Вячеслав Прах - Храм мотыльков [litres]

«Правда ли, что безмозглая груда металла может страдать? – Да, конечно же, правда!»

– Ага.

– Ого. Честно?! А я думал, что это выдумка. Фильмы тем мне и нравятся, Фре, что до конца никогда не узнаешь, что в них правда.

– Уильям, – доктор Браун, состоявший на 99,9 % из железа и знающий не понаслышке, о чем рассуждает, решил поговорить со своим молодым пациентом о другом. – Завтра, я думаю, у тебя будут гости. Ты ведь не против гостей?

Мышцы лица юноши как-то резко дрогнули. Доктор Браун старался не смотреть на его лицо, но время от времени останавливал на нем свой взгляд, когда искал, на чем ему сфокусироваться.

– Какие гости, Фре? – судя по голосу, Уильям был напуган внезапным заявлением доктора.

– Я тебе вчера говорил об одной моей пациентке – миссис Норис, которая не сможет сегодня прийти из-за того, что забывает по понедельникам все на свете. Даже имени своего не помнит.

– Да, помню, Фре. Та забавная дама, у которой еще есть невидимый друг.

– Именно она. Так вот, она завтра должна наведаться к тебе.

– Зачем? – удивился юноша. – Мне кажется, я не смогу увидеть ее невидимого товарища.

– Этого и не нужно, Уильям. Она придет завтра без Адольфа Добельмановича.

– Хорошо, а то я не знаю, как себя вести с теми, кого я не вижу.

– Честно признаться, я тоже, – улыбнулся доктор Браун. – Но лично я в присутствии Адольфа Добельмановича старался себя вести естественно, не выказывая ни малейшего смущения или робости. Я похвалил его за то, что он против пассивного курения и не заставляет предаваться этому пагубному занятию тех людей, которые стоят рядом с ним. Мне кажется, Уильям, у нас с ним возникла взаимная симпатия. Хотя я могу и ошибаться.

– А кто он по национальности? Вам не говорила миссис? Как-то странно звучит его имя с фамилией.

– Я думаю, что он еврей, – шутя, сказал Фредерик.

– А почему тогда у него имя, как у фюрера?

– Это загадка, Уильям. Спросите завтра об этом у миссис Норис лично.

– А вы? Где вы будете, Фре, когда она придет?

– Я буду рядом, если ты не возражаешь.

– Хорошо. А о чем мне с ней говорить?

Ноги доктора Брауна затекли, и ему захотелось присесть.

– О чем захочешь, Уильям. Можешь общаться с ней свободно на любые темы, как и со мной.

– Она не сделает мне больно? – опаска прозвучала в голосе человека, который никогда не анализировал причину удара.

– Нет. Не беспокойся об этом. Она – пушистая и ворчливая кошка, которая обожает, когда ее гладят и спрашивают о ее молодости.

– Ее нужно гладить?

– Конечно же, нет, Уильям. Это образно! Достаточно общаться с ней вежливо и с уважением.

– Хорошо, Фре.

Фредерик посмотрел на часы, а затем сказал:

– До завтра, Уильям. У меня есть некоторые важные дела, которые не хотелось бы переносить на более позднее время.

Не беспокойся ни о чем. Не переживай по поводу завтра. Все пройдет так, что ты захочешь еще и повторить.

– Буду переживать. До завтра, Фре. Я тогда послушаю музыку, а то вы меня уже долго отвлекаете от музыки.

– Приношу свои искренние извинения, – улыбнулся доктор и покинул палату своего пациента.

Покончив с бумажной волокитой – ему нужно было написать несколько отчетов в историю болезни своего безымянного подопечного, – доктор Браун вышел из здания больницы и первым делом поднял с земли пригоршню холодного хрустящего снега. Фредерик сжал этот снежок в руке несколько раз, а затем почувствовал резкую головную боль.

Чем сильнее доктор Браун сжимал снег в ладони, тем сильнее начинало звенеть в его голове. Какой-то непонятный и болезненный звон, который, казалось, слышит сейчас весь мир, звучал только в его голове. Этот неизвестной природы звон все сильнее и сильнее сдавливал его виски, уши. Давление было невыносимым, и когда доктор Браун от резкого головокружения выронил из руки снег, звон внезапно оборвался.

Фредерик еще секунд десять закрывал ладонями уши, ожидая продолжения этого острого звука, который обрекал на неописуемую пытку его барабанные перепонки. Но звона больше не было, и в голову моментально пришла мысль, что со снегом что-то не так! Первым делом доктор Браун со всех ног хотел бежать к своему безымянному пациенту, чтобы тот под воздействием электрошока, если потребуется, объяснил ему, что сейчас с ним произошло, и почему снег произвел на него такое необъяснимое воздействие. Но прежде чем бежать обратно в больницу, доктор Браун вспомнил, что ему еще нужно заехать в книжный. Он пообещал Дону, что привезет две интересные книги сегодня вечером, обещание нужно выполнять. Тем более что его пациент никуда не денется из своей палаты. Доктору больше не хотелось, чтобы его подопечные отнимали его у семьи. «Пусть работа остается здесь, а мои пациенты – в этих белых, мрачных окнах. Но только не в моем доме», – доктор Браун вдруг начал расставлять правильно свои приоритеты.

«А вдруг в комнате Безымянного и вправду есть окно?» – почему-то подумалось Фредерику, когда он завел автомобиль и ехал по пустой трассе в город. «Нет, это все абсурд», – отогнал он глупые мысли и стал внимательно следить за дорогой.

В книжном, одиноко стоявшем в центре этого небольшого европейского городка, доктор Браун купил три книги, небольшую пачку белых листов и баночку чернил. Две книги из трех были одинаковыми – «Пятнадцатилетний капитан» Жюля Верна. Фредерику показалось, что эта книга может быть интересной как десятилетнему Дону, так и двадцатипятилетнему Уильяму.

Третья же книга была только для Дона – «Приключения Тома Сойера». Фредерик сам читал эти книги когда-то давно в своем детстве, и они оставили у него теплые, незабываемые воспоминания и привили ему любовь к книгам.

– Уважаемый, а вы, случайно, не подскажете, нет ли у вас книг писателя Ричарда Ло? – спросил напоследок доктор Браун, прежде чем покинуть магазин.

Кассир внимательно уставился на экран своего компьютера.

– Нет, сожалею. Книг данного писателя в нашей базе нет.

– А их нет только сейчас? Может, они есть под заказ? Я мог бы подождать.

Кассир отрицательно покачал головой.

– Сожалею. Книги писателя, которого вы мне сейчас назвали, никогда не поступали в наш магазин.

– Как так? Я думал, вы продаете книги самых известных умерших писателей.

– Если бы это был известный писатель, то я бы его знал, – неожиданное признание кассира немного обескуражило Фредерика и привело в некое недоумение. Не любил он, когда в его голове что-то не складывалось. Ох, как он этого не любил и как в душе страдал.

– Странно… – только и сказал доктор Браун. – Он ведь проводил в нашем городе встречи. Афиши на столбах – о презентациях…

– Никогда не встречал в этом городе афиш данного автора. И вообще ни разу не слышал его имени. Может быть, ваш писатель пишет «в стол»? Таких писателей полмира. Они могут говорить своим знакомым всякое, например, что их книги имели огромный успех. Хотя их книги никто не читал, кроме них самих.