Игорь Савельев - Лицей 2018. Второй выпуск [антология]

— Рискуешь, — заметил Стрельцов. — Если Кузьма тебе велел держаться подальше, лучше не злить его.

— Я разберусь, — угрюмо ответил Максим после долгого молчания.

— Правда? Не думаю. Но рискуешь ты не своей шкурой — вижу, ты непуганый. А Полиной.

Максим повернулся, полоснул Стрельцова злым взглядом.

— А ты похож… понятно, что он невзлюбил тебя.

— Похож на кого? Что тебе понятно?

— На нас похож, — Стрельцов улыбнулся. — Но не был… там. Вот Кузьма и разозлился.

— Ты ничего не знаешь, — сказал Максим сквозь зубы. — И вообще, дядя, ты ни хрена не понимаешь. И Кузьма меня не знает. Ни о ней, ни обо мне вы не знаете.

— Да? Думаешь, первые вы, кто влюбился и кому родители запретили? — Стрельцов невольно улыбнулся, чем еще больше разозлил парня. — Ладно-ладно, не кипи. Я тебе не враг. Я ему не скажу.

— А что у тебя с ним? — остыв, спросил Макс. Они наконец выбрались с поля и поехали по трассе. — Зачем тебе прятаться?

— Я не прячусь, сюрприз хочу устроить.

Максим впервые слабо улыбнулся.

— Ну да… Странные вы люди.

Стрельцов не стал отвечать. Парень изредка косился на него, но он делал вид, что не замечает.

— Если нужна помощь, ты говори, — сказал Максим.

— Спасибо, все в полном порядке.

— Хорошо, — парень пожал плечами. — Но я не такой дурачок, как ты считаешь. Раз ты прячешься от собственного командира, или кто он там тебе…

— Не лезь не в свой вопрос, — твердо сказал Стрельцов, но примирительно улыбнулся. — Просто не лезь. Это между ним и мной. Я его давно не видел. Я должен… подготовиться.

— Тоже боишься, — предположил Максим. Стрельцов молчал: пустить его по ложному следу было разумнее, чем доказывать что-то. — Понятное дело. Он с приветом приехал. Только меня увидел, сразу набычивать стал. «Чей?», «Откуда?» — Он неумело передразнивал низкий голос Кузьмы. — Тоже мне начальник… Но был такой момент, — добавил Максим, помолчав с минуту, — когда он так посмотрел, что я прям это… — Он глянул на Стрельцова в поисках поддержки, тот постарался изобразить сочувствие. — Я хоть и не это… не из боязливых и драться умею, но я понял…

Максим не договорил, но и без того имя Кузьмы смогло наполнить машину вязким предчувствием смерти. Стрельцов слабо кивнул, улыбаясь уголками рта.

— Что с ним там произошло?

— То же, что и со всеми. Война.

— Да вроде там уже тихо пару лет, разве нет?.. Так, почти приехали.

— Ты где живешь? — спросил Стрельцов.

— Раньше у них жил… даже вещи не забрал. Но, в общем, неважно, у меня и нет ничего. Есть дом в Кутаисе, но это далеко, не наезжусь к ней оттуда. Меня принял на работу пока один… за постой не плачу. Московский хрен какой-то.

— Хрен?

— Ну, не знаю, кто он. При деньгах. Думаю, может, педик даже. Хотя вроде жена есть. Приезжает туда-сюда, видел ее два раза. Тоже сучка. Но хоть молчит, а этот все время под нос бормочет чего-то, сам себя слушать любит.

— Ты с таким раздражением говоришь. Ну, так уходи, если тебя кто другой пустит.

Максим поморщился, но, вздохнув, признал:

— Да, нехорошо. Платит даже мне чуть. На бензин и на поесть… Но все равно. Что-то в нем противное, хочешь не верь.

Максим окончательно смутился и замолчал, уставившись на дорогу. За поворотом появился санаторий. Это был длинный трехэтажный корпус, ветхий на вид, потемневший почти до черноты, утопленный с трех сторон в густой зелени, столь плотной, что в панорамные окна стучали сосновые ветви. Со стороны подъезда для машин пространство было щедро залито асфальтом, но и там из трещин пробивалась трава. Максим подвез пассажира к самым ступеням.

— Что делает тут этот твой москвич? — спросил напоследок Стрельцов.

— Да рисует он. Художник.

— А что рисует?

— Честно сказать? Херню какую-то! — Максим вдруг засмеялся, высвободив, видимо, то, что давно сидело у него в голове. Засмеялся и Стрельцов.

— Ладно, бывай. И обо мне никому ни слова. Я тут пока разведываю.

— Понял, понял. Если что, обращайся, — Максим оставил свой телефон и уехал.

Стрельцов заселился и получил комнату на первом этаже в дальнем углу здания, куда пройти можно было и через центральный вход, и через пожарный. Он с удовлетворением отметил, что санаторий пустовал, — почти не было приезжих и персонала. За полчаса прогулки по этажам он насчитал всего троих гостей и уборщицу, меланхолично водившую пылесосом по одному и тому же месту на красном ковре.

Марина не появлялась, и Стрельцов, чувствовавший прилив сил и бодрости, решил дойти пешком до самого Края. По карте отсюда было около трех километров. Приняв душ, он отправился в путь.

Наступило позднее утро, воздух пропитался жаром и пах смолистой хвоей. Вскоре дома стали кучнее, и Стрельцов свернул в первый попавшийся магазин, купил еды и позавтракал на обочине, в тени расцветающих деревьев, под отдаленный шум волн и птичий щебет. Подкрепившись, он шел еще минут десять и очутился на улице Мира, тянувшейся вдоль пляжа. Про нее он много раз слышал от командира-Кузьмы: в центральной части она превращается в парадную набережную поселка.

— Здесь что-то происходит, — Марина нагнала его, ее дыхание было тяжелым, будто она долго шла или бежала.

— Что это с тобой? — улыбаясь, спросил Стрельцов.

— Зря смеешься. Тут опасно, сверни куда-нибудь.

Вокруг было почти безлюдно. Стрельцов остановился и посмотрел на нее недоверчиво. Одета она была так, словно схватила первое, что нашла в его сумке, и сразу помчалась сюда.

— Ну хорошо. — Он свернул на узкую улочку, здесь уже точно никого не было. — Что происходит?

— В плохое место ты нас вытащил, разве не видишь? Тут опять война.

— Война? Ты, Марина, точно проснулась? Может, еще спишь и тебе снится?

— А может, это ты спишь?

— В смысле?

— Ну, может, это тебя убили на допросе? Может, это твой мертвый мозг перед тем, как умереть, произвел последнюю фантазию, и она о том, как ты приехал в Край? Или даже только о том, как ты проснулся сегодня и пришел сюда? Ты не думаешь, что этого всего давно нет и ты умер там вместе со мной или вместо меня? Может, я жива и не оплакиваю тебя? Может, это ты таскаешься за мной призраком, а не я?!

— Марина, прекрати! — Стрельцов зажмурился. Несколько секунд боль пульсировала в висках. Потом он пришел в себя, но девушки уже не было.

Стрельцов пошел дальше по набережной, но хорошего настроения как не бывало. Ему требовалось что-то, целиком подтверждающее, что он жив и находится в сознании.

— Я ведь знаю, что это мои мысли, а не твои, — начал было объяснять он, но в этот момент его взгляд остановился на парне, который сидел за столиком с девушкой и что-то оживленно рассказывал. Девушка была красивая и ухоженная — острый глаз Стрельцова не подводил в таких вопросах, — но ее собеседник был куда интереснее. Вместо руки у него был биомеханический протез, Стрельцов видел такие в Москве, в центрах реабилитации. Высокотехнологичная штучка.