Вальтер Скотт - Жизнь Наполеона Бонапарта, императора французов. Часть четырнадцатая

Какъ бы для ознаменованія послѣдней черты сходства между Кромвелемъ и Наполеономъ, сильная буря поднялась 4 Мая, предшествовавшее дню, въ которыя должно было прекратиться земное существованіе сего необыкновеннаго мужа. Любимая изгнанникомъ ива, подъ коею онъ часто наслаждался прохладою, была исторгнута вихремъ; и почти всѣ, окружавшія Лонгвудъ деревья подверглись той же участи.

5-е Мая наступило съ вѣтромъ и дождемъ. Отходящая душа Наполеона находилась въ бреду и въ борьбѣ, превосходящей силою ту, которая волновала стихіи. Слова: tète d'armée (фронтъ арміи) послѣднія, исшедшія изъ устъ его, обнаружили, что мысли его блуждали въ пылу битвы. Вечеромъ, въ шесть часовъ, безъ одиннадцати минутъ, Наполеонъ, послѣ борьбы, доказавшей силу его сложенія -- испустилъ духъ.

-----

Офицеры Наполеонова дома хотѣли было произвесть вскрытіе тѣла тайно. Но Сиръ Гудзонъ Лоу слишкомъ хорошо зналъ отвѣтственность, коей онъ подвергалъ себя самого и свое отечество, для того, чтобы сіе дозволить. Онъ объявилъ, это если бъ даже пришлось употребить и силу, то вскрытіе не будетъ сдѣлано иначе, какъ въ присутствіи Англійскаго врача.

Генералы Бертранъ и Монтолонъ съ Маршаномъ, камердинеромъ умершаго, присутствовали при этомъ вскрытія, сдѣланномъ 6 Мая. При ономъ также находились: Сиръ Томасъ Рядъ и другіе Офицеры Англійскаго Штаба, равно какъ Доктора Томасъ Шортъ, Архнбалъдъ Арноттъ, Карлъ Митчель, Матвѣй Ливингстонъ и Францискъ-Бёртонъ. Причина смерти была очевидна. Обширная язва занимала почти весь желудокъ; и одно только крѣпкое при ращеніе болящихъ частей сего органа къ вогнутой поверхности доли печени, лежавшей надъ язвою, препятствуя проходу содержимаго желудкомъ въ брюшную полость, продолжило жизнь больнаго. Всѣ прочія части внутренностей были найдены довольно въ здоровомъ положенія. Свидѣтельство было подписано всѣми, присутствовавшими Англійскими врачами. Когда Докторъ Антомархи хотѣлъ тоже сдѣлать, то онъ былъ отъ того удержанъ, какъ намъ сообщено, Генераломъ Бертраномъ, по той причинѣ, что въ свидѣтельствѣ было сказано, что вскрытіе произведено надъ тѣломъ Генерала Бонапарте. Показаніе Доктора Антомархи немногимъ различествуетъ отъ свидѣтельства Англійскихъ врачей, хотя онъ и выводить изъ него заключенія, несогласныя съ убѣжденіемъ самого больнаго и съ ужасною очевидностью, обнаружившеюся при вскрытіи тѣла. Онъ продолжалъ утверждать, что его бывшій повелитель умеръ не отъ нарыва или отъ рака въ желудкѣ, а отъ хроническаго воспаленія желудка и печени, будто бы свойственнаго острову Св. Елены, хотя нѣтъ нигдѣ показанія или доказательства, чтобы кто либо, въ тамошней больницѣ, умеръ отъ недуга, похитившаго плѣнника.

Приближенные Наполеона желали, чтобы сердце его было сохранено и ввѣрено ихъ попеченіямъ. Но Сиръ Гудзонъ Лоу не счелъ себя въ правѣ на то согласиться. Онъ однако жъ дозволилъ, чтобы сердце было положено въ наполненный спиртомъ серебряный сосудъ, и погребено въ землю вмѣстѣ съ тѣломъ; дабы въ случаѣ, если онъ получитъ на сіе изъ Англіи дозволеніе, то его можно было бы послѣ вырыть изъ земли и отправить въ Европу.

Мѣсто погребенія сдѣлалось послѣ того предметомъ споровъ. На этотъ счетъ Наполеонъ былъ очень неоснователенъ. Въ завѣщаніи своемъ онъ обнаружилъ желаніе, чтобы остатки его были погребены на берегахъ Сены -- желаніе, на которое никакъ нельзя было полагать, что согласятся, и вѣроятно сдѣланное только съ тою цѣлью, что бы произвесть онымъ впечатлѣніе. Минутное размышленіе показало бы ему, что, сидя на престолѣ, онъ самъ не дозволилъ бы Лудовику XVIII быть похороненнымъ въ землѣ своихъ предковъ; и что онъ не далъ остаткамъ Герцога Ангенскаго другой могилы, какъ послѣднему изъ преступниковъ, котораго погребаютъ на томъ самомъ мѣстѣ, гдѣ онъ умеръ, Притомъ же и всеобщее волненіе народнаго духа во всей Италіи не дозволяло сего сдѣлать.

Похоронить Императора Французовъ въ предѣлахъ утесистаго острова, на коемъ онъ провелъ послѣдніе свои годы, оставалось единственнымъ средствомъ; и предвидя, что это вѣроятно такъ будетъ, онъ самъ назначилъ мѣсто, гдѣ онъ желалъ покоиться. Это была небольшая, уединенная долина, называемая Слепъ или Генъ, гдѣ былъ источникъ, изъ котораго служители его обыкновенно черпали воду въ серебряные сосуды для Наполеонова употребленія. Мѣсто сіе имѣло болѣе зелени и тѣни, чѣмъ во всѣхъ окрестностяхъ, и знаменитый изгнанникъ имѣлъ привычку часто отдыхать подъ прекрасными плакучими ивами, осѣняющими источникъ. Тѣло, выставленное на парадной постелѣ въ небольшой его спальнѣ, гдѣ его посѣтили всѣ именитые на островѣ люди, было погребено 8 Мая. Гробъ облекли вмѣсто покрова военнымъ плащемъ, который Наполеонъ имѣлъ на себѣ въ день Маренгской битвы. Всѣ люди, принадлежащіе къ дому покойнаго, провожали его въ печальныхъ одеждахъ; причемъ находились Губернаторъ, Адмиралъ и всѣ гражданскіе и военные чиновники острова. Всѣ войска стояли подъ ружьемъ при этомъ печальномъ торжествѣ. Поелику дорога не дозволила дрогамъ доѣхать до могилы, то Англійскіе Гренадеры имѣли честь отнести до оной гробъ. Похоронный обрядъ былъ свершенъ Аббатомъ Виніали. Чрезъ каждую минуту палили изъ пушекъ съ Адмиральскаго корабля. Наконецъ гробъ былъ опущенъ въ могилу при трехъ залпахъ артиллеріи, по пятнадцати выстрѣловъ каждый. Большой камень былъ положенъ на могилу -- и покрылъ ограниченное пространство, вмѣстившее въ себѣ человѣка, для котораго вся Европа казалась тѣсною.

Достигнувъ конца сего достопамятнаго повѣствованія, питатель, можетъ быть, пожелаетъ на минуту остановиться, дабы размыслить о свойствахъ удивительнаго мужа, коего Фортуна осыпала столь многими дарами въ началѣ и въ срединѣ его поприща, отягчивъ конецъ его столь сильными и столь необычайными огорченіями.

Наружность Наполеона, съ перваго взгляда, не имѣла ничего величественнаго, ибо о.:ъ былъ ростомъ только пять съ половиною Англійскихъ футъ. Худощавый въ молодости, онъ потолстѣлъ, вошедъ въ зрѣлыя лѣта, и хотя повидимому онъ былъ болѣе нѣжнаго, чѣмъ крѣпкаго сложенія, по никто лучше его не могъ переносишь усталость и лишенія. Онъ ѣздилъ верхомъ некрасиво и не умѣлъ управлять лошадью съ совершеннымъ искуствомъ) почему онъ много терялъ, имѣя подлѣ себя такого всадника, какъ Мюратъ. Но онъ ничего не боялся) сидѣлъ на сѣдлѣ крѣпко) скакалъ во весь духъ, и былъ въ состояніи ѣздить дольше всякаго другаго. Мы ужъ говорили о равнодушіи его къ пищѣ и о способности переносить всякія лишенія. Какая нибудь закуска и бутылка вина, привязанныя къ сѣдлу, были ему достаточны, въ первые его походы, на нѣсколько дней. Въ послѣднія его войны онъ чаще ѣздилъ въ карешЬ; не по нездоровью, какъ сіе предполагали, а потому, что онъ чувствовалъ въ тѣлѣ, находившемся въ столь безпрерывномъ движеніи, преждевременное дѣйствіе лѣтъ.