?

— А я не помню.

— Что ты вообще помнишь?

— Помню, что на сцене палку кидали.

— А у тебя всё одно на уме…

— Да ты не понимаешь. Там богатырь с драконом выясняли, кто из них сильнее, и бросали палку. Типа кто дальше кинет. Она в одну сторону сцены улетала, а с другой обратно прилетала. И дракон там хохотал, как волк из «Ну, погоди!». Всё, больше ни хера не помню.

Каждой паре достались места в своей части зала. Серёга со Светкой сидели ближе всех.

Из оркестровой ямы звучали звуки настройки музыкальных инструментов. Вокруг шумели сотни людей. Прозвенел последний звонок. Голос из динамиков попросил выключить все сотовые телефоны и пожелал приятного вечера. Откуда-то вышел дирижёр и поклонился под громкие аплодисменты.

Действие началось.

Скрипачи и виолончелисты заработали смычками. Флейты взяли какие-то высокие ноты. Мужчина ударил тарелками. Дирижёр замахал палочкой, жестикулируя подобно Петру Мамонову на «Музыкальном ринге».

На сцене в красивых костюмах появлялись женщины и мужчины, которые громко пели. Серёга пытался разобрать слова, но не мог, и через какое-то время оставил эту затею. Музыка Серёге тоже не зашла, он не был готов вот так вот сразу после «ДДТ» пересесть в кресло оперного театра.

Он нагнулся к супруге и прошептал:

— Света, когда будет конь?

— Не знаю.

— А в программке не написано?

— В антракте почитаем.

— А через сколько антракт?

— Не мешай.

В антракте все встретились в очереди в буфет.

— Где там ваш обещанный конь? — спрашивал спутник Светкиной подруги Миша.

— Кстати, о коне. Тут коньяк по четыре сотки. Дорого, а что делать?

Мужчины ударили по бокалу и закусили бутербродом из чёрного хлеба с укропом и тонким кусочком сала.

— Ух, бля!

— Надо ещё!

Дамы мелкими глотками употребляли шампанское. Прозвенел звонок, и все стали проходить обратно в зал. Серёге захотелось потеряться. После коньяка в зрительном зале стало теплее, а в кресле мягче и уютней. Серёга с интересом смотрел на сцену, но решительно не понимал происходящего.

В какой-то момент он понял, что вот-вот уснёт, и начал больно щипать себя за мочку уха, а позже и вовсе бить по щекам. Сон обволакивал тело, расслаблял мышцы, гладил по спине и шее. Смотря на сцену, Серёга видел и не видел одновременно. Он очень хотел заснуть, но не мог. В подсознании крутились мысли о том, что все эти люди на сцене и в оркестровой яме стараются и работают для зрителя. И если у зрителя есть хоть какие-то остатки совести, то он должен стойко и мужественно терпеть всё происходящее.

И вот на сцене появился какой-то мужчина. Правой рукой он поднимал над головой меч, а левой держал между ног пластмассовую голову коня на палке. Сон как рукой сняло.

— Это что такое? Это и есть конь?

Серёга посмотрел на жену, она дремала. Он повернулся назад и начал искать взглядом остальных, но увидел огромное количество спящих людей. Мужчина на сцене окончил арию и удалился вместе с конём и мечом.

В очереди в гардероб у всех были помятые и заспанные лица.

— А что там, конь был в итоге или нет? — спрашивал Миша, потягиваясь и похрустывая плечевыми суставами.

— Видели бы вы этого коня! — обиженно отвечал Сергей.

Домой решили поехать на такси.

— Что там в опере нынче дают? — спросил таксист.

— Коня! — бросил Серёга, усаживаясь на заднее сиденье.

— В буфете?

— Видимо, да.

Светка молчала.

— Я бы тоже в оперу ходил, если бы время было и деньги. А сейчас ни того ни другого. Машина разваливается, бензин дорожает. На сервис недавно заехал — такой список написали, на три листа! Хули ты плетёшься, ты посмотри на него, а! — водитель начал мигать дальним светом машине, которая ехала впереди.

— Езжай нормально, мы не торопимся, — попробовал успокоить таксиста Серёга.

— Да вы, понятное дело, что не торопитесь, а мне заказов надо побольше до ночи сделать. Ночью работы уже нет.

Вместе с центром города под колёсами закончилась хорошая дорога, и ходовая часть машины начала греметь, улавливая любые неровности проезжей части.

— Езжай тише, у тебя левая шаровая вот-вот отвалится! — попросил Серёга.

— Это ты спинным мозгом чуешь?

— И стойки вытекли сто лет назад уже. Езжай аккуратнее, реально страшно.

— Из-за таких, как ты, я никогда денег не заработаю.

— Видеорегистраторы изобрели из-за таких, как ты! — съязвил Серёга. — Во дворы не заезжай, там сейчас всё в машинах и развернуться негде.

На небе горели звёзды и светила луна. Машины во дворе мигали светодиодами сигнализаций. На детской площадке кто-то выгуливал собаку.

— Я всё проспала! — сказала Светка.

— Ничего страшного.

— А что, кстати, с конём? Я помню, что ты что-то хотел сказать, но я вырубилась.

— Да ничего. Появился конь минут на десять и ускакал на своих двоих.

— Тебе понравилось?

— Ну так. Интересно, конечно, но второй раз я бы не пошёл.

— Наверное, опера — не наш жанр.

Всю ночь Серёге снилось, что он стоит на сцене оперного театра и показывает какие-то фокусы, но в зале никто не смеётся. И чем больше Серёга старался, тем больше людей в зале начинали дремать.

— Как спектакль? — спросил Серёгу Егор на следующий день.

— Да ничего, красивый!

Серёга убирался на посту. Егор менял масло в каком-то старом «Ниссане». Рядом стоял хозяин машины и наблюдал за процессом.

— Понравилось? — продолжал расспрашивать Егор.

— Да не знаю. По-моему, опера — это не мой жанр.

— А с конём что?

— А с конём ничего! — засмеялся Серёга. — Видимо, его на мясо пустили. Не было коня. Только муляж.

— Муляж коня?

— Ну да. У тебя была в детстве палка с головой лошади? Вот и там так же. Наебали, короче. Со Светкой вечно такая херня. Я уже привык. Опера — это ещё не самое страшное.

В разговор вмешался хозяин «Ниссана»:

— Извините, вы о чём говорите сейчас?

— О высоком искусстве! — ответил Егор, закручивая маслосливную пробку.

— Если вы про наш оперный театр, то коня зовут Захар. Но он уже неделю или дольше болен. Ему что-то там вырезали, я не разбираюсь. Он сейчас восстанавливается после операции и не может участвовать в постановках. В конце концов, ему уже много лет…