Мария Воронова - Погружение в отражение [litres]

– Ну мы же не знаем, чем он их соблазнял.

– Вера Ивановна, это надо придумать что-то очень экстраординарное, чтобы заставить парня тащиться с тобой через весь город.

– Может, и придумал, – вздохнула Вера Ивановна. – Это у нас с вами фантазии не хватает, потому что мы мирные и добропорядочные люди, а у закоренелых убийц воображение работает очень хорошо. Преступники, Валентин Васильевич, вообще люди лживые и оттого изобретательные.

– Принимается. Но взгляните тогда на эту карту Ленинградской области. На ней я отметил все места преступления и адреса наших жертв и соединил их пунктирными линиями. Видите закономерность? Почти каждая такая линия пересекает значительную часть города. Неужели у убийцы настолько крепкие нервы, что он ехал вместе с жертвой на общественном транспорте, рискуя встретить знакомого своего собственного или приятеля намеченной жертвы? Или, того хуже, знакомый его заметит и не подойдет, вроде нашего глазастого свидетеля, показаниям которого я так и не верю. Ленинград – город маленький, Вера Ивановна, неожиданные встречи тут в порядке вещей, особенно у молодежи, ибо у них широкий круг общения.

Она пожала плечами. В чем-то Валентин Васильевич прав, хотя свидетели – народ ненадежный.

– А как вам разброс? – горячился дед. – Вы, например, много ли знаете глухих мест в нашем городе? Все-таки канавы и заброшенные стройки – это не Эрмитаж, туда экскурсии не водят. Может ли человек изучить город так подробно, не имея автомобиля?

Она снова пожала плечами.

– Вы посмотрите на карту и прикиньте, сколько ему пришлось исходить дорог, чтобы найти подходящие места!

Вера Ивановна послушно склонилась над картой. Действительно… Пешие поиски потребовали бы кучу времени и сил, между тем исследование местности на автомобиле – приятная и легкая прогулка.

С другой стороны, у маньяков своя логика, вероятно, для них одно удовольствие шляться по всяким помойкам, планируя и предвкушая будущие преступления.

Но если посмотреть на любовно нарисованные Валентином Васильевичем карты, то мысль об автомобиле напрашивается сама собой.

– Возможно, вы правы, – сказала она, – чай или кофе?

Дед нетерпеливо отмахнулся, мол, какая разница. Вера Ивановна вспомнила, что он страстный курильщик, достала блюдечко с почти стершимся золотым ободком и подала ему вместо пепельницы.

– Курите, пожалуйста.

Валентин Васильевич затянулся, и кухня тут же наполнилась таким вонючим дымом, что Вера Ивановна поскорее распахнула форточку.

– А Еремеев одноглазый, поэтому машину водить никак не может! – злорадно фыркнул дед.

– Но не слепой же! Получил права еще до инвалидности и ездит себе без медицинской справки.

– На чем? Кажется, у него нет машины.

– По доверенности ездит. Военные летчики – ребята отчаянные, наверное, он приспособился как-то.

Валентин Васильевич крепко зажмурил один глаз. Посидел, покрутил головой, подумал и наконец сказал, что, похоже, она права. При известной сноровке можно компенсировать слепое поле.

– Слушайте, а что гадать? Я составлю ходатайства в ГАИ и во ВТЭК. Пусть гаишники сообщат, есть у Еремеева права или нет, зарегистрировано ли на него какое-нибудь транспортное средство, а врач-эксперт расскажет нам, на что способны одноглазые люди, а на что нет.

Дед энергично кивнул, аккуратно сложил свои карты и убрал в портфель.

– Надо бороться, – сказал он.

– Неужели вы так убеждены, что убийца кто-то другой?

Валентин Васильевич поморщился:

– Да не особо, если честно. Просто эта сладкоголосая гнида Лестовский беспрерывно поет о виновности Еремеева, и судья, кажется, тоже не сомневается, так кто-то же должен! В едином порыве хорошо план перевыполнять, а не на смерть отправлять человека.

Ирина собиралась взять сына с собой на встречу с замполитом, но чем ближе, тем меньше ей нравилась странная таинственность, поэтому на всякий случай она с утра отвезла Егорку к бабушке.

Дорога оказалась легкой и быстрой, автобусы подходили к остановке почти мгновенно, и в результате Ирина оказалась на «Нарвской» за целый час до назначенной встречи.

Она решила переждать в кафе-мороженом и позволила себе неслыханную роскошь – три шарика шоколадного, да еще и шоколадом же присыпанного.

Чувствуя, как мороженое тает на языке, наполняя рот божественным вкусом детства, Ирина зажмурилась от удовольствия.

Вернуться бы в те благословенные времена, когда поход в кафе был пределом мечтаний!..

Она хотела растянуть удовольствие, чтобы хватило на целый час ожидания, но мороженое таяло, растекалось по дну креманки, поэтому пришлось быстро его съесть. Ирина отнесла пустую вазочку к окошку для грязной посуды, вернулась к прилавку и попросила кофе, оказавшегося на редкость отвратительным, и Ирина сделала несколько маленьких глотков, только чтоб не обижать буфетчицу.

Интересно, в иностранных романах официанты везде, даже в самых захудалых забегаловках. Например, в «Триумфальной арке» или «Трех товарищах» они на каждом шагу и влачат довольно жалкое существование. Ни в одной книге нет, чтобы официант зарабатывал больше врача или хоть судьи, а у нас это в порядке вещей.

Лакеи живут в разы лучше врачей, юристов и педагогов, какой-нибудь ресторанный швейцар за семь дней положит в карман Иринину месячную получку и будет считать неделю неудачной.

Почему так? Неужели настолько адский труд – носить блюда с кухни? Ну да, тяжело, весь день на ногах, но суть не в этом.

Как в гениальном фильме было сказано: «У нищих слуг нет». Вот люди и платят, чтобы хоть ненадолго почувствовать себя не нищим, не рабом, а хозяином.

Ирина глотнула еще кофе и усмехнулась, глядя на пышнотелую буфетчицу: «ОБХСС на тебя нет».

Что ж, осталась самая малость – приговорить Еремеева к расстрелу и выставить Кирилла за порог, и тогда начнется совсем другая жизнь, в которой не будет никакого самообслуживания.

Да и дело, в общем, не только в том, что она из рабыни превратится в госпожу и получит доступ к привилегиям. Это приятно, но важнее другое – на высоком посту она реально сможет сделать что-то хорошее для страны и для людей, принимать действительно важные стратегические решения. Новая должность, новые обязанности, новые интересы – человек должен развиваться и расти профессионально, даже если он женщина.

Условия, поставленные ей в горкоме, вполне нормальные. Еремеев обязан ответить за свои художества, ну а Кирилл…

Любовь любовью, но ей и без поучений красной звезды в костюме ясно, что с таким мужем карьеру не построить. Он очень хороший человек, но слишком независимый и свободный, чтобы власть могла ему доверять. Даже если Кирилл порвет со своей рок-тусовкой и забросит сочинительство, превратится в образцового работягу с «Жигулями» в гараже и пивом по выходным, от него все равно будут ждать подвоха. На доску почета точно не повесят. Только он и сам не откажется от своего призвания.