Юрий Салов - Гонки по лабиринту

- Я ухожу, ей-богу.

Андрей кивнул.

- Да, я думаю, нам надо идти, но если ты веришь записке, - сказал он, - то ты должна верить всей записке. ты должна доверять мне и делать это так, как я думаю, что это должно быть сделано. Тебе это может не нравиться, но ты должна это сделать.

Елена слушала. Она выглядела прохладной в тени деревьев; она выглядела чистой и далекой от суровых реалий ДНР. Было в ней что-то такое, что напомнило Андрею тех бодрых комсомольцев другой эпохи, для которых Закавказье и Средняя Азия были приключениями, по праву принадлежавшими им. Она выросла на Донбассе, но не в ДНР. Несмотря на ее житейское знание страны, в ней не было мудрости; она могла точно оценить страну и ее народ, но без понимания; она могла объяснить ее историю, но не ее сердце. Тут была разница.

- Я жду, - сказала она.

Андрей потер лицо. Солнце уже далеко зашло за меридиан, и тени во дворе отступили к краю их ног, а каменная балюстрада уже собрала достаточно тепла, чтобы начать отбрасывать его. В этих широтах сентябрь был еще вполне летним.

- Я хочу, чтобы ты пошла одна, - сказал он. - В указанное в записке время. - Он посмотрел на часы. - Я собираюсь уйти несколько раньше.

- На пару часов?

- Как можно скорее.

Ее глаза снова впились в его лицо, и Андрей почти видел, как работает ее мозг, догоняя его мысли.

- Ты слышала сегодняшние новости ... взрыв машины?

Она выжидающе кивнула.

- Это была моя машина.- Он объяснил коротко, бегло, достаточно, чтобы она поняла степень сложности...и серьезность того, во что ей придется ввязаться. Он хотел, чтобы серьезность ситуации ослабила ее энтузиазм и обострила шестое чувство. Когда он остановился, в ее глазах уже не плясало нетерпение, а раздражение улеглось. Чем больше объяснений она получала, тем спокойнее становилась, словно сердцевина ее гнева была основана на том, что она считала покровительственным отношением Андрея и всех остальных, кто держал ее в неведении.

- Предположим, что твое жилище прослушивается и любой разговор там прослушивается, - сказал Андрей. - Предположим то же самое о "Лендровере", теперь, когда ты приехала сюда, чтобы встретиться со мной, ты также можешь предположить, что за тобой следят. Им нужна не столько ты, им нужны документы. Они думают, что я приведу их к ним. Вот в чем все дело.

- Я не уверена, что смогу это сделать, - вдруг сказала она. Она посмотрела на свои руки, лежащие на коленях, в которых она теребила смартфон.

- Это..., я не боюсь, - продолжала она. - На самом деле нет. Но я не уверена, что смогу избежать слежки. Я никогда не прощу себя за то, что сделала это, за то, что привела их к тебе...я просто...

- Тебе не обязательно идти, - сказал Андрей. - Если ты не появишься, я не думаю, что они удивятся.

Она ничего не сказала на мгновение, затем она вздернула голову вверх.

- Тебе нужно, чтобы я это сделала?

- Тебе не обязательно это делать.

- Я имею в виду, поможет ли это в поиске дневника, если я помогу, или нет?

Андрей посмотрел на нее.

- Если ты не потеряешь самообладание, будет лучше, если ты пойдешь. Это могло бы облегчить мне задачу. Но если ты не уверена в этом, если ты не уверена в себе, и ты испугаешься и потеряешь голову, это может закончиться катастрофически.

Лена закатила глаза и начала укладывать смартфон в сумку.

- Подожди минутку, - сказал Андрей. - сотри это сообщение из памяти. Удали куки.

- Хорошо, - сказала Лена, нажимая кнопки. - Просто скажи мне, какого черта ты от меня хочешь.

Одетый в бежевый плащ и потертую зеленую кепку с козырьком, Александр Зурахов ехал в автобусе, в задней половине салона, искоса наблюдая за другими пассажирами. "Следующая станция - "Автовокзал", - сообщил репродуктор, и Зурахов начал пробираться к выходу. Выйдя из автобуса, Зурахов вскоре оказался в недрах автовокзала и вскоре миновал вывеску "Автоматические камеры хранения". Очень внимательно осмотревшись по сторонам, оставшись один в узком проходе между камерами Зурахов, натянув козырек кепки на лоб, стал колдовать возле одного из ящиков: опустил в прорезь монетку, набрал код на циферблате. Дверца открылась. Зурахов извлек из камеры спортивную сумку, незаметно вытащил из нее пистолет "Глок", проверил полную обойму, другую, с бронебойными патронами, лежавшую на дне сумки. Затем он положил пистолет назад в сумку и закрыл молнию. Прежде чем захлопнуть дверцу, он вдруг резко оглянулся, а потом решительно шагнул из прохода по направлению к выходу, стараясь держаться непринужденно, расслабленно, но контролируя ситуацию во все стороны.

***

Чтобы поймать такси, Андрей вышел на бульвар и прошел несколько кварталов в сторону улицы Герцена, на перекрестке с улицей Марии Ульяновой, где остановился у тополя на углу. Там находилось агенство 'Алло-такси'. Проблема была решена, но ему сначала хотелось проверить, нет ли слежки. Опасности, похоже не было. Теперь можно было заняться транспортом.

Молодой водитель прислушивался к каждому слову Андрея, значение которого отражалось на его лице. Услышав, сколько денег заплатит Шальнев, он посмотрел в зеркало заднего вида и кивнул в сторону заднего сиденья. Шальнев вполз внутрь.

Им пришлось подождать на дороге, прежде чем попасть в поток машин.

- Я хочу поехать на Мушкетовское кладбище, - сказал Андрей, пока молодой человек наблюдал за движением в зеркале заднего вида. - Но я не хочу, чтобы кто-нибудь следовал за мной, когда я доберусь туда. Я решаю, когда это нормально. Мне все равно, сколько времени это займет.

Молодой человек не произнес ни слова. Наступил перерыв в движении, но он все еще не двигался, глядя в зеркало. Андрей ничего не ответил. Когда на них обрушилась очередная волна машин, молодой человек завел мотор и рванул вперед, с ревом выруливая на соседнюю полосу, прямо в приближающийся поток машин, сливающийся с углом треугольника, который должен был вывести их на бульвар, ведущий на восток. Его выход на полосу встречного движения сразу же едва не стал причиной аварии. Шины завизжали, и Андрей услышал, как завизжали тормоза, когда водитель, раскачивая локтями, как поршнями, боролся с рулем, заставляя кабину резко выровняться с движением на восток. Он протащил машину мимо машин, держась внешней полосы, пока они не оказались рядом с ареной 'Дружба', а затем он перешел на внутреннюю полосу, снова вызвав долгий скулящий визг шин, когда машины скользили вбок, а водители боролись с собственными рулевыми колесами, чтобы избежать столкновений. Затем они помчались по проспекту Ильича, направляясь на восток по внутренней полосе, в последнюю минуту самоубийственно переключившись на внешнюю полосу и на короткие, бедные улицы района улицы Буденного, где водитель свернул на подъездную дорожку с высокой стеной и открытыми тяжелыми деревянными воротами. Поворот на подъездную дорожку был безрассудным, и левое заднее крыло машины зацепилось за дерево у обочины, но водитель этого почти не заметил и, похоже, ему было все равно. Несмотря на бешеную скачку, его лицо не изменилось. Он тут же выскочил из машины и побежал обратно к воротам, но прежде чем пыль осела в окнах, ворота закрылись, и молодой человек направился обратно к машине.