Фрэнсин Проуз - Изменившийся человек

В тот день они с Джоэлом пошли на обед, который перешел в ужин. К еде оба даже не притронулись. В конце концов они добрались до комнатушки Джоэла, представлявшей собой душный металлический ящик с окном на Гудзон. И то, чем они занимались на колченогой узкой кровати под осиное жужжание вертолетов, казалось еще удивительнее в этой аскетичной обстановке.

Через полгода она забеременела. Она этого, естественно, не планировала, но когда поняла — обрадовалась. Джоэл был доволен. Перед тем как погрузиться в ординатуру и интернатуру, он потребовал, чтобы они вместе все обсудили, и наглядно показал ей, насколько рентабельнее будет, если она уйдет с работы. Какой мизер получает ординатор, какие заоблачные деньги понадобятся на няню… Бонни ничего не могла противопоставить выстроившимся на листке бумаги колонкам цифр.

Когда-то она Джоэла любила, она это помнит. Бывали моменты невероятного счастья. Даже во время кошмарных семейных отпусков, когда дети непрерывно дрались, Дэнни все время дулся, Джоэл отвратительно вел машину и взрывался по любому поводу, она вдруг чувствовала, что душа ее словно парит, взмывает на волнах чистой радости.

Но об этом думать нельзя. Слишком уж скользкая дорожка. Обычно она притворяется, даже перед самой собой, что ее брак был как родимое пятно, которое оказалось злокачественным, и его нужно было удалить. Так она может избежать горьких раздумий о том, что тех лет уже не вернуть. Любовь, молодость, еще маленькие дети — это время не повторится. Почему-то так получилось, что Джоэл, уйдя, забрал все это с собой.

Только бы поспать… Утро будет тяжким, придется разбираться с последствиями вчерашнего ужина. Вот о чем Бонни надо думать, о важном, о деньгах для Вахты братства. А она может думать только об одном: почему ее романтический порыв был отвергнут.

А если устроить себе завтра отгул? Исчезнуть с самого утра, сходить в кино, пройтись по магазинам? Пока мальчики будут в школе. Мальчики… Она так закопалась в себе, что про детей совсем забыла. А один из них, бедненький, прорыдал весь вечер. Звонить им поздно. Если бы что случилось, Бонни бы сообщили. Бонни твердит это снова и снова, пока наконец не засыпает.

Будит Бонни телефонный звонок. Где она, что происходит?

Может, это звонит Дэнни, сказать, что Макс так и плачет? Что Джоэл отвез их на Центральный вокзал, дал им доллар, и привет? Джоэл всегда экономил на детях время, прикидывался, что не хочет их баловать. Бонни же все контролирует, от всего их ограждает, портит сыновей, делает из них неженок, потому что вечно спрашивает, куда они идут и как собираются вернуться домой.

Бонни хватает трубку.

— Я вас разбудила? — спрашивает Роберта. — Дорогая, как вы? Как Винсент?

— Я уже встала, — врет Бонни. Дорогая? — По-моему, Винсент еще спит.

Интересно, как Роберта это себе представляет? Может, думает, что Бонни каждый вечер снимает очки и падает в объятия Винсента? Бонни нравится, как добродетельно, асексуально звучит «По-моему, он еще спит». Это же совсем не то что «Он еще спит. Он тут, рядом».

— Как Винсент? — спрашивает Роберта. — Мы так за него испугались.

— Роберта, — говорит Бонни, — что случилось?

— Как я понимаю, вы еще не видели утренний «Пост», — говорит Роберта.

На первых четырех полосах один только Тим Маквей, а потом целая полоса про Винсента. То ли присутствие прессы на ужине оказалось полезнее, чем Бонни думала, то ли все началось с Колетт Мартинес — именно ее подпись, говорит Роберта, стоит под большой статьей в «Таймс», на первой полосе блока о городских событиях.

— Поразительное дело! — говорит Роберта. — Я пришла в офис в девять утра, и на автоответчике меня уже ждало двенадцать сообщений. Телефон не умолкал. Газеты, журналы. С телевидения кого-то засылали. Все просто в восторге, что Винсент умер. Точнее, чуть не умер.

Бонни накрывает волна злости — с макушки до пяток.

— Он не умер. Он и не умирал.

— Я сказала, чуть не умер. Суть вот в чем: пятьсот довольно влиятельных людей видели, как он грохнулся в обморок. А потом они разошлись по домам, рассказали своим друзьям, а те своим, как обращенный наци потерял сознание. Из-за аллергии на орехи. Бонни, дорогая, вы что, не понимаете? Люди обожают такие истории. Про жизнь, про смерть, про смелость. Благородное дело. Человек изменил жизнь. И так далее. Бонни, звонили от Барбары Уолтерс [54] Барбара Уолтерс (род. 1929) — известная американская тележурналистка. , прощупать обстановку. Понимаете, что это значит для фонда?

— Так вы о чем? — спрашивает Бонни.

— Я просто хотела убедиться, что вы оба сегодня здесь появитесь. Мне не помешает помощь, надо же на звонки отвечать. И неплохо было бы получить какие-то подробности, узнать у Винсента, чем именно он хочет заниматься, к чему у него лежит душа.

— По-моему, вчерашний вечер показал, что Винсент способен на все, чего захочет. Все, что нам понадобится.

— Бонни, сделайте одолжение, разбудите его.

— Бог ты мой, Роберта! Он же чуть не умер. Может, дадим ему выспаться?

— Да, конечно, пусть выспится. Только потом разбудите его. И приходите поскорее, хорошо?

— Сделаю, что смогу.

Бонни рада, что Роберта даже не догадывается, о чем просит. Каким бы был их разговор, знай Роберта, что случилось ночью на кухне? А может, все было бы точно так же. Ведь Роберта делает свою работу. И хочет и дальше ее делать. Какое ей дело до того, приставала Бонни к Винсенту или нет?

— Хотите поговорить с Мейером? — спрашивает Роберта.

— А нужно? — говорит Бонни. — Почему?

— Потому что он на седьмом небе. Его уже пригласили на несколько ток-шоу поговорить о его книге. Сами знаете, какой Мейер скромный. Он бы никогда не стал использовать случившееся в личных целях. Но и святой догадается, как это может сказаться на продажах.

Бонни трет загривок.

— Хорошо, Роберта. Я разбужу Винсента. Мы скоро приедем. До встречи.

Дэнни стоит на папиной кухне, опершись о барную стойку, и так наглядно демонстрирует, как он несчастен, что даже папа не может этого игнорировать. Дэнни действительно несчастен. Пусть и остальные об этом узнают. Макс перестал плакать и заснул только часа в два. Дэнни засыпать боялся — опасался, что папа проспит, забудет, что они здесь, и уйдет на работу. А Дэнни скорее стал бы ловить машину на улице, чем попросил Шлюшку-Лорюшку отвезти их в школу.

Папа на самом деле очень старается быть хорошим родителем, даже купил коробку каких-то хлопьев, видно, решил, они им нравятся. Или их Лорейн купила. Трогательная забота, но, если честно, Дэнни не стал бы есть эту токсичную разноцветную дрянь, даже если бы умирал с голода. Будь он хорошим человеком, как Макс, он бы сказал папе, что съест мисочку. А может, Максу нравятся такие хлопья? Мама их никогда не покупает. Грустно, конечно, что папа этими хлопьями пытается обыграть маму, с которой до сих пор соревнуется.