Тейлор Дженкинс Рейд - Возможно, в другой жизни [litres]

Ближе к вечеру ко мне в палату заходит доктор Винтерс. Габби к этому времени уже ушла домой.

– Слышала, ты тут раскатывала по всей больнице в инвалидном кресле, – говорит она с мягким укором.

– Похоже, это против правил, – улыбаюсь я.

– В общем-то, да. Но я здесь не для этого. Нам надо обсудить кое-что поважнее.

Я выжидательно смотрю на нее.

– Ты уже миновала ту стадию, когда возможны какие-то осложнения. Завтра утром, часам к одиннадцати, к тебе заглянет наш терапевт. Вместе с ним мы оценим степень твоей мобильности и составим для тебя список базовых рекомендаций.

– Хорошо, – киваю я.

– Впереди у тебя долгий путь. Тебе предстоит снова освоить то, что ты когда-то умела.

– Хотите сказать, мне придется заново учиться ходить? Я к этому готова.

– Я говорю о том, что тебе придется заново учиться жить. Какое-то время опираться не столько на ноги, сколько на руки. Просить о помощи. Разумно распределять свои силы.

Если до сих пор мне казалось, что я более-менее держу этот процесс под контролем, то теперь все выглядит сплошным несчастьем.

– Ладно, – говорит доктор, – я загляну к тебе завтра утром.

– Хорошо, – вздыхаю я.

Она уходит, а я смотрю на часы. Еще только четыре часа дня, но я собираюсь поспать, чтобы проснуться как раз к тому времени, когда придет Генри. В этой больнице мне осталось провести всего несколько ночей, и я не желаю терять их впустую.

В одиннадцать, когда Генри заходит в мою палату, я уже не сплю. Я привычно готовлюсь к шутке про «полуночников», но он лишь кивает мне и начинает мерить мое давление.

– Поможешь мне встать? – спрашиваю я. – Мы с Диной тренировались сегодня целое утро, и у меня уже неплохо получается.

– Прости, – говорит он, – но мне еще нужно проверить других пациентов. Я не могу задерживаться у тебя дольше необходимого.

– Генри? Что-то не так?

– На несколько дней меня перевели на другой этаж. Теперь о тебе будет заботиться очень приятная женщина по имени Марлен. – Он снимает с меня манжету и поднимается, чтобы уйти.

– Ясно. – Мое настроение стремительно падает. – Но ты мог бы заглянуть ко мне иногда… так, просто сказать «привет».

– Ханна, – он впервые смотрит мне в глаза, – мне не стоило держаться с тобой так… по-дружески. Наши отношения должны оставаться строго профессиональными. Ничего личного.

Но они были личными. В этом, видимо, вся проблема.

– Мне пора, – говорит он.

– Генри, постой! – Как я ни стараюсь скрыть свои эмоции, они все-таки прорываются наружу. – Мы же друзья!

– Ханна. – Голос его звучит мягко и сострадательно, а я устала быть объектом жалости.

– Все в порядке, – быстро говорю я, – видимо, я что-то не так поняла.

Он кивает и выходит. Выходит, не сказав мне ни слова.

Я устала, но сон ко мне не идет. Я просто лежу, в надежде, что Генри все-таки заглянет в палату через пару часиков.

Около двух ночи на пороге появляется женщина в бледно-голубой форме. Это и есть Марлен.

– Не ожидала, что ты еще не спишь, – говорит она.

– Просто я проспала всю вторую половину дня.

По-доброму улыбнувшись мне, она уходит. А я закрываю глаза и приказываю себе заснуть. Генри не придет. Нет смысла ждать.

Что там скрывать, он мне нравится. Нравится его голос, одновременно глубокий и с хрипотцой. Нравится его отношение к работе, его умение рассмешить, когда ты меньше всего этого ожидаешь…

Но может, он и прав, и в этом нет ничего личного. А я сама все придумала.

Я выключаю свет и закрываю глаза.

Доктор Винтерс сказала, что завтра у меня напряженный день. Вот об этом я и буду думать.

Раз уж я выжила после аварии, то переживу и свою несчастную влюбленность.

Сердца, они как ноги. Их тоже можно исцелить.

– Это не твой ребенок, – говорю я Итану, хоть он и сам об этом прекрасно знает.

– А чей же?

Я делаю глубокий вдох, потом выдох. Все, что мне надо. Остальное – по выбору.

– Его зовут Майкл. Мы встречались с ним в Нью-Йорке. Одно время мне казалось, что из этого может выйти что-то серьезное, но ему не нужен еще один ребенок.

– Еще один?

– Он женат. У него двое детей.

Итан смотрит так, будто не может поверить своим ушам.

– И ты об этом знала?

– Поначалу нет. Потом начала догадываться, но было уже поздно… Итан, я совершила серьезную ошибку, и вот результат.

– А теперь ему плевать на тебя и на ребенка? – вскипает Итан. Он злится на Майкла, ведь это лучше, чем злиться на меня или на ситуацию.

– Ему не нужен ребенок. А мне нужен. И я готова растить его в одиночку.

В одиночку. Это слово возвращает Итана к реальности.

– И как это должно сказаться на наших отношениях?

– Тебе решать.

– Ты хочешь, чтобы я стал отцом чужого ребенка?

– Нет. Я просто хочу сказать, что сам факт моей беременности все меняет. Если ты решишь быть рядом со мной, то тебе придется быть и рядом с моим ребенком. Я хочу, чтобы ты сам мог принять решение.

– Это не так-то просто, – вздыхает он.

– Я знаю и не хочу тебя торопить. – Я встаю, чтобы уйти, но Итан меня останавливает.

– Ты действительно готова быть матерью-одиночкой?

– Нет, – говорю я, – но так сложилась жизнь. И я это принимаю.

– Что, если это всего лишь ошибка? – спрашивает он. – Ты совершила ошибку, связавшись с тем парнем. Неужели ты готова жить с ней до конца своей жизни?

– Мне хочется думать, что во всем этом безумии есть своя логика, – говорю я Итану. – Что все случается не без причины. Я встретилась с Майклом и влюбилась в него, хоть это явно был не тот человек, за которого я его принимала. А потом случилось так, что я забеременела. Как знать, не произошло ли все для того, чтобы этот ребенок мог появиться на свет? Так, по крайней мере, мне хочется думать.

– А что, если я не готов взять на себя ответственность за такой расклад?

– Если мы достигли точки, где наши пути расходятся, значит, нам с самого начала не суждено было жить вместе. Повторю: мне важно верить, что все в жизни происходит не случайно. В противном случае, она больше похожа не на жизнь, а на хаос, где надо проверять и перепроверять каждое свое решение, ставить под сомнение каждый свой выбор.

Я выхожу из гостиной. Итан идет следом. Не обрушь я на него свою новость, мы были бы сейчас в его спальне.

– Итан, – говорю я ему, – в тот миг, как я увидела тебя снова, мне стало ясно, что мы с тобой… что нам…

– Не надо, – качает он головой. – Не сейчас, ладно?

– Ладно, – грустно улыбнувшись, я выхожу за дверь. Я успеваю спуститься до нижней ступеньки, когда Итан решает окликнуть меня.

– Я люблю тебя, – говорит он. – Думаю, я всегда любил только тебя.

Интересно, успею я добраться до машины, прежде чем окончательно расклеюсь?