Евгений Князев - Красный пассажир

Виктор Иванович Лещенко присел на овальный стальной «бык», от которого к левому носовому клюзу пассажира тянулись три желтых пятидюймовых продольных каната. Они слегка провисли от тяжести и покачивались в такт легким, едва заметным колебаниям пассажирского лайнера, отдыхающего перед новым рейсом.

Игорь Смагин поставил дипломат на причал и, задрав голову начал внимательно рассматривать судно.

— Ничего, корвет, потянет, — заключил он, ища глазами иллюминаторы своей будущей каюты. Затем он с искренней просьбой обратился к напарнику.

— Виктор Иванович, давай немного посидим перед дальней дорожкой на родимой земле, веришь, я после «Орловой», как загнанный суслик, отдышаться не могу, двое суток, как на карусели. По началу братки одолевали, потом таможня, чекисты, менты и прочая береговая мразь, даже не верится, что все позади.

— Лещенко внимательно посмотрел на Смагина и с улыбкой покачал головой.

— Наслышан я, сынок, о твоих приключениях, — он достал пачку «Явы» и затянулся сизым дымком, его взгляд был направлен куда-то за горизонт. Так, словно пронзая энергетическим сгустком мыслей, пространство и время, смотрят либо отпетые романтики, либо очень умудренные жизнью люди, — только ты не шибко успокаивайся на счет своих долгов, сам знаешь каких, — продолжил он, — ни бандиты, ни менты с тебя с живого не слезут, пока до истины не докопаются.

— Пускай копают, это их лакейская работа, за которую им щедро платит хозяин, — Игорь нервно сплюнул в воду, — а будь моя воля, Виктор Иванович, всю эту чиновничью нечисть вместе с блатными сгреб бы грейдером в одну помойную яму и закопал, а сверху вбил осиновый кол. А предкам наказал, никогда близко к тому поганому месту не приближаться.

— Вот-вот, у нас на Руси всегда так, — Лещенко укоризненно покачал головой, — одни сгребают в яму других и занимают их места. Только простым людям-то от этого не легче. Пока ты был в рейсе, здесь многое что изменилось. Говорят, Горбачева хотят скинуть, а кто придет ему на смену? Да те же самые пройдохи, его бывшие холопы и лакеи и опять управлять государством станет конюх и его сожительница кухарка, законы писать станут бывшие троечники и жулики, а потому в России все будет по — старому, если не хуже. — Виктор Иванович загасил сигарету о железную тумбу и встал. — Идем, Игорек, нас уже ждут, гляди, пассажирский машет с трапа. Узнал, бродяга, это Сергей Онищенко, вашу мореходку кончал, мы с ним в прошлом годе на «Андровской» работали, ох, сколько было выпито разных прекрасных напитков, а невесту я там себе завел, до сих пор, только вспомню ее «камасутру», дух захватывает.

Слова, произнесенные с таким задором совсем немолодым человеком, не оставили равнодушными двух молодых моряков в желтых австралийских комбинезонах. Они резво закатывали белой эмалью и без того чистый борт пассажира мохнатыми валиками, нанизанными на трехметровые бамбуковые жерди. Розовощекие молодцы, лишь на несколько секунд, прекратили свое занятие, смерив оценивающим взглядом двух незнакомцев и, после короткой паузы, молча продолжили монотонную работу.

— Эй, моряки, откуда шип прибыл, — поинтересовался Лещенко, явно желая втереться в доверие к рядовым матросам.

— Из Пуссана, батя, слыхал про такой городок в Южной Корее, — рыжий малый поправил на голове белую бейсболку и добавил, — а следующим рейсом, говорят, на Юго-Восточную Азию пойдем, только куда, пока неизвестно, Азия, она вон какая, за год не объедешь. Нас рыбаки на рейс зафрахтовали, повезут сменные экипажи на тунцеловы. Правда у этих рыбаков сплошная неразбериха, поэтому точно никто не знает.

— В Сингапур пойдем, моряки, этот городок, подходящий для вас? — Виктор Иванович подмигнул рыжему, который от неожиданности чуть не опрокинул ведро с краской.

— А ты, дед, по чем знаешь, ты кто такой?

— Если говорю, значит, знаю, я ваш новый начальник рейса, а это мой коллега Игорь Смагин, сегодня вечером снимаемся, так что поторапливайтесь с марафетом, морячки. — Он взял свой чемодан, с которым не расставался ни в одной экспедиции и пошел к трапу. На ходу он заметил:

— Гляди, как нашего брата научили работать за кордоном, ни одной капли краски не проронили, а глянь, что в нашем заливе плавает, страшно смотреть, как на Горностаевской свалке, отсюда все и начинается. Никому ни до чего дела нет, лишь бы успеть нахапать побольше, пока у власти.

— Да ладно тебе ворчать, Виктор Иванович, — Смагин обнял Лещенко за широкое плечо, — впереди у нас с тобой куча новых впечатлений, на обратном пути заход в Японию сделаем, подберем тебе лимузин по комплекции, а что мусор в море, то это не та беда, главное избавиться от мусора на берегу, среди правительства и чиновников. Лещенко обернулся и посмотрел на Смагина, как смотрит милиционер на очередного подвыпившего клиента.

— Тебе бы, парень, с трибуны речи толкать, а не по морям шляться.

— Придет время, можно будет и с трибуны сказать свое слово и сделать для людей хоть что-нибудь, а пока давай, Виктор Иванович, наслаждаться жизнью и свободой, — говорил Смагин, осторожно подталкивая в спину грузного начальника. Лещенко то и дело останавливался, переводя дыхание и отирая обильный пот с широкого лба.

— Ох, уж эти трапы, сколько я по ним за жизнь нашагался, — сокрушался Лещенко, охая и кашляя.

— Меньше курить надо, ты лучше, старый, глянь наверх, враз забудешь про отдышку и подагру.

На верхней площадке трапа в компании пассажирского помощника появилась стройная фигурка девушки в короткой юбочке и белой шелковой блузке. Юбка была настолько короткая, что Смагин смутился и опустил глаза. Ее прелестное личико то и дело озаряла улыбка. Девушка о чем-то непринужденно разговаривала с пассажирским помошником, кидая любопытные взгляды на бредущих по трапу людей, но как только те преодолели последний марш, юркнула в темное чрево пассажира.

— Здорово, Сережа, как жизнь, это Игорь Смагин, такой же начальник рейса, идем на Сингапур вместе.

— Очень рад, Виктор Иванович, с вами приятно работать, добро пожаловать на борт. Ваши каюты готовы, капитан ждет встречи с вами, сообщить ему?

— Да как хочешь, мы тут немного ознакомимся и сами ему представимся. Кстати, я его знаю?

— Нет, наверное, Григорий Аверьянович Баранов, он долгое время сидел в службе пассажирского флота, теперь вот решил развеяться по морям.

— Хорошо хоть не Козлов, — «съюморил» Смагин и от неловкости за очередную банальность опустил глаза. — Извини, Виктор Иванович, я в последнее время стал замечать, что фамилии людям даются не просто так. — Игорь расправил грудь и вздохнул поглубже, чтобы не сорваться. — Вот, к примеру, был у меня приятель, Серега Козлов, вроде не плохой парень, вместе учились в мореходке, вместе работали «суперкарго» на линейщиках. Ну, повезло Сереге, слегка подтасовал бумажки, когда работал главным бухгалтером и сумел урвать от пароходских запасов себе самую малость, чтобы открыть бизнес в Сиэтле и купить хороший дом. И дай бог ему. В управлении пароходства только ленивый не ворует. И вот моя родная сестричка летит по гринкарте в тот самый Сиэтл. Конечно же, в этом городке ни единой знакомой души, кроме Билла Гейтса, шучу. Я говорю, зайди, Надюша, к моему старинному корешу Сереге Козлову, поможет на первых парах. И что же вы думаете, мужики, наш Козлов даже ее на порог не пустил, разговаривать с землячкой и сестрой своего друга не соизволил. И кто же он после этого, конечно же — КОЗЕЛ! Лещенко сурово посмотрел на Игоря и, как ни в чем не бывало, продолжил вступительный монолог.