Маша Трауб - Бедабеда [litres]

– Наверное, поэтому считается, что бабушки любят внуков больше, чем детей, – у них появляются эмоции, которые они не успели или не смогли пережить, и тут им дается второй шанс.

– Нет, не поэтому. Эмоции действительно переполняют. И захлебнуться от чувств вполне реально. Так что мне просто повезло. Я не захлебнулась, а выплеснула все на Марьяшу.

– А что было дальше? С вашим братом? И его личной жизнью?

– Ничего интересного. Мама продолжала причитать, Лариска звонила и просила повлиять на Витька, а я разрывалась между ними. Настя тогда в первый раз объявила, что не собирается жить с бабушкой, еще более ненормальной, чем мать. Марьяша стала плохо спать по ночам. Мама отказывалась добровольно пить таблетки, Настя не считала нужным помогать, а мы с Марьяшей – я после работы, она из садика – не хотели возвращаться домой и еще долго гуляли по парку.

– Вам, наверное, было страшно?

Людмила Никандровна удивленно посмотрела на Анну. Более точное определение того, что она чувствовала в тот момент, сложно было бы подобрать.

– Да, именно так. Мне было страшно. До жути. Я боялась не справиться, не выдержать.

Она замолчала. Молчала и Анна.

– Вы так ничего и не рассказали о себе, – сказала Людмила Никандровна.

– Ну, по сравнению с вашей историй, мне, можно сказать, и похвастаться нечем, – ответила Анна и начала собираться, за что Людмила Никандровна была ей благодарна. Она чувствовала себя опустошенной. Выжатой даже не как лимон, а как белье, поставленное в стиральной машинке на самый сильный отжим, а потом еще и отправленное в сушку. Видимо, Анна это тоже почувствовала.

А потом Анна пропала почти на две недели. У Людмилы Никандровны появился сложный подросток, который молчал и улыбался. И благодаря этой улыбке Людмила Никандровна часто вспоминала Анну и даже хотела, чтобы та пришла. Можно сказать, врач скучала по своей пациентке, которая оказалась не пациенткой, а собеседницей.

– Нин, привет, я опять насчет Анны, твоей клиентки. Она у тебя не появлялась? – позвонила Людмила Никандровна подруге.

– Нет, а что?

– Ничего. Просто она пропала. Хотя, наверное, даже хорошо… Просто узнать хотела, может, ты ее видела? Все ли в порядке? – Людмила Никандровна сто раз пожалела, что позвонила Нинке. Но та, слава богу, ничего странного не заподозрила.

– Не волнуйся. Если бы что-то случилось, она бы уже давно ко мне прибежала! – расхохоталась подруга. – Не появляется, значит, довольна. Ботокс на месте, филлеры тоже. Кстати, когда ты до меня доедешь?

– Как-нибудь. У меня сейчас парень сложный.

– У тебя всегда кто-то сложный, это отговорки. Давай, бери Марьяшу и приезжай в выходные.

Анна появилась уже на следующий день. Мама подростка отменила визит, и в его время пришла Анна. Людмилу Никандровну ее появление опять застало врасплох. Да еще и за парнишку она волновалась. С чего вдруг они пропустили прием? До этого ходили, как часы. И в тот момент, когда на пороге появилась Анна, зазвонил мобильный телефон. Звонила мама мальчика: все прекрасно, на препарат сын хорошо реагирует, а сегодня просто решили сходить в кино.

– Я очень рада вас видеть, – честно призналась Людмила Никандровна Анне, – даже волновалась. Вас не было две недели. Или вы нашли другого специалиста?

Последнюю фразу Людмила Никандровна произнесла случайно. И в тот момент, когда ее произносила, почувствовала укол ревности.

– Нет, что вы! Уезжала в командировку. Вернулась и сразу к вам! – с энтузиазмом заверила ее Анна, и Людмила Никандровна ей поверила. Ей хотелось верить. – Я даже помню, на чем мы остановились в прошлый раз! На личной жизни вашего брата и его жене Лариске! Видите? Так что было дальше?

– Вы все еще не хотите поговорить на другие темы? Рассказать, например, про сына, работу?

– Нет, у меня все в порядке. А наши беседы на меня отлично действуют. Видите, в каком я прекрасном настроении. И спать стала лучше. Даже сны снова снятся. Я всегда видела цветные сны, с самого детства. И вот теперь опять чуть ли не кино по ночам смотрю.

– Это, с одной стороны, хороший признак, а с другой – не очень, – рассмеялась Людмила Никандровна.

– О господи, доктор. Давайте уже рассказывайте!

Людмила Никандровна задумалась. Рассказать ведь можно по-разному. Мать считала, что Витька Лариска охмурила. И что гулять она начнет, тоже было понятно. Иначе как шалавой или проституткой свою невестку мать и не называла. А Людмиле Никандровне Лариска нравилась. Звезда поселка, слишком яркая, дерзкая, наглая. И, конечно, красивая. Лариска была при этом очень доброй и отзывчивой. Странно, но мало кто в Лариске видел доброту, в основном замечали фигуру, грудь.

Витек влюбился в Лариску в десятом классе. Впрочем, он был не первым влюбленным и не последним. Но Витек под Ларискиными окнами торжественно проорал, что никому ее не отдаст и она будет с ним. Лариска даже не выглянула.

Витек сдержал слово и регулярно приходил с разбитым лицом. Он подрался за Лариску на выпускном с лучшим другом, сломал тому нос и добился, чтобы Лариска ушла с ним на пляж. Через шесть месяцев после выпускного Ларискин живот стал слишком заметен. К Витьку пришла ее мать и потребовала срочной свадьбы. Витек был только рад. Лариска говорила, что замуж не хочет. Мол, пусть ухажер сам ее попросит и все сделает как положено. Витек купил массивное золотое кольцо, вялый, но здоровенный букет в золотой целлофановой обертке и сделал предложение, плюхнувшись на одно колено. Лариска обещала подумать, потом бегала к швее перешивать и расставлять в талии свадебное платье, в которое никак не помещался живот. Свадьба прошла в лучших традициях – с машинами, куклой на капоте, в местном, считавшемся лучшим на побережье, ресторане «Парус». На свадьбе Лариска строила глазки другу Витька, тому самому, которому тот сломал нос на выпускном. Во всяком случае, Витьку показалось, что невеста флиртует с его лучшим другом. Так что действующие лица отыграли, не отступив от сценария: Витек снова сломал другу нос, Лариске же прилетел в глаз кулак мужа.

Они жили душа в душу. Витек ревновал Лариску к каждому столбу. Напившись, обвинял в том, что сын, названный Пашкой, не от него. После чего шел драться с якобы Ларискиными ухажерами, разбивал губу Лариске, а утром валялся у нее в ногах.

Супруга, впрочем, в долгу не оставалась. Могла приложить мужа и сковородкой, и лицо ему расцарапать, и утюгом горячим заехать. Страсти кипели – они дрались, мирились, Лариска убегала, Витек шел ее искать и обещал убить. Лариска каждый день собиралась разводиться и уехать за новой жизнью. Куда? Да подальше от этого поселка и Витька.

Но первым уехал Витек – Людмила Никандровна нашла брату работу в Москве. Это случилось после того, как у Витька рухнула мечта о местной Рублевке и богатых заказчиках. Теперь уже Лариска валялась у мужа ногах и умоляла не уезжать, не бросать ее и Пашку. Лариска то рыдала, то скандалила, Пашка научился распознавать настроение матери и начинал вопить в нужный момент, да так громко и отчаянно, что сбегались все соседи, гадая, кто кого на сей раз убивает – жена мужа или муж жену. Но Витек, которому сестра прислала даже деньги на билет, причем не на поезд, а на самолет, уже нарисовал себе светлое будущее без обязательств и «прицепа» в виде жены и ребенка. Мать встала на сторону сына и всячески его поддерживала. Лариску жалели соседи, но не вмешивались – в каждой избушке свои погремушки. А у Витька с Лариской эти погремушки были слишком громкими и надоели всему поселку.