Юрий Коваль - Избранные произведения в одном томе

На чёрной шкуне очень долго заседали, их верёвочные и румпелевые бегали там сверху вниз, таская ящики пива, кто-то даже кого-то бил по морде, и мы выкинули вопрос:

КОГО ТАМ ПО МОРДЕ БЬЁТЕ?

ДА ТУТ ОДИН ДЕСЯТЬ БУТЫЛОК ПИВА ВЫПИЛ, — ответили они.

Наконец мы увидали на ихней верёвке такую надпись:

У НАС СТОЛЬКО ПИВА С СОБОЮ НЕТУ.

Суер с облегчением вздохнул и сказал:

— Пиши Верблюша:

ВЫ ВАЛЯЙТЕ ОБРАТНО ЗА ПИВОМ, А МЫ ЗДЕСЬ ПОДОЖДЁМ, ВЗВЕСИМСЯ КАК СЛЕДУЕТ.

В ответ написали:

А НЕ ОБМАНЕТЕ?

Капитан засмеялся.

— Пиши, Вёрбо, — сказал он:

ЧЕСТНОЕ КАПИТАНСКОЕ.

Те написали:

ВЕРИМ В СЛОВО ВЕЛИКОГО КАПИТАНА.

ВЕРНЁМСЯ ЧЕРЕЗ ПОЛЧАСА.

Шкуна развернулась и дунула на остров за пивом.

— Ну а теперь, Пахомыч, — сказал капитан, — дуй до горы! Валяй на всю катушку! Трави фок-стаксели хоть налево, хоть направо.

— А ну шевелись, бесенята! — заорал старпом, и Чугайло вскочил с колен и набросился на матросов с подзатыльниками.

«Лавр» раздул свои великие паруса и дунул по восемьдесят седьмому меридиану вниз.

— Как-то неловко, сэр, — сказал я. — Ваше слово — честное капитанское! Обман! Это нас унижает!

— Извини, друг, — сказал Суер-Выер, — как ты меня сейчас назвал?

— Я назвал вас «сэр», кэп.

— Так вот, в первую очередь я — сэр, а уж потом — кэп. Ещё одно честное слово — слово сэра — у меня осталось в запасе.

Эту грозную композицию: скала, а на вершине Некто с чёрными крыльями, я уже где-то видел, но не сразу вспомнил, что это один из гербов, который мы вялили вместе с другими, вывезенными с острова Гербарий.

— Демонкратия, — сказал Кацман. — Герб-то мы ещё не могли разгрызть. Помните?

Да, герб тот и долотом долбили, и тёркой тёрли, но как ни запивали пивом, проглотить не могли.

Потом уж его целиком заглотил матрос Веслоухов. Сейчас его и призвали на палубу, как главного специалиста по проглоченному им же гербу.

— Узнаёшь? — спросил старпом.

— Похож, — признался Веслоухов, разглядывая остров, к которому мы приближались. — Он самый, неразгрызаемый. И переваривался-то с трудом. Как встал колом в брюхе — и ни в какую! Если б не медузий кисель — ни за что бы не переварить! Вы знаете, господин старший помощник, не советую к нему приближаться. Опасно. Поглядите издали — и хорош.

Мы и не приближались, но тайное течение влекло и влекло нас к острову, закручивало, заворачивало, оборачивало вокруг скалы, на которой сидел Некто с чёрными крыльями.

Крылья были пока сложены и глаза прикрыты, но в щёлочке-то между век, что это там мелькало? А?

— Кто же это? Кто? — расспрашивали матросы.

— Ясно кто — Демон, — рассказывал Веслоухов, недаром проглотивший герб.

— А Кратия-то где же?

— А Кратия — это всё, вокруг него которое. На скале Демон, а вокруг — Кратия. Такие уж дела.

Мы оглядели Кратию и остались ею крайне неудовлетворены. Что же это, в сущности, была за Кратия? Прямо скажу, неприглядная картина: обломки камней,

обглоданные кости верблюдов,

пустые бутыли, щепки,

опилки,

объядки,

объютки обутки,

рваные каблуки и чёрт знает ещё какие осколки неизвестно чего.

— Вы знаете, кэп, что мне кажется? — с дрожью в голосе сказал Кацман.

— Слушаю, лоцман.

— Мне кажется, что он это всё сожрал.

— Не может быть, — сказал Суер. — На вид вполне приличный Демон, интеллигентный.

— Сожрал, сожрал! Точно сожрал! Заметьте: судно сделалось неуправляемым. Это он своими магнетическими силами притягивает нас, как паук в паутину. И сожрёт, поверьте! Видите там, на берегу, обломки парусов и обрывки фрегатов? Сожрёт, кэп!

— Что же вы предлагаете?

— Немедленно подсунуть ему что-нибудь.

— Подсунуть?

— Ну да, что-нибудь вроде Чугайлы или мадам Френкель. Вдруг заинтересуется?

— Вряд ли, — сказал капитан. — Можно, конечно, попробовать. Позовите боцмана.

Чугайло явился наверх на этот раз в двух подтяжках, чисто побритый, хотя и на босу ногу. Вообще после того, как из-за него чуть бой не разгорелся, боцман сделался более строг и подтянут.

— Слушаю, сэр, — сказал он.

— Э, господин боцман, — протянул Суер, не зная, как, собственно, приступить к делу. — Э-э… как вы себя чувствуете?

— Извините, сэр… ЧТО? — изумился боцман.

— Э… — тянул Суер. — Самочувствие ваше… в последнее время… как?

— Э… — отвечал боцман, совершенно потрясённый. — Э… Моя?

— Твоя, чёрт подери, твоя! — сказал старпом, выручая капитана из неловкого положения. — Совсем, что ли, дурак! Сэр капитан интересуется состоянием твоего здоровья, а ты мычишь, как бык. Отвечай, как себя чувствуешь? Ну? Что молчишь?

— А-а… — понял боцман. — Ага… Это вы насчёт рому, так я его не пил, я потом нашёл пустую бутылку на полуюте.

— Извините, сэр, — сказал Кацман. — Кажется, мы позвали боцмана для определённых целей приманки, а вовсе не для идиотских объяснений по поводу рома.

— Да-да, — вспомнил капитан, — я помню, помню насчёт приманки… но всё-таки какого ещё рому?!

— Капитанкубинского, сэр! Пустая бутылка! Каталась по палубе во время качки, сэр! Я её поймал, думал, для записок пригодится.

— Записок?! Каких?

— О нашей возможной гибели, сэр.

— Капитан, — сказал лоцман, — ей-богу, сейчас не время выслушивать тупые предположения. Мы на краю пропасти… вот-вот, действительно, пиши записки! Нас несёт на скалы!

— Подождите, лоцман, — сказал Суер-Выер. — Где бутылка?

— Всегда при мне, сэр, — и боцман достал из кармана пустую бутылку.

Капитан взял бутылку и принялся рассматривать этикетку, на которой было написано:

Ром КАПИТАНКУБИНСКИЙ (Лианозово)

— Извините, сэр, — тронул его за рукав лоцман, — мы ведь позвали боцмана специально… Помните? — И он указал бровями наверх, туда, где по-прежнему сидел чёрный Некто со сложенными крыльями в перьях.

— Да-да, — припомнил капитан, изучая этикетку, — сейчас-сейчас, две минуты…

— Сожрёт же всех, сэр, — шепнул лоцман.

— Ну точно, — сказал капитан. — Из моих личных запасов. Видите, там в уголочке карандашом написано «СВ», я так пометил все свои бутылки. Интересно, кто же это мог быть?

— Не могу знать! — гаркнул боцман, потом понизил голос и прошептал тихо-тихо-тихо, но я-то всё слышал, нюх у меня такой: — А вообще-то догадываюсь, сэр. От них сильно пахнет ромовым перегаром-с, — и боцман указал на меня.

Нет, он, конечно, не ткнул пальцем, попробовал бы он пальцем ткнуть, но указал всем телом и особенно полосками на тельняшке.

— Он? — шёпотом удивился капитан. — Не может быть!

— Разит, сэр, — развёл руками боцман. — Запах! Ромовый перегар!

— Капитан! — снова встрял Кацман. — Ей-богу, ей-богу, не тяните! Видите, как он нахохлился? Заклюёт, задерёт, поверьте! Гляньте, какие когти.