Евгений Князев - Золото имеет привкус свинца

— У меня та же картина, Макс, — спокойно ответил командир головного вертолета, только две ракеты «воздух-земля» в кассете, слава богу, не пришлось их задействовать — сейчас запрошу базу, что нам дальше делать, керосин на исходе, только-только добраться до аэродрома.

Майор потянул рычаг управления на себя, выровнял машину и включил тумблер прямой связи.

— «База», я «кречет» — прошу на связь.

— «База» на связи — доложите обстановку.

— «Ангара» легла на обратный курс могу сопровождать не более десяти-пятнадцати минут, топливо на исходе, прошу разрешения возвращаться на базу.

— Ты что там майор охренел совсем или с коня упал, ты разве не понял, что еще полчаса тому назад пароход должен был исчезнуть с экранов радаров и локаторов спутников. Приказ командующего — судно уничтожить и только тогда возвращаться на базу.

— Но ведь они подчинились приказу, повернули к берегу, на борту заложники, дети, женщины…

— Ты что не понимаешь, что это обманный маневр, если не выполнишь приказ, на базу можешь не возвращаться, все конец связи.

— Ты слышал, лейтенант, — майор поправил микрофон на шлеме и включил кнопку системы наведения ракет. — Я начинаю атаку, бью в борт в районе второго и третьего трюмов, там водонепроницаемые переборки, дай бог, моряки успеют спустить шлюпки и спасутся, до ближайшего острова не более пятидесяти миль.

— Не вздумай этого делать, командир, скажем, что заштормило, и нам пришлось срочно идти на базу…

— Максим, ты что хочешь, под трибунал, а я нет, у меня дома двое пацанов. Майор поймал в прицел силуэт судна и большим пальцем вдавил до предела красную кнопку «пуск», машину тряхнуло, словно вертолет попал в воздушную яму, и две ракеты, оставляя за собой дугообразный, радужный след, ушли по направлению к цели. Яркое желтое облако взрывов осветило черный борт «Ангары», и, через несколько секунд, пароход начало медленно крениться, пока не лег на раненый бок. Сверху было отчетливо видно, как моряки пытались спустить одну из шлюпок, которая зависла над капами машинного отделения, из чрева которого повалил густой белый пар, а затем черный дым. Рядом с бортом, будто одуванчики на теплом весеннем солнышке начали раскрываться ярко желтые купола спасательных плотов, их ветром отгоняло от терпящего бедствие судна. Люди, словно муравьи, посыпались в воду, кое-кто пытался вскарабкаться на разбитую шлюпку, другие уже добрались до спасательных плотов и, помогая друг-другу, с трудом протискивались в узкие входные отверстия.

На верхнем панельном щитке боевого геликоптера тревожно замигала ярко красная лампочка автоматического сигнала «SOS», а в наушниках завыл международный звуковой сигнал бедствия «Mayday»…, на экране радара высветились координаты тонущего судна… Пилот отключил аларм и закрыл на секунду глаза: «Это конец!»

— Все, Макс, уходим на базу, мы выполнили приказ и исполнили свой долг перед родиной, — майор начал разворот.

— А как ты, командир, после этого своим пацанам в глаза смотреть будешь, — послышался в наушниках угнетающий своей прямотой голос Максима, — ты ведь только что, паскуда, погубил десятки невинных душ.

— Молчать и следовать за мной, — майор переключился на полетный режим, и его винтокрылая машина стремительно понеслась над почерневшим от людского горя и негодования океаном, оставляя далеко позади себя черную точку судна, которая вскоре растворилась в вечернем полумраке.

Через десять минут вертолеты попали в сильнейший разряд града. Машину трясло так, словно она мчалась не по небу, а по кочкам, рычаг управления в руках опытного майора прыгал и извивался, пытаясь вырваться, но пилот все же умудрился поднять машину еще метров на сто в черное небо и, осмотревшись, позвал ведомого.

— Макс, ты где, отзовись, — майор непрерывно глядел на локатор, где еле заметно мерцала зеленью точка второго вертолета.

— Я справа от тебя, командир дистанция порядка пятидесяти метров, — Макс усмехнулся в микрофон, — штивает, словно на волнах, я впервые в такую карусель попадаю.

«Это хорошо, лейтенант, тебе больше никогда не придется попадать в такие передряги» — подумал, майор и включил автоматическую систему стрельбы и наведения по тепловым целям.

Страшная мысль по устранению напарника у майора промелькнула еще тогда, когда этот сосунок стал укорять его в бессердечии и салдофонстве. И в тот момент, когда пилот выпустил эти проклятые, смертоносные ракеты по транспорту, он понял, что одному из них возврата на базу не будет, и сейчас майор Стегний отчетливо понял, как ненужные в военном деле чувства угрызения совести уступают холодному расчету. Наверняка, по прибытию на базу, Макс не будет молчать и поэтому его место здесь в океане, навечно.

Словно на учебном тренажере, майор выжал гашетку, и трассирующая очередь из его крупнокалиберного пулемета ушла в темноту, догоняя свою жертву, чтобы через секунду впиться мертвой хваткой в мягкий дюраллюминевый фюзеляж и развалить надвое винтокрылую птичку, внутри которой, как игла в яйце, находилась смерть майора и будущее его детей, и это слабое звено необходимо было ликвидировать.

Такой скверной и скорой развязки на судне не ожидал никто. Лишь только ракеты со звериным скрежетом разорвали металлическую обшивку левого борта «Ангары», капитан бросился к телеграфу и застопорил машину. Затем он включил принудительную трансляцию и закричал в микрофон:

— Всему экипажу — «шлюпочная тревога», всем стоять по местам…он не успел договорить, как судно начало крениться и палуба стала быстро уходить из-под ног.

— Старпом, бегом к шлюпкам правого борта, — гаркнул Литвинов, — боцман, срочно свистать всех наверх.

— Ах, вы, волчары позорные, — захрипел Серый, хватаясь обеими руками за леера, чтобы не скатиться по скользкой, наклонной палубе за борт. Он ловко, как орангутанг по лианам, проскочил, цепляясь за судовые приборы, к выходу и исчез за водонепроницаемой дверью.

— Куда ты, дуралей, погибнешь, — крикнул ему вслед Лютый, но, увидав перед собой бледное, обезумевшее лицо капитана, вдруг понял, что сейчас все будут спасать только самих себя, на судне началась паника. В надстройке слышались крики и стоны моряков. — Кэп, я попробую вывести женщин и ребенка из вашей каюты, а вы майнайте за борт все, что плавает плоты, спасательные жилеты круги… я пошел…

Виктор, цепляясь за леера, словно цирковой артист, пробрался к капитанской каюте, откуда уже доносились женские вопли и плачь ребенка. Он с трудом открыл дверь и увидел страшную картину. Вся мебель в каюте диван, кресла, холодильник большой книжный шкаф и стол сорвало с фундамента, и они сместились к переборке. Из-под этой кучи хлама и доносились крики о помощи.