Люсинда Райли - Семь сестер [litres]

– Давайте каждый возьмет себе по половине номеров.

– Не возражаю, – согласился Флориано. – Только не забудьте. Когда свяжетесь с регистратурой, нужно обязательно представляться родственницей пациентки, которую вы разыскиваете. Скажем, ее внучкой. – Он бросил на меня ироничный взгляд. – В противном случае они даже не станут разговаривать с вами.

Последующие пятнадцать минут у нас ушли на телефонные звонки. Флориано спустился к себе вниз, чтобы не мешать мне, а я осталась на террасе, достала мобильник и стала методично обзванивать свою половину номеров. Увы, все мои звонки оказались безрезультатными. В каждом очередном учреждении мне сообщали, что за последние двадцать четыре часа сеньора Карвальо к ним в больницу не поступала. Но вот на террасе наконец снова возник Флориано, на сей раз с подносом в руках. По его лицу я поняла, что и ему похвастаться особо нечем.

– Выше голову, Майя. Не стоит так расстраиваться, – поспешил он успокоить меня, выставляя на стол блюдо с различными сортами сыра, салями и свежим багетом. – Давайте пока перекусим, а потом станем думать, что нам делать дальше.

Я с жадностью набросилась на еду, сообразив, что уже седьмой час вечера, а я с утра ничего не ела.

– Что такого интересного вы откопали в письмах Изабеллы, такое, что, по вашим словам, может даже помочь в разгадке некоторых тайн, связанных со скульптурой Христа? – спросила я, когда Флориано, покончив с едой, подошел к краю террасы и закурил сигарету.

– Дело в том, – начал он, слегка перевесившись через балконные перила и глядя куда-то вдаль, в сгущающиеся сумерки, – что в своих письмах Изабелла не раз упоминает имя Маргариды де Лопес Алмейда. Долгие годы считалось, что именно эта молодая дама стала для профессора Ландовски той моделью, с которой он скопировал руки своего Христа. И вот Изабелла подтверждает: да, действительно Маргарида стажировалась какое-то время в мастерской Ландовски. К тому же, по словам Изабеллы, ее подруга была весьма одаренной пианисткой. И потом, на протяжении всей своей жизни Маргарида никогда не отрицала упорно циркулирующие слухи о том, что именно ее руки вдохновили скульптора в процессе работы над статуей. И только незадолго до своей смерти, а она умерла всего лишь несколько лет тому назад, Маргарида наконец призналась, что Ландовски воспользовался слепками отнюдь не с ее рук.

Флориано бросил на меня внимательный взгляд, словно желая удостовериться в том, что я следую за ходом его мыслей.

– Все правильно, – сказала я. – Ведь в одном из своих писем Изабелла пишет, что слепок с ее рук был сделан одновременно со слепками рук Маргариды.

– Именно! Разумеется, вполне возможно, что на заключительных этапах работы Ландовски отказался воспользоваться как одними слепками, так и другими. Но, уж во всяком случае, Маргарида точно знала, что на сей счет существуют большие сомнения. Кто знает? Быть может, именно руки Изабеллы и послужили прототипом для рук Христа. Ведь она же присутствовала в мастерской Ландовски в то же самое время, когда там находилась и Маргарида.

– Боже мой! – Я даже задохнулась от грандиозности всего того, что подразумевал Флориано. Выходит, именно руками моей прабабки Христос, широко разведя ладони в разные стороны, с такой любовью и состраданием объемлет мир, лежащий перед ним внизу.

– По правде говоря, сомневаюсь, что нам удастся когда-нибудь докопаться до истины. Но теперь вам хотя бы понятно, почему эти письма так взволновали меня, – сказал Флориано. – И взволнуют еще многих других, если только Яра позволит вам предать их огласке, сделать доступными для всех желающих. Ведь речь уже идет не только об изысканиях, связанных с установлением вашей родословной, Майя. Здесь уже напрямую задействована история Бразилии. Вот почему мы должны постараться узнать как можно больше.

– Согласна, должны. Но сейчас-то мы с вами находимся в полном тупике.

– Значит, надо искать новые пути и подходы к решению нашей проблемы.

– Знаете, я вот о чем подумала.

– О чем? – спросил Флориано.

– Яра ясно дала нам понять, что ее хозяйка серьезно больна. Более того, сеньора Карвальо умирает. Поначалу я решила, что слова Яры – это просто удобный предлог для того, чтобы побыстрее отвязаться от нас. Однако внешний вид сеньоры Карвальо действительно свидетельствует о том, что она очень слаба. Помните этот столик рядом с ней, заставленный бутылочками со снадобьями? У нас в Швейцарии в тех случаях, когда умирающий человек испытывает сильные физические страдания, больных помещают в хоспис. У вас в Бразилии существует нечто подобное?

– Для богатых – да. Кстати, один такой хоспис расположен в окрестностях Рио. Там трудятся монахини. Что ж, вполне возможно, ваша догадка, Майя, это именно то, что нам сейчас нужно. Ведь семейство Айрис Кабрал на протяжении долгих лет были ревностными католиками.

Флориано уже приготовился снова вернуться к своему компьютеру, но в этот момент дверь широко распахнулась. В комнату стремительно ворвалась невысокого роста темноглазая девчушка в розовых шортах и в футболке с изображением кошачьей морды на груди. Она тут же бросилась в объятия Флориано.

– Папочка! – радостно крикнула девочка.

– Здравствуй, моя милая. Ну, как прошел день? – спросил у нее Флориано, широко улыбаясь.

– Очень хорошо. Только я по тебе сильно соскучилась.

Я посмотрела в сторону двери. На пороге стояла молодая стройная женщина. Она скользнула глазами по мне, поздоровалась с улыбкой на устах, потом повернулась к дочери:

– Пошли, Валентина. Видишь, папа сейчас занят. А тебе надо принять душ. Мы после школы ходили купаться на пляж. На улице такая жара, – добавила она, не обращаясь ни к кому конкретно.

– Папочка, можно я немного побуду с тобой? – взмолилась Валентина, когда отец снова поставил ее на пол.

– Пока ступай, прими душ, а когда надо будет укладываться спать, то ты принесешь мне свою книгу, и я почитаю тебе на сон грядущий еще одну главу из нее. – Флориано нежно поцеловал девочку в темные кудряшки и слегка подтолкнул в сторону матери. – Увидимся позже, голубка моя.

– Мне тоже пора, – сказала я, поднимаясь со своего места после того, как за ними закрылась дверь. – Я и так отняла у вас сегодня столько времени.

– Подождите. Все же нам стоит связаться с тем хосписом, про который я вам говорил, – откликнулся Флориано, снова садясь за компьютер.

– У вас красивая дочь. И на вас очень похожа, – обронила я. – Сколько ей?

– Шесть лет, – ответил Флориано, проворно перебирая пальцами по клавиатуре. – Вот, я вошел на их сайт. А вот и номер их телефона, кстати. Правда, едва ли мы застанем кого-нибудь в регистратуре в такое позднее время. Но хотя бы попытаемся.