Элой Морено - Невидимка [litres]

Дело осталось за малым: подгадать момент, чтобы воздать ему по заслугам. А значит, он пока понаблюдает, и вот когда подловит его один на один…

Зеркало – единственный безмолвный свидетель того, что происходит. Оно не врет, не придумывает, а лишь показывает правду, какой бы болезненной она ни была: целые созвездия малых и больших темных отметин и ран, рассыпанных по спине, похожей на белое небо. Ран, которые продолжают сиять, хотя образовались они уже давно. Некоторые из них, конечно, заживут через несколько дней, но другие оставят после себя след навсегда, и не только на коже.

И сейчас, глядя на эти россыпи звезд в космосе своей спины, он открывает для себя новую планету кроваво-красного цвета, которую не так сложно не заметить в огромном океане своей беспомощности.

Он не знает пока, что будет делать, когда придет лето и все эти раны станут доступны для всеобщего обозрения, когда его начнут спрашивать, как могло образоваться сразу столько черных дыр в столь молодом космосе…

Уроки закончились, и вместе с Кири и Заро я пошел домой.

Первые несколько минут мы шли в полной тишине, а потом Кири вдруг заговорила:

– Почему ты ничего не говоришь? Почему ты сегодня опять ничего не сказал?

– Оставь это, – ответил я.

– Нет, я не хочу ничего оставлять! – крикнула она на меня. – Почему ты вообще такой?

– Такой – это какой?

– Такой… – я заметил, что она никак не решается сказать это слово.

– Такой трусливый? – сказал я.

– Да! – снова закричала она.

– Да отстань вообще от меня! – закричал я в ответ. – Отставьте все меня в покое и отправляйтесь ко всем чертям!

Так я дал выход ярости, которую не мог выплеснуть на ММ. Я отвернулся и пошел домой один совершенно другой дорогой.

От этого мне было больнее, чем от ран на спине, чем от всех ударов и затрещин, которые я получал в коридоре, от всех подножек и плевков в спину… Мне было нестерпимо больно, что Кири думала так про меня… хотя это было правдой.

Я пришел домой и, воспользовавшись тем, что родителей не было, решил еще раз обработать рану. Нашел спирт и марлю, чтобы продезинфицировать ее. Спрятал рубашку в корзине с грязным бельем, чтобы никто ничего не заподозрил, и посмотрел на часы. Было еще рано.

Вышел из дома и направился в сторону своего убежища – единственного места, где мне никто не досаждал. Мне было просто необходимо избавиться от тоски, которая грызла меня изнутри.

Я пришел и посмотрел на часы: оставалось еще пятнадцать минут. Взял спрятанный мелок и несколько минут записывал имена.

Потом сделал несколько шагов вглубь, встал на прежнее место и приготовился. Десять, девять, восемь, семь… я начал кричать, кричать что есть мочи. И когда остановился, почувствовал такое облегчение, будто полностью освободился от внутренней ярости и злости.

В тот день я вернулся немного позже. Родители уже были дома, и я объяснил им, что задержался в библиотеке, но не сказал ни слова о своей спине.

Я ничего не сказал, когда сестра уселась верхом на мою спину, чтобы поиграть в лошадки, и потом, когда мы сели ужинать и меня стали расспрашивать, как прошел день.

В ту же ночь, когда Луна прибежала в мою кровать, я рассказал ей историю о «Мальчике, который носил на своей спине целую вселенную».

Когда на следующий день я проснулся, то обнаружил на своем мобильном телефоне десять новых сообщений. Все были об одном и том же:

«Ты папробовал в меня ручкой запустить, да еще папал в мою девушку. Это тебе дорога обойдется».

И, как всегда, ММ сдержал свое обещание. Это случилось не на следующий день и не через день. Но я знал, что когда-нибудь мой час настанет, и надеялся, что суперспособности проявятся до того, как меня настигнет его месть.

Но нет, он появился раньше.

Хуже всего, что все произошло по моей вине, из-за моей собственной ошибки: я пошел в туалет один.

С тех пор как я стал ходить в школу с опаской, как он начал оскорблять меня, бить, выворачивать содержимое моего рюкзака на пол и плеваться, я решил следовать определенным правилам, чтобы избежать ненужных проблем.

Одно из правил заключалось в том, чтобы казаться менее умным: получать более низкие оценки за контрольные работы, не поднимать руку в классе, когда учитель спрашивает о чем-то, что я знаю. Другое правило сводилось к тому, чтобы не брать с собой в школу ничего ценного. Но самое главное из них гласило: никогда и никуда не ходить в одиночку, особенно в туалет. Чтобы легче его выполнять, нужно было обязательно сходить в туалет перед выходом из дома и не пить ничего, совсем ничего в течение целого дня, пусть ты будешь умирать от жажды, а во рту пересохнет так, что язык прилипнет к горлу. И главное, нельзя никогда оставаться одному в туалете.

Тем не менее иногда бывали дни, когда природные позывы тела контролировать было практически невозможно. Тогда я просто выжидал, пока кто-нибудь зайдет в туалет, а потом заходил следом.

Но в тот день было особенно жарко, намного жарче обычного, и я выпил воды. Плюс, надо признать, то, что уже несколько дней подряд ММ вообще меня не трогал, поэтому я несколько растерял бдительность. Чтобы еще больше осложнить мою жизнь, мама положила мне на завтрак фрукты. В общем, все сложилось одно к одному. Я ждал и ждал, пока наконец прозвенел звонок на урок и ММ со своей свитой отправился в сторону класса. Я решил воспользоваться моментом и побежал в туалет, потому как уже едва мог терпеть.

Я распахнул дверь, забежал в кабинку и спустил штаны как можно быстрее. И начал писать.

Но когда я почти закончил, вдруг открылась входная дверь и посреди оглушительной тишины раздались чьи-то шаги.

В тот день я узнал сразу две вещи: что существуют и монстры, и сверхспособности.

Все мое тело задрожало, я надел брюки так быстро, как только смог, и замер в ожидании. Я знал, что время работает на меня: чем больше мы здесь пробудем, тем скорее учитель придет нас искать. Поэтому я даже не думал открывать дверь.

Но вдруг раздался сильный удар.

– Давай выходи, мы знаем, что ты тут!

Я затаился.

– Давай, помидор, выходи, мы с тобой еще за ручку не рассчитались! Выходи живо!

Продолжая дрожать от страха, я так и не вышел: я не хотел туда идти.

– Похоже, тебе нравится торчать в туалете, но рано или поздно все равно придется выйти, по-хорошему или по-плохому.

Тишина.

Они больше не говорили со мной. Я слышал, как они перешептывались, и вдруг раздался новый удар в дверь, такой сильный, что она задрожала, и меня затрясло еще больше. Это уже было серьезно, поскольку от вибрации щеколда чуть не открылась.

Я понимал, что дверь, отделяющая меня от монстров, выдержит не больше двух или трех таких ударов. И я был прав, потому что последовал еще удар, а затем еще и еще, после чего щеколда окончательно сдалась и дверь влетела внутрь, больно ударив меня по ногам.