Михаил Елизаров - Земля

Я терпеливо дочитал апрель до конца:

Пожалейте меня, подберите с помойки, но не рассчитывайте на преданность и искренность, я сдам вас при первой возможности. Ну, слаба я на передок. Так пользуйтесь!

Боюсь сильных, умных, цельных. Чувствую себя с ними ущербно. Мне бы серую посредственность! Гопника или туповатого неудачника. Вот на его сереньком фоне я буду из себя что-нибудь представлять. Но главное, чтоб было за что попрекать! А не будет, так сама повод найду… Ох, найду!..

А я ему всё-всё-всё! И ужины с завтраками, кофе в постель, и пососать, и сюси-пуси! Он же меня только подвозил. Ах да, и трахал ещё. Донт би лэйт бэби, камин он тайм, ёпт!

Когда в отношениях – использую. Как заканчивается – обесцениваю. Эмоции, воспоминания. При этом донашиваю вещички, украшения, ничем не брезгую. Даже пост этот набиваю за дарёным ноутом. Подленькая я. Ничтожненькая.

Истинный браток, сын девяностых! Речь, обороты, чёткость, тюремный юморок, дикая необразованность и живой ум – всё как я люблю))) Ну и, конечно, непременный джыыыып! Одна загвоздка. Он меня воспринимает как очередную бабёнку. А я-то песдата, одна в своём роде и всё такое. Ладно, любовь любовью, но ведь надо и жизнь налаживать…

Я откинулся от монитора, испытывая неловкое чувство. Если б не последний пост про “джыыыып”, я бы подумал, что Алину просто заинтересовали анонимные бабьи излияния, не лишённые горькой художественности. И всё б ничего, но в словесном силуэте братка с живым умом неприятно угадывался никитоподобный мужик. Хотя мало ли в России джипов? Потом я подумал, что Алина исправно носит мой подарок, колечко “Чёрный лебедь”, но вместо радостного удовлетворения ощутил щемящую пустоту – эта Дисморфо-Манечка своей откровенностью здорово испортила мне настроение.

От дальнейших терзаний уберегло неожиданное, но весьма отрезвляющее прозрение. Все мои рысканья наверняка отразились в истории браузера!

У меня похолодел загривок. Обмирая, кликнул на окошко адресной строки. Из-под курсора тотчас http -потрохами вывалился весь мой беспорядочный шпионаж. От нахлынувшего ужаса меня прошибло даже не по́том, а каким-то вонючим пельменным бульоном.

В панике я вернул пост с могильным сигилом, отцентровал его на мониторе, чтобы ничто, упаси боже, не навело Алину на мысль, что кто-то вообще приближался к её столу. Затем около получаса ждал, когда заснёт комп. Он то ли сам пребывал в бодрости, то ли мышь смещалась по коврику, но гудящий процессор всякий раз запускал начинавший было блёкнуть монитор.

Написал Толику, спросил, знает ли он, как убрать историю в эксплорере. Толик через полчаса ответил цинично: “Чё, порнуху смотрел? Хе-хе!” Я смс-ом отправил ему скобочки “))”, а мысленно обматерил.

Вдруг сообразил, что, мечась туда-сюда по гостиной, раскачиваю неровные паркетины пола, они передают колебания ножкам стола, а те, в свою очередь, смещают мышь. Усадил себя в кресло и сидел кряду минут двадцать, пока комп наконец не заснул. Тогда на цыпочках перебрался на кухню и торчал там до прихода Алины.

Она пришла раньше обычного. Не включая свет, присела на пуфик.

– Володя, а я договорилась насчёт тебя… – и от неё снова потянуло смесью табака и ликёра. – Завтра ты пойдёшь на собеседование.

– Куда? – бодро спросил я, заранее радуясь, что в хмельном состоянии Алина вряд ли включит подозрительность. – И что за работа?

– Всё расскажут. Но человек о-о-очень, – с томным придыханием выделила, – перспективный в твоей, то есть в нашей сфере. Может, даже самый перспективный в Загорске.

– Кто ж это такой? – я весело удивился.

Алина померцала глазами, улыбкой.

– А ты его знаешь, Володенька… И главное, он тебя тоже. Эй!.. – в её голосе прорезались встревоженные нотки. – Не вздумай отказываться! Мне стоило адских ресурсов договориться о твоей встрече с ним!

И чуть раньше, чем я сам догадался, о ком идёт речь, подсказала:

– Гапоненко. Генеральный директор “Элизиума”! Помнишь его?

Она застала меня врасплох. Я отшатнулся, промямлил категоричное: “Нет, к Гапону не пойду!”

Да только Алина и слушать ничего не хотела:

– Просто сходи и поговори! Узнай хотя бы, что тебе предлагают! Отказаться сможешь всегда!

– Ну не могу я к нему! Не могу! – рабским шёпотом возражал я. – Нельзя! Ведь все наши от меня отвернутся.

– Какие, к дьяволу, наши? – она презрительно хмыкала. – Мултановский, что ли? Да он первый слил тебя! Уволил!

– Получится ещё хуже, чем с Никитой!

– Да им похуй! Уже забыли, кто ты такой! Ну, милый!..

Так мы упрашивали друг друга. Ах, если б я ещё не чувствовал свою вину перед ней! И дикий страх, что она, раздражённая моим упрямством, полезет в комп и обнаружит, как я там наследил.

Удивительно, Алина давно уже не была такой нежной и вкрадчивой. Отказалась даже от ежевечерней сигареты под кофеёк, сразу потащила меня в спальню. Обнимала, приторно ластилась. Шепнув на ухо непристойность, шлепком отправила мыться. Когда я вернулся в спальню, она голая сидела с ногами на кровати. Прищуренный пупок с металлической капелькой пирсинга внутри выглядел точно зажмуренный глаз, невесть как взявшийся посреди обезжиренных складочек её тощего, мускулистого живота.

Поманила, я подошёл вплотную. Алина, деловито закусив пухлую губу, потянула вниз мои трусы, подхватила стремительно тяжелеющий член, взвесила его на ладони. Сказала, причмокнув:

– Хуй… – и взгляд у неё сделался лисьим. Потрогала ртом, умильно скульнула. – Какая ж я пошленькая. Но тебе ведь нравится, да?

– Очень…

Через полминуты сосредоточенной ласки сказала вдруг:

– Прям мечтаю, что похоронную конторку Мултановского закроют! Или нет! Пусть его уволят, а тебя поставят вместо него!..

– Лучше бы ты стала замом у Кудашева, – пробормотал я. – Или вообще главной по благоустройству!

– Да кто же меня из секретуток повысит, Володенька? Максимум любовницей сделают, чтоб я в обеденный перерыв сосала… – Снова обволокла жарким, глубоким дыханием, слюной. – Разве ты хочешь, чтобы я кому-то ещё?.. Вот так делала?

– Нет!.. – я мотнул головой.

Горячо прошлась языком:

– Мне заказана дорога наверх… Сам посуди, какая из меня чиновница? Я ж сверху донизу забитая, как калифорнийский сёрфер! – пока говорила, быстро двигала рукой. – В администрации карьеры мне не сделать… Даже в школу не взяли английский преподавать. Прикинь, у них не было училки, а всё равно отказали. Поэтому вся надежда только на тебя, Володенька…

– Хорошо… – я то ли согласился, то ли просто озвучил моё блаженное состояние. Повлёк Алину за плечи, но услышал:

– Сегодня хочу тебя только ртом…

Встав на колени, нацелила меня на своё запрокинутое лицо, снова ускорила руку, так что движения слились в бледное мерцание. Я судорожно гладил её коротко стриженный мальчишеский затылок, смотрел на дышащие, как жабры, тонкие крылья носа, на покорные узкие пятки.