Юрий Асланьян - Дети победителей [Роман-расследование]

О, меня приглашают в «башню смерти» — серое здание управления внутренних дел с четырехугольной башней и шпилем, поднимающееся над площадью. Если представить город угольным пластом, то «башня» должна быть похожа на шахту.

— Конечно, — ответил я, — какие проблемы!

— Я выпишу вам пропуск… У вас есть удостоверение?.. Зайдете в бюро пропусков. Кабинет 417… В 16:00 сможете? Отлично!

Армия, университет, социология, сочинительство — этапы большого пути. И все для того, чтобы приобрести опасную профессию журналиста. Одна из главных опасностей — алкоголизм, который приобретается с такой же надежностью, как мастерство.

Ко времени, когда надо было ехать в милицию, я был уже пьян. Немного. В 15:30, как по заказу, ко мне зашел Ахмед. Я объяснил чеченскому другу, что мне срочно надо в «башню смерти»… Дадаев, деловой человек, тут же предложил лично доставить меня в управление. Нормально, чеченец сам отвезет меня на допрос. Какой допрос? Дружеская беседа. Я вызвал такси. И купил три бутылки пива, которыми играл, развлекался всю дорогу, как маленький.

Комсомольский проспект начинается у берега Камы, у здания с колокольней, где до революции находился Кафедральный собор. А противоположным концом проспект выходит на мрачное здание, тоже с башней наверху. Одна и та же дорога вела к храму и к «башне смерти», как в народе называли Главное управление внутренних дел области. В какую сторону пойдешь, туда и попадешь. Правда, собор давно стал картинной галерей, на кладбище, где хоронили священников, расположился зоопарк, в «башне» не допрашивали с пристрастием, только тихо расспрашивали, пугая несчастных до смерти.

Я с трудом открыл тяжелую резную дверь, чтобы попасть в вестибюль управления. И нарвался на гостеприимный автоматный ствол, висевший на плече милиционера в бронежилете. Показал ему корреспондентское удостоверение и только что полученный в бюро разовый пропуск. Начал подниматься по широкой мраморной лестнице, ковровой, парадной.

На четвертом этаже за нужным номером оказалось две комнаты. И первым, кого я увидел, был майор Неверов в кителе со звездами.

— Здравствуйте, Юрий Иванович, простите, что побеспокоили. Служба! Проходите сюда.

Во второй комнате навстречу мне из-за стола поднялся молодой человек в пиджаке и черной водолазке. Правда, со второго взгляда я заметил, что он не так уж и молод — лет тридцати пяти.

— Юрий Иванович, рады видеть вас…

Да, вряд ли он был рад видеть меня, пьяного и разнузданного в своей правоте человека. Но я улыбнулся ему как брату. Мне это ничего не стоило, как и ему.

— Это Владимир Николаевич, — представил коллегу Неверов, — сотрудник нашего управления.

Я без приглашения сел за свободный стол напротив Владимира Николаевича, который, как я быстро понял, будет заниматься моей персоной, пока я здесь и на свободе.

— Поговорите с Владимиром Николаевичем, — попросил майор.

Я кивнул головой. Не дает генерал отдыха своим органам, заставляет допрашивать журналистов, выкручивать им нежные ручки, отрывать профессионалов от беспробудной пьянки.

— Как чувствует себя Ахмед Магомедович? — с улыбкой спросил Владимир Николаевич.

— Отдыхает, — ответил я.

И тут же представил себе, как чеченец сидит в такси: тикает счетчик, а он курит и смотрит в лобовое стекло на серую «башню смерти».

— Общаетесь?

— Регулярно, обсуждаем события в Чечне и возможные варианты их развития.

— Интересно, а зачем вам это надо? — рассмеялся милиционер. — Вдруг он окажется злейшим врагом России, на поверку?

— Профессия такая — рисковать. Подруга моей жены перестала посещать бассейн. Потому что врач-гинеколог сказала ей: если туда ходить довольно долго, то и зачать можно. А вот я не боюсь забеременеть…

Владимир Николаевич улыбнулся. Тяжелая вещь — профессиональная мимика. Кроме того, у милиционера, похоже, были специальные капли, которые делали его глаза особенно честными.

— Понятно… Но некоторым женщинам, наоборот, — захочется туда ходить.

— Наверное… А врагов у России действительно много, особенно среди тех, кто называет ее матерью публично и каждый день. Но любовь — дело интимное, правильно?

— Понятно, — опять согласился мой собеседник. Или не согласился? — Но наша Родина ведет с Чечней войну.

— Справедливую или захватническую?

— Мы восстанавливаем территориальную целостность страны.

— Если я начну воссоздавать границы своей исторической родины времен Тиграна Великого, то знаете, что тут вообще начнется?

— Ну, это когда было…

— В 1828 году.

— Не понял.

— В 1828 году русские напали на Чечню, и чеченцы уже полтораста лет ведут освободительную войну. Напомню, что Русь была под татарами триста лет. Освободилась и стала великим государством.

— Понятно. Но при этом вы чувствуете свою принадлежность Родине? Именно Родине, а не Чечне?

— Войну ведет не Родина, а государство, и даже не государство, а конкретные личности, которые мечтают стать историческими, а станут червями. Как и все мы. Сегодня они греют руки в человеческой крови, а завтра, может быть, будут чистить парашу.

Майор Неверов, до сих пор стоявший у стола и слушавший разговор, тихо вышел из комнаты. Работа началась.

Я попросил разрешения закурить, офицер пододвинул ко мне пепельницу со своего стола, стоявшего впритык к «моему». Он откинулся на спинку стула и задумчиво посмотрел на меня. Я прикуривал дешевую «приму».

— Вы знаете, что Дадаев провернул в Ташкенте аферу на несколько миллионов долларов?

— Откуда мне знать, — насторожился я.

— Понятно… Как вы думаете, участники пермских преступных группировок за войну или против?

— У бандитов только одни интересы — материальные, личные. Если они что-то имеют от этих массовых убийств, то за войну. Я так понимаю.

— Скажите, а Юсупов, которого вы упоминаете в своем материале, действительно человек верующий, религиозный?

— О Боге он говорит мало, больше о благотворительности. Но и это для нашего времени неплохо…

Владимир Николаевич открыл ящик стола и достал оттуда большую фотографию — 16x24 см. И протянул ее мне, потом вторую…

На первом черно-белом снимке я увидел ряд людей, стоявших спиной к объективу, с поднятыми на стену руками, надо думать, по команде «руки в гору!». На второй эти же мужчины стояли лицом к оптической вечности. В центре выделялась узкоглазая физиономия известного бандита — авторитета Зайнышева. Справа от него находился Равиль Юсупов… Теперь понятно, для чего мне показали снимок.

— Это было в прошлом году, в ресторане «Аметист». Там Зайнышев отмечал свой день рождения. Вы, Юрий Иванович, не сомневаетесь в том, что он бандит, вот этот авторитет?