Вальтер Скотт - Жизнь Наполеона Бонапарта, императора французов. Часть четырнадцатая

Наполеонъ не имѣлъ удовольствія узнать о принимаемомъ Его Величествомъ въ болѣзни его участіи, которое конечно озарило бы его нѣкоторымъ лучемъ утѣшенія. Содержаніе сего письма, можетъ быть, заставило бы его размыслить, что его собственное, упрямое сопротивленіе властямъ, въ зависимости у коихъ онъ находился, было виною сомнѣнія о дѣйствительности болѣзни, ведущей его ко гробу, и лишило его знаковъ участія и вспомоществованія, которые могли бы усладить жребій, столь достойный состраданія.

Къ концу Февраля, болѣзнь приняла еще болѣе опасный видъ, и Докторъ Антомархи изъявилъ желаніе посовѣтоваться съ кѣмъ либо изъ Англійскихъ врачей. Отвращеніе къ онымъ Императора усилилось еще чрезъ благонамѣренное предложеніе Губернатора прислать для пользованія Генерала Бонапарте вновь прибывшаго на островъ искуснаго врача. {Докторъ Шортъ, сухопутный врачъ, который въ это время былъ назначенъ вмѣсто Г. Бакстера Главнымъ Медикомъ на Островъ Св. Елены, и которому мы обязаны за многія драгоцѣнныя свѣдѣнія.} Это предложеніе, подобно какъ и всѣ прочіе вызовы Сира Гудзона Аоу, было сочтено за умышленную обиду. "Онъ хочетъ обманывать Европу ложными извѣстіями," сказалъ Наполеонъ: "мнѣ не надобно человѣка, который будетъ имѣть съ нимъ сообщеніе." Наполеонъ конечно имѣлъ полное право не допускать къ себѣ другаго врача, кромѣ своего, и въ этомъ больше не настаивали. Но упрямствомъ своимъ не принимать безпристрастнаго медика, свидѣтельство коего относительно его здоровья было бы уважено, Наполеонъ естественнымъ образомъ утвердилъ всѣхъ въ той мысли, что положеніе его не столь опасно, какъ сіе оказалось.

Наконецъ Императоръ согласился, чтобы Докторъ Антомархи принялъ содѣйствіе Г. Арнотта, врача 20-го полка. Но общій совѣтъ сихъ медиковъ не могъ восторжествовать надъ отвращеніемъ Наполеона отъ принятія всякихъ лекарствъ, или поколебать вѣру его въ роковое предопредѣленіе: "Quod scriptum, scriptum," твердилъ онъ языкомъ Мусульманина. "Какъ написано , такъ и будетъ . Часъ нашъ означенъ и не въ нашей власти прожить минуту долѣе, чѣмъ опредѣлено Судьбою."

Доктору Антомархи удалось исходатайствовать, чтобы Г. Арноттъ былъ допущенъ въ комнату и въ присутствіе больнаго, который въ особенности жаловался на боль въ желудкѣ, на тошноту, и на разстройство пищеваренія. Докторъ Арноттъ увидѣлъ его въ первый разъ 1 Апрѣля 1821 года, и постоянно продолжалъ уже свои посѣщенія. Наполеонъ объявилъ свое мнѣніе, что у него повреждена печень. Сдѣланныя новымъ врачемъ замѣчанія, заставили его думать, что хотя дѣйствія печени и могли быть несовершенны, но что болѣзнь не въ ней пребываетъ. Достопримѣчательно, что Наполеонъ съ досадою оспорилъ Доктора Арнотта, изъявившаго сомнѣніе на счетъ его желудка, хотя онъ внутренно былъ увѣренъ, что страждетъ тою же болѣзнью, какъ и отецъ его. Такимъ образомъ, по свойственной больному странной прихоти, онъ объявлялъ нѣкоторымъ изъ своихъ приближенныхъ, чѣмъ онъ именно боленъ, хотя, боясь, можетъ быть, предложенія какихъ либо лекарствъ, онъ не хотѣлъ открыть врачамъ своихъ подозрѣній. {Госпожа Бертранъ сказала Доктору Шорту, что Наполеонъ думаетъ умереть отъ рака въ желудкѣ, по что она считаетъ сіе мечтою.} Отъ 15 до 25 Апрѣля, Наполеонъ занимался по временамъ составленіемъ своего завѣщанія, въ коемъ очень обнаружены чувства его и характеръ. 25 же числа, послѣ сильнаго отъ письма утомленія, въ немъ обнаружились признаки, горячки, между коими смѣло можно помѣстить планъ его соединить всѣ духовныя секты во Франціи, который онъ намѣревался привести въ исполненіе.

По мѣрѣ того, какъ силы больнаго постепенно ослабѣвали, признаки недуга его становились менѣе сомнительны мы, а послѣдовавшая, 27 Апрѣля, рвота водянистою, черноватою жидкостью, совершенно обнаружила свойство его болѣзни. Докторъ Антомархи настаивалъ въ томъ, что недугъ сей есть слѣдствіе климата, чѣмъ онъ очень угождалъ больному, желавшему покрайней мѣрѣ сложить вину своей смерти на заключеніе его на островѣ Св. Елены; между тѣмъ какъ, по мнѣнію Доктора Арнотта, болѣзнь сія была таже самая, которою умеръ отецъ его подъ прекраснымъ Монпельерскимъ небомъ. Докторъ Антомархи переспорилъ своего соперника тѣмъ, что онъ говорилъ послѣдній, хотя Докторъ Арноттъ имѣлъ въ пользу свою и собственное сознаніе больнаго. 28 Апрѣля, Наполеонъ далъ Доктору Антомархи приказаніе, чтобы по смерти его, тѣло было вскрыто, но чтобы никакой Англійскій врачъ къ оному не прикасался, кромѣ только необходимой нужды въ чьей либо помощи, и что въ такомъ случаѣ онъ дозволяетъ ему пригласить Доктора Арнотта. Онъ пожелалъ, чтобы сердце его было отослано въ Парму къ Маріи Луизѣ; и въ особенности просилъ о тщательномъ разсмотрѣніи его желудка, и о сообщеніи того, что окажется, его сыну. "Почти безпрестанно возобновляющаяся рвота," сказалъ онъ: заставляетъ меня думать, что главное пребываніе моей болѣзни въ желудкѣ; и я заключаю, что въ немъ находится то самое поврежденіе, которое свело въ, гробъ отца моего; ш. е. ракъ." 2 Мая, больной опять обратился къ этому любопытному предмету, подтвердивъ Г. Антомархи о тщательномъ разсмотрѣніи его желудка. "Монпельерскіе врачи," прибавилъ онъ: "объявили, что ракъ въ желудкѣ будетъ наслѣдственнымъ въ нашемъ семействѣ. Мнѣніе ихъ объ этомъ находится, какъ я думаю, у Лудовика. Возьмите его и сличите съ вашими наблюденіями, дабы я могъ:юкрайней мѣрѣ спасти хоть сына моего отъ этихъ ужасныхъ страданія."

Въ продолженіе о Мая обнаружилось, что жизнь Наполеона видимо приходитъ къ концу; и приближенные его, а въ особенности врачи, изъявили желаніе составишь Медицинскій совѣтъ; почему и были приглашены Г. Шортъ, Главный Докторъ сухопутныхъ силъ, а Г. Митчелъ, врачъ Адмиральскаго корабля. Докторъ Шортъ счелъ нужнымъ поддержать достоинство врача, и не хотѣлъ объявишь своего мнѣнія въ столь важномъ обстоятельствѣ, не видавъ и не разсмотрѣвъ больнаго. Приближенные къ Наполеону Офицеры извинились строгимъ запрещеніемъ Императора, не допускать къ его смертному одру никакого Англійскаго врача, кромѣ Доктора Арнотта. Они сказали, что даже если бъ онъ и лишился употребленія языка, то они не могли бы перенести взоровъ, которые онъ обратилъ бы на нихъ съ укоризною за ихъ ослушаніе.

Около двухъ часовъ того же дня Священникъ Виніали пріобщилъ его Святыхъ Тайнъ. За нѣсколько дней передъ тѣмъ, Бонапарте изъявилъ ему желаніе чтобы тѣло его было выставлено въ покоѣ, освѣщенномъ восковыми свѣчами, что у Католиковъ называется Траурною Залою (Chambre Ardente). "Я не философъ и не безбожникъ,! сказалъ онъ, повторяя приведенныя уже нами выше слова: "я вѣрую въ Бога, и чту религію отцевъ моихъ; не всякой можетъ быть атеистомъ. Я родился въ Католической вѣрѣ; хочу дополнить обязанности, ею налагаемыя, и принять пособія, которыя она даетъ намъ." Тутъ онъ обратился къ Антомархи, котораго онъ подозрѣвалъ въ безвѣріи, хотя Докторъ сіе и отрицаетъ. "Можете ли вы до того дойти?" сказалъ онъ: "можете ли вы не вѣрить въ Бога? ибо все свидѣтельствуетъ о его существованіи, и самые великіе умы оному вѣрили."