Алексей Понедельченко - Весело и страшно

— А еще в Омске Достоевский сидел. Читал, Саш, «Записки из Мертвого дома?» — спросил Хрычкин.

Беседы длились до вечера и за эти часы рядовой Котлетко почти полностью превратился в Сашу.

— Надюш, у нас служба. Сашку нужно в часть отвезти. Да и у меня там дела еще кой-какие!

— Ой, конечно! Саша, спасибо вам! И компьютер починили, и компанию нам составили, и беседа такая интересная у нас вышла. Петя-я-я. Будешь мне сегодня вечером читать Достоевского. Сон Раскольникова, помнишь, про лошадку. Вдвоем читали, уревелись…

Хрычкин и Котлетко вышли из подъезда и сели в машину.

— Ох, заебись, да, Котлетос? Кишку набил и жить охота, скажи же?

Прапорщик Хрычкин звонко отрыгнул.

— Ты только это. Пока едем, в тачке не обосрись смотри. А то знаю я вашего брата — с гражданской жрачки махом днище рвет.

Всё началось в 2010 году, когда я окончательно возненавидел офисную работу и пошёл трудиться установщиком спутниковых антенн.

На эту работу меня позвал мой друг Колян. Он сказал:

— Бросай ты это говно (я тогда работал менеджером), есть работа специально для тебя!

Мой друг не ошибся.

Я ездил на своей ржавой «девятке» по деревням, сёлам, посёлкам и нес людям счастье в виде телевидения в цифровом качестве. За три года работы я намотал на одометре сто шестьдесят тысяч километров, установил, переустановил, настроил более тысячи антенн, а также услышал, увидел и даже поучаствовал в сотне разных историй. Вот некоторые из них.

Весной 2012 года я приехал на заявку в «долину нищих» на берегу Обского водохранилища. Двухэтажный дом заказчика был обнесен высоким забором из красного кирпича. Калитку открыл какой-то дед.

— У тебя с машины ничего не течёт?

— Что?

— Ну, масло или тосол не течёт с двигателя?

— Не знаю. От дома отъезжал когда, не текло. Но это «Лада» — всякое бывает.

— Ты тогда на территорию на всякий случай не заезжай. Если вдруг что капнет, хозяин следы увидит и будет орать. Скажет, что я недоглядел, отмывать заставит. Тротуарная плитка, видишь? Испачкается — и всё.

У ворот стоял бородатый дед среднего роста, одетый в камуфляж.

— Я здесь — управдом. Слежу за порядком. Так, надо хозяину позвонить.

Управдом достал телефон:

— Алло, Павел Иванович, мастер приехал. Какие-то особые указания насчёт него будут? Так… Ага. Хорошо, я прослежу.

Я начал выгружать из машины инструмент, а управдом — следить за мной.

Приусадебная территория, вверенная управдому, была огромной, но не включала в себя ничего такого, за чем можно и нужно было бы по-настоящему следить. Скотину «хозяин» не держал, дровяной или угольной котельной не имел.

Пока я занимался установкой антенны, управдом «прослеживал» за мной и рассказывал о своей жизни.

— Хозяин у меня хороший. Зарплату вовремя платит. Машину мне купил. Показать? Новая, он её в салоне сам для меня выбирал. Даже если уволюсь, то машина за мной останется. Техпаспорт на меня. Показать? Или улетит хозяин по заграницам если, так обязательно мне оттуда подарок привезёт. Безделушку какую-нибудь, на полку поставить. То слона, то обезьянку какую, то ещё что-то. Нормальный мужик, я уже много лет у него. Бывает, что набухается где-то, в машину влезть не может, так позвонит мне, мол, приезжай, домой увези. Я приеду, заберу его — он мне всегда тыщонку на бензин подкинет.

На одном из соседних участков неизвестные люди славянской внешности, говорящие на неизвестном мне языке, строили дом.

— Видишь, что делают? — спросил управдом и кивнул головой в сторону стройки.

— Дом строят кому-то.

— Да. Это финны. Их сюда специально привезли на стройку. Вот они и строят. Деревянный дом строят и не боятся!

— А чего им бояться?

— Да я не про них, а про их хозяев. Строят и не боятся. Деревянный дом!

— Так, а чего бояться-то?

— Как чего? Скоро все их дома мы сожжем ко всем чертям. Терпение народное заканчивается, перемены грядут большие. Или ты думаешь, что всё вечно так и будет? Хватит уже. И так всю Русь растащили. Пора и ответ держать. Перед народом, перед богом, перед совестью своей отвечать пора. И скоро пора эта придёт. Мы всех их…

Когда я ехал обратно, воображение рисовало мне кадры немого чёрно-белого документального кино. Силуэты людей быстро и хаотично бегали по «долине нищих», жгли деревянные хоромы, ломали кирпичные палаты. Били тонированные «Кайены» с «Лендкрузерами» и выбрасывали своих вчерашних хозяев из окон верхних этажей. Подобно крестам с храмов падали с крыш выкованные неизвестными кузнецами флюгеры. Комиссары с повязками на рукавах приводили в исполнение смертные приговоры.

Особая роль в этом чёрно-белом воображаемом мною фильме досталась тому самому управдому. Он схватил заранее наточенные вилы, вломился в опочивальню хозяина и с дьявольскими искрами в глазах неистово протыкал спящую хозяйскую чету.

Дверь одной из восьми квартир поселковой двухэтажки открыла женщина с морщинами в виде рубцов.

— Здравствуйте! Меня зовут Алексей. Я к вам приехал антенну ставить!

— Ой, здравствуйте! А я вас тут уже заждалась! Вы, наверное, у нас в посёлке и не были ни разу?

— Да почему же, бывал. Но на вашей улице впервые. Ключ от чердака есть у вас? Мне нужно будет на крышу лезть.

— Да, ключ есть! Меня сын предупредил, что понадобится, я к соседке сходила и взяла. А у меня сын в город жить уехал. Он там работает, деньги зарабатывает хорошие. А мне тут скучно одной сидеть. Вот он мне и заказал тарелку эту спутниковую. И телевизор вон какой большой привёз на днях… В стенку не влез — так на тумбочку ставить пришлось. Я и не знала, что телевизоры такие большие делают сейчас. Хороший сынок у меня…

Я взял ключ от чердака и полез работать. Через пару часов антенна была установлена и на экране телевизора появилась трансляция первого канала.

— Ой, ну как чисто показывает! А мы тут уже все привыкли одну рябь эту смотреть. У нас в посёлке пять каналов если показывают, то уже и хорошо. А тут! Ой, батюшки! Надо сыночку позвонить, спасибо сказать!

Женщина взяла телефон и вышла на кухню.

— Алло! Коля! Алло! Коленька, ну спасибо тебе, сыночек, огромное… Да… Всё сделали… Всё показывает! Ага… Ты когда приедешь-то? Я пирогов твоих любимых напеку! Приезжай, сыночек.

Попрощавшись с довольной женщиной, я вышел из подъезда и, закурив, начал складывать в машину рабочий инструмент.

Во дворе дома на лавочке сидел дед лет шестидесяти и монотонно щёлкал семечки. Увидев меня, мужчина оживился.

— Молодой человек, сколько эта ваша спутниковая тарелка стоит?

— Десять.

— Ох ты елки-палки! Дороговато что-то. Ну, ничего, Ларка зажила хоть.