Владимир Логинов - Ад криминала: Рассказы и очерки

Есть такая штука на стыке наук — гуманитарии и физики — качество времени. Это мера траты жизненных сил в определенный промежуток — когда за день человек проживает год, а может, и три. Так вот: качество времени моего магаданского периода характеризуется небывалой концентрацией. витальной растраты. Семь колымских лет для меня — это около тридцати материковых. Там я стал личностью и там первый раз надорвался, хотя и не заметил этого. Но надрыв был смертельный, он-то и вел меня в пропасть, хотя внешне я рос, прогрессировал, но страшным сдвигом управляла душа и вырастила из него то, что ей хотелось: педофилию…

Я хотел добраться до истоков тайны живого. И чем ближе я к ней приближался, тем похотливее и сладостнее становилась ревность моя к молодому, молоденькому, младенческому… Порою мне хотелось влезть в утробу женщины и, уменьшаясь и уменьшаясь до яйцеклетки, превратиться в то эронейтрино, которое есть само тело души. И потом проделать обратный путь: родиться со знанием тайны жизни. Я не считал это патологией, не считаю и сейчас. У науки нет этики, потому что нет ее в жизни биологической. Все мы рано или поздно сдохнем — и какой тогда в ней смысл? Ведь смерть неэтична!..

Я облетел весь север Колымы как член медицинской комиссии военного комиссариата. Тогда я был молод и вынослив. Но у меня стали выпадать волосы, появились нервные расстройства, и пришлось вернуться на материк.

… Наверное, тогда я выносил категорию "прекрасной патологии". Никто не понимает ее. Как сговорились. Считают, что патология — это омерзительно, это по ту сторону. Ан, нет. По эту. Все по эту. Нельзя делить на ту и эту. Это едино. И жизнь за гробом тоже есть. Несколько иная, правда, чем вот эта. Ну а с душами все ясно. Вот мне досталась душа садиста. Что я могу с ней сделать?.. А ничего… Она же высшая воля: управляет моими поступками, образом мыслей, страстями… Если она вечна и бессмертна, то речи не может быть о ее патологии. Она — данность, как вода, земля, дерево!

Конечно, я мог бы себя убить. Точнее, свое тело. Но ее-то убить нельзя. Завтра у нее будет новое тело, и с ним она будет вести себя так, как с моим. Это неразрешимая проблема. А потом она очень и очень тонкая. Божественная, я бы сказал. У нее такие прозрения, что ум мой содрогается от восторга. Я ее страстно люблю в эти минуты и, благодаря ей, делаю чудеса. Как Христос: встань, возьми постелию свою и ходи! И, представьте себе, ходят! Дети парализованные ходят! Однако достиг я такого искусства врачевания просто нечеловеческим трудом. Я же десять лет с крысами жил. Дома клетки завел, кормил, мыл, выхаживал. Потом перебивал хребет, пересаживал спинной мозг, экспериментировал. Никто мне не помогал, ни одна собака. А завидовали, сволочи, по-черному. Я открыл несколько тайн. Кандидатских целых три штуки написал, докторских две. На пятерых хватило бы…

Ну а потом? Страшная раоота. Нервы, нервы и нервы. Я себя тратил, а восстанавливаться не мог. Первое время пьянка помогала, потом наркотики. Но и это надоело. Душа требовала сильнейшего стресса, с кровопусканием. Короче, жертвоприношения. Это качели, понимаете ли? Да нет, это никому не понять. Надо быть в такой шкуре. Я тщательнейшим образом продумывал этот акт. И после этого такое освобождение, такая легкость!… Да, мои преступления сверхужасны. Я это знаю и жду самого ужасного наказания. Я готов его принять заслуженно и спокойно. Может, психика не выдержит, но это ее проблемы. Я выше своей психики, выше своего разума. Только высота эта опрокинута вниз, со знаком минус…

Что такое нравственность? Выдуманная категория. Слово! Однажды мне мама объяснила, почему она неверующая. Сказала: "Прочитала Евангелие. Вначале было слово, и слово было у Бога и слово было Бог. Значит, Бог это только слово…” Только слово. А что такое слово, логос? Самый большой ученый по античной эстетике насчитал около пятидесяти значений логоса. И все-таки слово есть слово, это не дело, как мы понимаем дело. Что бы ни твердили всякие гуманитарии о живом и мертвом слове, о чуде слова и душе слова, ясно одно — слово — это слово, слово — это не дело! Нравственность — слово, нравственность — понятие, название идеала, который всем нравится и к нему стремятся. Но жизнь — вещь безнравственная от начала до конца. Ницше — вот гений, он прав. Фашизм — тоже гениален, потому что не прикрыт ложной нравственностью. Гитлер сделал великое дело для нации, опубликовав в тринадцатые годы немецкий эпос и исследования ранней фольклористики и религиозного мистицизма. Этот фундамент дал новый толчок для второго рождения германской нации. Стало быть, нравственность — категория ложная и стадно-инстинктивная. Это средство, а не цель. Цели не знает никто. Это самая главная тайна.

Какова была цель моей жизни? Стать чудо-профессором и садистом-убийцей? А теперь я уйду, и будет другой профессор-убийца… И все сначала… Что за заколдованный круг? Ведь ясно, что тот набор душ, тот сад душ, который посажен на земле, неизменен! Может, всю мерзость вселенной развели на Земле, и любая душа готовая вырваться из этого сада, уже не знает, куда ей податься. Потому что забыла дорогу назад, а может, и не знала ее вовсе… Значит, опять Еклезиаст, опять суета сует и томление духа? О, если б я знал, как очистить душевную атмосферу Земли от патологии! Конечно же, той самой "прекрасной патологии", которую я изобрел, полюбил и признал священной. Неужели я не хотел бы иметь нормальную семью, детей, дом, где чувствовал бы себя так, как когда-то в утробе у матери? Благословенное время! Невесомость в земных условиях, космос во чреве! И опять этот сон…

Да, моей могилы не будет на Земле. Тот детский сон был пророческим. Тело мое, отравленное душой, уже не будет участвовать в биологическом круговороте земного вещества. А душа немного поживет там, в сернисто-голубом смраде на холодной поверхности Луны. А потом она вскружит голову какой-нибудь парочке и выпадет в осадок в виде яйцеклетки. И будет он толкаться ножками в животе своей матери, а мать и знать не будет, кто ему мать. А с отцом и подавно — пусть верит, что он отец того нового существа, душой которого будет моя душа…

А может, она все-таки будет другой, эта моя душа, после моей биологической смерти? Может, она будет лучше? А может, хуже? нет… Эти законы очевидны. Доказательство — повторяемость. Повторяемость. И даже стереотип личности повторяем. Функции, функции, функции… Кто вмешается?! Кто исправит положение вещей? Кто избавит мир от патологии?…

Я очень устал. Может, там я узнаю то, что томило меня целых сорок пять лет, пролетевших как один день. Будто только вчера родился, а уже все. Время сжимается до нуля. Тикают секунды, льется тоненькая струйка песка. И осталось чуть-чуть…