Алексей Понедельченко - Весело и страшно

В это время в другом конце нашей большой спальной комнаты началась драка. Кто-то из нашей команды подрался с кем-то из команды внутренних войск.

— Ты что, дубачьё ебаное, в столовой на меня пиздел там, а? Мне твоё ебало сразу не понравилось. На, сука, тварь. Куда ты, ты нахуй? Пацаны, держите этого краснопёрого! На тебе, сука, получи! За ВДВ…

Драка принимала коллективный оборот. Я повернулся к окну и заснул.

Везли нас прицепкой почти трое суток. Сзади к нам был прицеплен вагон с зэками, который отцепили только в Челябинске. Все эти неполные трое суток мы доедали и допивали свой домашний провиант, смеялись, рассказывали друг другу истории из своей жизни. Мечтали о том, как отслужим и будем каждый год встречаться где-нибудь и вспоминать вот этот вагон, например. Последние два часа все ехали молча, и молчание это, казалось, заглушало стук колес.

Сразу после прибытия в часть нас рассадили в классе подготовки сержантов и начали задавать разные вопросы. За столом сидел заместитель командира учебного батальона, а рядом с ним офицер, который нас привёз.

— У кого из вас есть высшее образование — встать!

Встал один.

— На кого учился?

— Зооинженер.

— Инженер — это хорошо. В дизелях понимаешь?

— Немного.

— А в чём много?

— В цыплятах.

— Нахер нам цыплята?

— Ну, я же зооинженер.

— Садись, цыплёнок.

Вопросы были разные: состав семьи, вероисповедание, наличие гражданской специальности. Я был одним из шести человек, которые окончили что-либо кроме школы. И вот, когда офицер попросил встать всех судимых, встали 14 человек.

— Нихуя себе! — присвистнул замкомбат.

— Один, два, три, десять, четырнадцать. Ты кого мне привёз?

— Лучшие из лучших. Ты бы видел дела остальных. Там через одно — то «алкаш», то «суицид», то ещё кто.

— Четырнадцать, блять, человек из 40. Эй, цыплёнок, который инженер, 14 из 40 — это сколько процентов?

— Примерно 40.

— Половина, блядь, арестантов!

— А ты в том году кавказцев привёз восемь человек. Полгода прошло — половина уже сидит… Кто на дизеле, а кто…

— Так, ладно… Давай по-порядку. Ты, ушастый. Фамилия, имя, за что судим?

— Кража.

— Что украл?

— Мясо.

— Во бля. Следующий. Ты, недомерок, за что судим?

— Кража.

— Что украл?

— Ксерокс.

— Нахера тебе ксерокс? Ладно, вон этот мясо украл — есть хотел. А тебе ксерокс нахер сдался?

— А вы спросите, сколько тот мяса украл?

— Сколько ты мяса украл?

— 7 тонн.

— Что?

— Ну, мы фуру угнали… В телеге мясо было.

Когда соцопрос был окончен, нас повели в баню, а замкомбат остался сидеть за столом в классе подготовки сержантов. Его ладони в ту ночь надолго приросли к лицу.

А дальше началась служба. Самая обыкновенная: подъём, построение, зарядка, занятия. Почти всех нас определили в сапёры и называли одноразовыми. Во взводе нас было 30 человек, и все говорили, что 31-ую мину мы уже не найдём. На одном этаже с нами находились артиллеристы, связисты и разведчики. И каждый день мы слышали о преимуществах тех или иных.

— Вы же, блять, связисты! Вы — элита ВДВ. Самые грамотные солдаты должны в связи служить! А вы, сука, засыпаете на занятиях. Упор лёжа принять!

— Вы попали в разведку! Разведка ВДВ — это гордость не только ВДВ, это гордость всех вооруженных сил, всей армии. А вы три километра пробежать нормально не можете. Упор лёжа принять.

— Артиллерия — боги войны. Каждый мужик тянется к железу. У каждого это железо своё. А вы — элита ВДВ, вы должны к своему вооружению тянуться. А у вас, блять, ручки мерзнут даже автомат разобрать. Упор лёжа принять.

То же самое происходило в других ротах: снайперы — элита, гранатометчики — особая каста и так далее.

С нашим же взводом всё было проще:

— Одноразовые, упор лёжа принять.

По вечерам на общих построениях разные офицеры говорили о том, что где-то в других воинских частях такие же пацаны подметают взлётную полосу, косят траву, охраняют рельсы и мечтают о голубом небе и белых парашютных куполах над головой. Однако им всем не повезло, а мы не ценим свалившегося на нас счастья и потому — упор лёжа принять. Плохо ходим строем — упор лёжа принять, отставить, садись, руки за голову, идем гуськом. Автомат нужно разбирать быстрее, упор лёжа принять. Замерзли — упор лёжа принять. Плохо бегаете, у вас боец отстал, хватайте и несите его с собой на руках, ВДВ своих не бросает, тащи его, помогай. Один за всех и все за одного, вы, сука, попали в элитные войска. Мозоли? Будем бегать, пока ноги до жопы не сотрем. Укладка парашюта, растянуть купол, найти четырнадцатую стропу, я сказал четырнадцатую, обезьяна, упор лёжа принять. Плохо поём гимн — упор лёжа принять, поём в упоре лёжа, отставить, садись, прыгаем и хлопок в ладоши над головой, славься Отечество наше свободное, не слышу, громче, громче, упор лёжа принять. Это не элита — это куча беременных баб, вспышка слева, отставить, вспышка справа, отставить, к бою, по-пластунски вокруг казармы, встать, ложись, встать, справа в колонну по одному в расположение бегом-марш, десять секунд времени — отбой, отставить, десять секунд времени — отбой, отставить, да ты, толстый, спать не хочешь, все, кроме толстого, упор лёжа принять, толстый, десять секунд времени — отбой, взвод, отжимаемся — раз, два, толстый — подъём, раз, два, взвод — полтора, толстый — десять секунд времени — отбой, подъём. Все отбой, десять, девять, восемь, толстый, шустрее, два, один!

И мы все проваливаемся в одну и ту же темноту, где нет снов и ночь пролетает за минуту.

Утро.

— Рота, подъём!

— Подъём, слоны ебаные, отставить! Подъём! Форма одежды номер четыре. Ну же, толстый, хер ли ты там возишься? Взвод, упор лёжа принять, ждём толстого. Толстый, ползи в строй.

— Рота, выйти строиться на плац!

— Быстрее!

Сырой зимний ветер несёт с собой первый куплет песни: «Расплескалась синева, расплескалась». Синева расплёскивается из штабного громкоговорителя. Эту песню мы скоро, вольно или нет, выучим наизусть.

— Эй, рыжий, в ВДВ отжимаются на кулаках? Что болит? Да мне похуй. Эй, ты, да, ты, жопу подними. Выше. ВЫШЕ! Вот так! Ты же, сука, десантник, выше зад! Опускаемся ниже! И что, что лужа? Да мне похуй, ниже корпус, пока я в эту лужу не нассал. Откуда вас таких привозят, а? Элита, бля…

— Ну что, Серёга, как молодняк?

— Третий сорт — не брак.

— А что вот тот у тебя херово отжимается?

— Себя вспомни, слоняра? Толстый, не слушай никого. У меня и бегать будешь, и отжиматься, и все нормативы сдашь. Я из тебя десантника сделаю за эти полгода, не ссы…

Добродушный толстый парень отжимается и пыхтит. Он не знает, что будет через полгода. Никто не загадывает на такой долгий строк. Все хотят дожить хотя бы до обеда, а там хоть ядерный удар.